Ратибор. Окталогия

Вместе с тем молодой богатырь медленно, но верно, сантиметр за сантиметром просовывал под лохматой шеей беснующегося полосатого кошака правую длань, в конце концов зафиксировав её в положении локтевого сгиба точно под оскаленной пастью тигра. Далее, опустив ладонь правой руки на бицепс левой, крепко сжимавшей загривок хищника, «рыжий медведь» начал с силой давить голову зверя вниз, к сгибу локтя; таким образом дюжий ратник стальным хватом взял шею людоеда в своеобразный булатный замок. Рыжебородому исполину был сызмальства, ещё с первых детских занятий по борьбе хорошо знаком этот простой, и в то же время очень эффективный удушающий приём. Могучие мускулы здоровенными буграми вздыбились под кожей Ратибора; мощные тиски русича уверенно усыпляли страшную зверюгу, в бессильной ярости всё пытавшуюся сбросить с себя наглого человечишку, посмевшего решить, будто в их противостоянии может быть какой-то иной исход, помимо безоговорочной победы светлошкурого хозяина иберийских предгорий.

Тем часом толпа зевак, синхронно, все как один, вытянув шеи, пыталась разобрать средь поднятой противниками тучи песка и пыли, что происходит на арене; удалось ли разъярённому тигру сбросить с себя как клещом впившегося в него нахального руса. Громадная белёсая кошка же продолжала неистово кататься на спине, стараясь скинуть или раздавить рыжеволосого бойца, но упрямый русич не ослаблял хватки, а наоборот, лишь усиливал натиск, фактически слившись с полосатым хищником в единое целое. И вот брыкавшийся до последней капли вздоха зверь совсем ослаб; ещё пару раз дёрнувшись, людоед рухнул на бок, при этом судорожно скребя по песку всеми четырьмя лапами; силы вконец покинули Сивого Убийцу, стремительно проваливающегося в болезненное забытьё.

Ратибор же, для верности ещё подержав с минуту усопшую кошку в могучем захвате, неторопливо разжал железные объятия, затем шустро выбравшись из-под бездвижной тяжеленной звериной туши. Тут же, не теряя времени, огнегривый воин опустился свирепому хищнику коленом на шею, после чего взял способного в любой момент очнуться тигра левой рукой за верхние резцы, а правой – за нижние и сильным рывком, с оглушительным хрустом сломал тому мощные челюсти, под восхищённый вздох толпы разрывая белёсому душегубу страшную пасть. Больше иберийский людоед не причинит вреда ни одному человеку.

– А что, мне тут даже начинает нравиться!.. Весело, да и хрен с ними со всеми! – стоя над бездыханным телом гигантской полосатой кошки, едко хмыкнул себе под нос Ратибор, переведя хмурый взгляд с огорошенной физиономии императора на зашедшиеся в диком экстазе трибуны, бурными рукоплесканиями буквально сотрясшие величественные своды Кузгара. – Пожалуй, задержусь ещё тут маленько!.. Успею я кровавые долги на Руси да на Севере раздать; здесь тоже есть над чем поработать. Похоже, на троне местный князёк сиживает не сказать, что уж прям ровнёхонько… Грех его златую сидушку туды-сюды не пошатать ещё малость!.. Глядишь, и скатится кубарем со своего насеста этот чванливый петушок…

– Никогда, дамы и господа, слышите, ни-ког-да я не видел ничего подобного! – срывая голос и безуспешно пытаясь перекричать непрекращающиеся овации черни, между тем проверещал шокированный Мехмер. – Клянусь волосатым седалищем Ахримана, ента было прекрасно! Знаменитому Сивому Убийце порвали хайло, аки котёнку!.. Не покривлю душой, ежели заявлю со всей ответственностью, что Ратибор, этот непобедимый русич – величайший чемпион за всё существование кузгарской арены!..

– Через сколько у нас очередные игры? Через три недели? – тем временем потерянно просипел Эдиз, покосившись на младшего брата, также поражённого итогом только что случившегося боя между человеком и ужасным тигром-людоедом.

– Да, верно, – нехотя проворчал Джушукан в ответ.

– Хорошо… – владыка Ослямбской империи задумчиво теребил себя за короткую чёрную бородёнку. – Значится, так: надо будет привлечь всех мало-мальски известных бойцов в Кузгар. Кидайте клич по миру. Золота не жалеть! Этот русич до конца следующих игрищ не доживёт, обещаю!

«Где-то я уже нечто схожее слышал, старший братец, причём совсем недавно», – ухмыльнулся про себя Джушукан, вслух лишь бесстрастно брякнув: – Понял. Займёмся.

* * *

– Ты что наделал?! – ошарашенно держась за голову, в смятении выпалил Ельвах в физиономию только-только вернувшемуся с арены Ратибору, грозным рыком отогнавшему от себя собравшееся скопище служивых, ристальщиков да холопаев, принявшихся было поздравлять его с невероятной победой над страшным зверем. – Ежели бы у меня произрастала на башке хоть какая-то волосня, я бы себе повыдирал её до корней!.. Но так как там давно уж пустынно, пришлось с задницы надёргать! Я же всё поставил на тигра!.. Ты меня разорил, варвар!.. Ну почему ты не позволил людоеду собой отобедать?! Неужели это так сложно?! – лысый страж отказывался верить своим глазам, только что лицезревшим умопомрачительный бой Ратибора с иберийским хищником. Ельвах так и не смог до сих пор сам для себя до конца определиться, какие же чувства у него преобладают при виде «рыжего медведя»: холодное раздражение, порождаемое его вздорным, невыдержанным характером, аль чёрная зависть вкупе с неподдельным, никогда ранее не испытываемым восхищением, которые у начальника стражников вызывали бойцовское мастерство, сила и ловкость строптивого русича.

– Не ной, плешивый, заработаешь ещё, – миролюбиво буркнул между тем ему в ответ Ратибор, досадливо глянув на полученную давеча и открывшуюся в пылу схватки кровоточащую рану на своём боку. – У меня для тебя тут заданьице имеется!..

– У тебя? Для меня? Задание? Это что-то новенькое!.. Ну, слушаю!..

– Там на арене полосатая тушка валяется. Шкура да мясо мне без надобности, а вот клыки да когти нужны. Будь добр, распорядись, чтоб собрали да прислали.

– Зачем тебе, рыжий?

– Да знаю я одну дремучую барышню, коей наверняка сгодятся. Супчик там сварганит из них аль настойку какую ядрёную… Вариантов хватает! Представляешь, предпочитает сия вреднющая старушка именно людоедовы когти с клыками на завтрак хряскать… В перетёртом, желеобразном состоянии.

– А ты что, медвежара, никак собрался куда?

– Ага, как-нибудь на прогулку соскочу. На дальнюю, – Ратибор без тени улыбки зыркнул на ехидно хмыкнувшего Ельваха. – Я тут не навечно, имей в виду.

– Ну-ну!.. – лысый глава стражей по сему вопросу не скрывал своего скептицизма. – Ладно, сделаем. Если, конечно, Зоривес себе первее не заберёт. А то его наставница Урсула исправно обдирала телеса зверей-людоедов до костей. А то и с оными велела к ней в башню останки доставить!.. Также, видно, любительница необычных похлёбок, – Ельвах поёжился, как от холода, гоня прочь неприятные воспоминания о редких, но метких визитах древней ведьмы в Кузгар, не очень, похоже, его радовавших, после чего с упоением воззрился на «рыжего медведя». – А ты теперь на коне, чемпион. Красавчик! Я до сих пор в себя прийти не могу! То, что ты сейчас сотворил на арене, просто потрясающе! Незабываемое зрелище! Чернь тебя боготворит!.. А значит, и слово твоё пусть и не закон для нас покамест, но вес уже имеет весьма ощутимый!..

«А вот это, определённо, очень хорошо, – довольно улыбнулся про себя Ратибор. – Надобно только покумекать, как ента можно использовать…»

В это время на первый этаж спешным шагом влетел Гючлай и тут же стремительно подошёл к Ельваху, с ходу нервозно прогундосив: – Там Зоривес обозначился! Весть на словах передал. Тёмный колдун требует, дабы ему немедля отдали тушу тигра-людоеда. Целиком! Что делаем?

– Эх, кажись, накаркал я! М-де!.. – глава стражей смущённо почесал себе зад, после чего сконфуженно продолжил: – Уж не серчай, русич, но ссориться с придворным волшебником, нынче заместо Урсулы шепчущим в уши императора, желания нет никакого. Хоть я и сказал, что вес у твоего слова теперь имеется, да только у верховного жреца Ахримана, определённо, куда как потяжелее словечки, чем у невольника, пусть уже и не безызвестного, – Ельвах, скривившись так, будто сел на ежа, виновато покосился на помрачневшего Ратибора, а затем, выдержав небольшую паузу и окончательно утвердившись в своём первоначальном решении, неохотно гыркнул помощнику: – Что делаем, что делаем… Выбор-то невелик! Отдавай тулово Сивого Убийцы тёмному магу! Хрен с ним, пущай забирает, лишь бы отвалил, и вообще, пореже нас беспокоил!..

Глава 21 Спустя год

Кузгар

– Ра-ти-бор! Ра-ти-бор! Ра-ти-бор! – без устали скандировала в предвкушении главного боя вечера разгорячённая публика, с нетерпением ожидая выхода на арену вот уж год как бессменного чемпиона Кузгара, могучего, непобедимого русича, сминавшего на своём пути любого, кому не повезло оказаться у него на дороге.

Император Эдиз, с которым у молодого богатыря по известным причинам отношения, прямо скажем, не заладились, не мог уже просто взять и втихую казнить непокорного «рыжего медведя», ибо тот стал за очень короткий срок невероятно популярен и знаменит в Нурязиме. Причём не только среди черни; значительная часть ослямбской аристократии, регулярно посещавшая Кузгар, также благоволила к рыжебородому витязю, ибо то, что он вытворял на арене, многим казалось попросту невообразимым. Нет, конечно, волевым решением, наплевав на последствия, можно было оформить указ-однодневку, позволяющий отправить варвара на плаху, скажем, за систематические оскорбления его высокосветской персоны. В частности, за постоянные демонстративные плевки, рыгания и чихи в сторону императорской ложи. Да только это надо было делать раньше, а вот как сейчас подобное сведение счётов со своим обожаемым любимчиком воспримет легко воспламеняющаяся, всегда капризная толпа, оставалось лишь гадать. Но народные волнения в любом случае неизбежны. А там и до стихийного бунта рукой подать. И вот этого, крайне, мягко говоря, неприятного для любого властителя события, даже слабый, всего лишь гипотетический намёк на которое вызывал у владыки лихорадочный, нервный трепет да кошмарный зуд на пятой точке, очень бы хотелось избежать.