Растопить ледяное сердце

Виконт Феофанов не виноват, что его разум дал сбой. Не хочется расстраивать старика своим недоверием, поэтому подыграю ему, сделав вид, что его фантазии реальны.

— Что одна из отметок принадлежит Хельме, — вздрагиваю, услышав имя богини смерти. — Но тебе нечего бояться, она не тронет тебя. Ты необходима этому миру. Кстати, отпущенное время истекает уже скоро.

— Какое время? — машинально спрашиваю, совсем запутавшись в неясных фразах старика.

— Незадолго до дня миросотворения все решится. Ты должна выбрать верный путь. Твоя ошибка будет дорого стоить всему миру, — виконт до боли сжимает мою ладонь, гипнотизируя своим взглядом. — О, смотри-ка, моя картина продана за три тысячи золотых. Неплохой улов в этот раз.

Вырываю руку из хватки старика, который разорвал наш зрительный контакт, обратив внимание на уже идущий аукцион.

Что это было? Сколько уже прошло времени? Зачем я слушала весь этот бред? Я словно погрузилась в транс, забыла, где я нахожусь и с какой целью. Как виконту Феофанову удалось воздействовать на мой разум? Ментальный маг?

Что он сказал? Что на мне отметка богини смерти? Что в день миросотворения что-то решится?

Зажмуриваюсь, пытаясь выгнать из головы скрипучий голос виконта, но фразы продолжают раз за разом повторяться в моих мыслях.

Что же он имел в виду, говоря о выборе? И о даре. Неужели у меня может быть скрытый магический дар?

Хватит. Неужели я всерьез раздумываю над словами какого-то безумного старика? У него из-под коротких штанин торчат разноцветные полосатые носки. Очевидно, что виконт страдает душевным расстройством.

Открываю глаза, наконец приходя в себя. Оказалось, что я успела пропустить практически весь аукцион, сама того не заметив. Остался последний лот. Мое полотно с изображением пары, которое как раз устанавливают на мольберт.

— Картина “Таинство обряда”, автор герцогиня Альбертина Конти. Начальная цена сто золотых. Кто даст больше?

— Двести золотых, — мужчина в среднем ряду поднимает табличку.

— Триста, — восклицает женщина, сидящая с краю на втором ряду.

— Пятьсот золотых, — перебивает ставку седовласый господин из первого ряда.

Затаив дыхание, наблюдаю, как таблички раз за разом взлетают вверх. Цена за написанную мной картину достигает уже четырех тысяч золотых, которые готов заплатить холеный брюнет из первого ряда. Кажется, нас представляли друг другу на вернисаже, но я совершенно не помню, как его зовут. Герцог Моретти? Маркиз Галли?

— Десять тысяч золотых, — вздрагиваю, услышав знакомый властный голос, прокатывающийся роем мурашек по позвоночнику.

Вытягиваю шею, чтобы рассмотреть мужчину, лениво прислонившегося к противоположной стене.

— Но вы — не участник аукциона, — замечает герцог Руссо, но сразу же одергивает себя: — впрочем, не важно. Кто-то готов перебить ставку?

Некоторые гости тихо перешептываются, но ни один из них не готов выложить такую сумму за картину.

— Никто? — еще раз обводит взглядом собравшихся Руссо. — Продано господину…

Но Райнхольд не спешит представляться, молча смотрит мне в глаза своим невероятным взглядом, от которого перехватывает дыхание.

— Господину, пожелавшему остаться неизвестным, — завершает фразу герцог Руссо. — Спасибо, аукцион окончен.

Раздается скрип отодвигаемых стульев, шаги, голоса людей, радующихся удачному вложению средств. Звуки смешиваются в единый гул, а я продолжаю смотреть на противоположную стену, где уже никого нет. Когда Райнхольд успел уйти? Всего на несколько секунд я потеряла его из вида, но мужчина исчез так стремительно, словно его и не было.

— Идемте, герцогиня, — обращается ко мне виконт Феофанов.

— Куда?

— В кабинет герцога Руссо. Или вы не намерены забирать свой заработок?

— Ах, да. Конечно, — только теперь вспоминаю о деньгах.

Десять тысяч золотых? Герцог Линден и правда выложил такую сумму за мою картину? Почему? Зачем ему это?

До последнего отказываюсь верить в происходящее, но когда в руках оказывается кошель с деньгами, окунаюсь в действительность.

Сегодня мне удалось заработать больше двадцати тысяч золотых. Часть суммы забрал себе герцог Руссо за услуги, но все равно у меня в руках оказалось огромное количество денег. Если мои картины и в будущем будут продаваться так же успешно, то я постепенно смогу вернуть Кейт и Давиду все, что им пришлось потратить на меня.

— Аля.

— Итан! — радуюсь, увидев мужчину около входа в галерею.

Я не видела его три дня, только теперь понимаю, что успела немного соскучиться. Мне не хватает наших вечерних прогулок, разговоров по душам, согревающих объятий.

— Давид обмолвился, что ты занимаешься каким-то расследованием вместе с гостями из Рэгнолда.

— Так и есть, — улыбается Итан, обнимает меня и целует в висок. — Но сейчас я здесь, чтобы сопроводить тебя во дворец. Не стоит тебе оставаться одной, имея при себе крупную сумму денег.

— Думаешь, что кто-то решится напасть на экипаж с королевским гербом?

— Это вряд ли. Но ты же собиралась отпустить карету и прогуляться? — вижу хитринку в ореховых глазах и удивляюсь.

— Откуда ты знаешь?

Ведь именно так я и собиралась поступить. Мне хотелось пройтись по свежему воздуху, сбросить с себя мысли о разговоре со стариком и необычном поступке герцога Линдена. Да и чего кривить душой, мне не терпелось зайти в магазин и выбрать какие-нибудь интересные вещи для своего нового дома, ремонт в котором Умберто закончил еще несколько дней назад. Я пока не решилась сказать Кейт о переезде, но уже начала собирать вещи.

— Я успел хорошо узнать тебя, — пожимает плечами Итан. — Быть может, лучше, чем ты сама. Могу я составить тебе компанию в твоей прогулке?

Соглашаюсь и вкладываю ладонь в протянутую руку.

— А как же расследование?

— Подождет, — беспечно говорит мужчина, ведя меня по узкой улице. — Я хочу побыть с тобой.

— Я тоже соскучилась, — тихо признаюсь я. — Зайдем в лавку госпожи Леоне? Я видела очень красивую лампу, которую хотела бы поставить в спальне.

— Не терпится потратить первые заработанные деньги? — понимающе спрашивает Итан. — Помню, когда получил первое жалованье, сразу рванул в кабак кутить.

— А ты, оказывается, не такой правильный, каким хочешь казаться, — со смехом говорю я. — Надо же, кабак. Думала, что ты и слов-то таких не знаешь.

— Уверен, я еще не раз смогу тебя удивить, Аля.

За разговором незаметно добираемся до центральной площади, на которой находятся самые крупные торговые лавки столицы. Кошель, набитый деньгами, жжет мои руки. Так и тянет зайти в каждую лавку и купить что-нибудь, что я не могла себе позволить еще вчера.

Стараюсь сдерживать свои порывы, но все же покупаю лампу, плед, комплект шелкового постельного белья, статуэтку, несколько интересных книг для вечернего чтения, новые кисти и краски, набор посуды.