Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой
Шрифт:
Hazai Bank после того, как в него угодила бомба в начале января 1945 года.
Сведения Бауэр неточны: переезд состоялся несколькими днями позже. С другой стороны, этого она не могла знать, сидя в своем убежище в Буде. Салаи рекомендовал Валленбергу согласиться на отправку шведских подзащитных в Большое гетто, поскольку там было безопаснее, но тот возражал, что тогда ситуация со снабжением станет катастрофической. Третьего января он составил официальное письмо командующему немецкими вооруженными силами в Будапеште генералу Пфеффер-Вильденбруху, в котором объяснил, что в течение трех ближайших дней в Большом гетто начнется повальный голод. В
Даже если бы генерал и пожелал этого, ему, по всей видимости, было бы трудно вмешаться в вопрос, в первую очередь относившийся к компетенции венгерских властей. Те же, в свою очередь, твердо решились исполнить приказ. Чтобы затруднить возможное сопротивление, они, в частности, перерезали телефонные коммуникации отдела экспедиции миссии на улице Татра. Поэтому связь пришлось поддерживать через курьеров. В два часа ночи 4 января пришло написанное от руки сообщение от Валленберга, находившегося в помещении Hazai Bank. Сообщение, адресованное начальнику экспедиции Элемер Мико, гласило:
1) изменение приказа, к сожалению, невозможно;
2) просите полицейских ни в коем случае не забирать большее, чем законное, количество шведов при первом перемещении;
3) в течение ночи продовольствие с небольших складов должно быть роздано по домам*, а в домах – среди жителей. Пусть люди не делают бумажных свертков, а вместо этого рассуют еду в одежду.
* Если это окажется невозможным, распределение следует подготовить в помещении на улице Татра, 6, чтобы порции для каждого дома были готовы;
4) всем в Международном гетто следует сообщить, что миссия не может более осуществлять их охрану и что гетто будет замуровано. Охраняемые дома, по всей вероятности, тут же займут всевозможные беженцы. Будут объявлены ограничения на вещи, которые можно взять с собой, но все должны приготовиться взять как можно больше.
Удачи!
С того момента, как евреи из Международного гетто были переведены в закрытое Большое, они больше не подпадали под юрисдикцию миссии, которая уже не могла осуществлять их охрану. В этом заключалась ужасающая новость, которую Валленбергу, не добившемуся вмешательства германского военного командования, пришлось огласить. Это означало конец начатой в середине августа деятельности Швеции по охране еврейского населения Будапешта. В то же утро жителей шведских домов известили, что их переведут в Большое гетто и что миссия их больше не охраняет. Их призвали упаковать выданные продукты, необходимое белье и дополнительную обувь в рюкзаки или узлы, которые можно было нести на спине на большие расстояния. То, что невозможно взять с собой, нужно было снабдить своими фамилиями и оставить на месте.
Эвакуация началась в тот же день. Обитателей четырех шведских домов на четной стороне улицы Пожоньи заставили пешком идти в Большое гетто, отняв у них все имущество. Третий раз за последние семь месяцев будапештские евреи шли пешком через весь город, голодные, оборванные, униженные.
Ларс Берг перед входом в шведскую миссию на улице Минервы. Однажды нилашисты ворвались в соседний дом – “дом Валленберга”, несмотря на то что он находился под охраной Швеции. Семейство Цвак и еще несколько человек спрятались в подвале, но их обнаружили. “Было ясно, что всем нам предстоит умереть, – вспоминал Петер Цвак. – Мне только что выдали огромную шоколадку, которой могло бы хватить до конца войны… я принялся ее уплетать. Я был уверен, что это последняя шоколадка, которую мне суждено видеть в жизни.
…Нилашисты стали подгонять нас к двери, когда Лайош, сын Мици, спросил, можно ли ему забрать свои ботинки. Он был в одних носках. Непонятно почему, но они позволили ему сходить и принести ботинки, а пока мы ждали, Кальману [венгерский офицер, дезертировавший и прятавшийся в том же доме] удалось выскользнуть из дома и добежать до шведской миссии в соседнем здании. Ларс Берг ворвался как вихрь. Это был огромный мужчина… он размахивал пистолетом и орал: “Этот дом – собственность шведского
государства. Эти люди находятся под нашей охраной. Это дипломатический инцидент”. После чего нилашисты отпустили пленников и покинули дом.Не только Валленберг стал терять веру. От новостей о том, что охранная деятельность прекращается, Элемер Милко пришел в такое отчаяние, что через несколько часов после заявления Валленберга сделал себе и всей своей семье инъекцию морфия, пытаясь совершить коллективное самоубийство. Но доза оказалась слишком слабой, все остались живы. Однако три дня спустя Милко умер от сердечного приступа – вероятно, это был результат попытки самоубийства.
Восстанавление охранного статуса
По плану, 5 января эвакуация в Большое гетто должна была продолжаться: выдворению подлежали жители домов по нечетной стороне улицы Пожоньи. Однако приказ был отменен. Это решение стало результатом действий Валленберга и бизнесмена Петера Цюрхера, которому Карл Лутц поручил дела по швейцарским подзащитным, поскольку сам Лутц не мог покинуть Буду. Активную роль, как и много раз до того, сыграл Валленберг, лично посетивший Эрнё Вайну и Имре Нидоши, одного из лидеров нилашистов.
В результате переговоров он сумел добиться отсрочки эвакуации сначала на 24, а потом на 48 часов как для шведских, так и для швейцарских подзащитных. Во время встречи с Вайной 5 января было достигнуто соглашение, что госпиталь на улице Татра можно будет оставить в Международном гетто, что те 3700 владельцев охранных паспортов, которых еще не забрали, тоже останутся на своих местах, что власти не вправе мешать поставкам продовольствия в это гетто и что право экстерриториальности отныне будет соблюдаться лучше, чем ранее.
Переговорами с Вайной Валленберг добился того, что статус охранной деятельности в принципе был восстановлен. Валленберг, в свою очередь, пообещал, что миссия проведет инвентаризацию своих продовольственных запасов и в ближайшие три дня доставит продукты, ненужные для снабжения гетто, в полицию. То, что миссии разрешили самой заняться инвентаризацией запасов, было успехом. Альтернативой была принудительная инвентаризация. В обмен на продовольствие шведские подзащитные получили право по-прежнему жить в Международном гетто. Это был искусный вариант формулы “кровь за товары”.
Переселение в Большое гетто прекратилось, но переговоры не означали победу, только передышку. Вайна не был сведущ в еврейском вопросе и находился под сильным влиянием Эриха Чики, секретаря МИДа и рьяного нилашиста. Нилашисты оставались непреклонными в своем убеждении, что еврейский вопрос должен иметь “радикальное решение”. Седьмого января Валленберг снова посетил Вайну, теперь вместе с Перлаской и Цюрхером. “Мы договорились, что я первым зайду к Вайне”, – рассказывал Перласка:
После более чем двухчасового разговора, во время которого я, в частности, угрожал репрессиями с испанской стороны, он согласился на то, что испанские подзащитные могут оставаться там, где они есть. Я был абсолютно без сил, когда выходил от него. Я сообщил о достигнутых результатах Валленбергу и Цюрхеру, после чего они зашли к нему и добились права своих подзащитных остаться в международном квартале. Однако никто не представлял интересы португальских и папских подзащитных, так что их забрали в Большое гетто.
Примерно в это время Даниэльсон передал Валленбергу, что получил анонимное предупреждение: тот “подвергается очень большой опасности, если не прекратит свою деятельность”. Валленберг передал в ответ, что получил множество предупреждений такого же содержания и не в состоянии обращать на них внимание. Одно из предупреждений передал Харальд Феллер, который от своего источника в МИДе узнал, что Эрих Чики собирается пригласить Валленберга в министерство, чтобы там, в кабинете, его застрелили. Другое предупреждение пришло от некоего Александра Могана. В начале января Моган появился в шведской миссии и показал Хегедюшу полученный им приказ убить его и Рауля. Он должен был сделать это из советского пистолета и таким образом, чтобы отвести подозрения от венгерских властей. Моган слышал о планах Рауля по восстановлению Венгрии после войны и пришел его предупредить. Он объяснил, что ничего для себя не хочет, но делает это потому, что и другие, возможно, получили такой же приказ, так что Раулю все равно грозит опасность, несмотря на то что он, Моган, отказался выполнить задание.