Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

К этому моменту и в самой Швеции стали обращать внимание на шведскую акцию по спасению венгерских евреев. В газете “Дагенс нюхетер” за 11 ноября можно было прочитать, что миссия в Будапеште предотвратила депортацию “более чем 300 тыс. из оставшихся евреев Венгрии”. “То, что сделали для еврейского народа шведы и их король, навсегда займет место в истории нашего народа”, – подчеркнул посетивший Стокгольм Саломон Адлер-Рудель из Еврейского агентства. Под явно завышенными цифрами Адлер-Рудель имел в виду не число шведских подзащитных, а сдерживающее влияние, оказанное шведами – и представителями других нейтральных государств – на германские и венгерские власти самим фактом их присутствия в Будапеште.

Одобрение также выразили и те, по поручению которых Валленберг отправился в Будапешт. Тридцатого октября Хершель Джонсон, хорошо осведомленный о ходе шведской спасательной акции, попросил американского министра иностранных дел через Управление по делам военных беженцев выразить “официальное признание усилий Валленберга”. Признание последовало неделей позже, но не из Управления, а из самого американского МИДа. В письме, адресованном шведскому МИДу, правительство США выразило свою “по-настоящему высокую оценку… гуманитарной деятельности шведского правительства, а также находчивости и мужеству, проявленным господином Валленбергом при оказании помощи преследуемым евреям”.

Письмо, по всей видимости, не было переслано шведской миссии в Будапеште, хотя именно это имел в виду Хершель Джонсон, когда попросил своего шефа выразить благодарность от имени американского правительства. Не попало в Будапешт и другое письмо, которое 30 декабря Джонсон переслал в шведский МИД. Письмо, написанное 6 (!) декабря, было от Джона Пеле, руководителя Управления по делам военных беженцев, и адресовалось лично Валленбергу. “Буду очень благодарен, если Вы сможете способствовать доставке этого письма г-ну Валленбергу, когда появится возможность это сделать”, – писал Джонсон в сопроводительном письме. В самом письме говорилось:

Уважаемый г-н Валленберг!

Через американского посланника в Стокгольме и г-на Айвера Олсена Управление по делам военных беженцев подробно информировано о трудной и важной работе, которую Вы выполняете ради облегчения положения еврейского народа в Венгрии. С пристальным интересом мы следим за отчетами о тех шагах, которые Вы предпринимаете для выполнения своей миссии, отмечая Вашу глубокую личную заинтересованность в спасении и защите безвинных жертв нацистских преследований.

Думаю, что никто из участников этого великого дела не может избавиться от ощущения определенного разочарования по поводу того, что из-за неподвластных нам обстоятельств наши усилия не во всем увенчались полным успехом.

С другой стороны, учитывая препятствия, с которыми пришлось столкнуться, достижения были значительными, и мы убеждены, что Вы внесли огромный личный вклад в успех, достигнутый благодаря этим стараниям.

От имени Бюро по делам военных беженцев я хотел бы выразить Вам нашу глубокую признательность за замечательное сотрудничество и за энергию и изобретательность, внесенные Вами в наше общее гуманитарное дело.

Остается открытым вопрос, почему прошло столько времени, прежде чем Джонсон переслал письмо Пеле в МИД. Во всяком случае, 30 декабря уже не было уже никаких возможностей доставить его Валленбергу, поскольку все связи с будапештской миссией прервались. До миссии дошла лишь короткая телеграмма, посланная 12 декабря министром иностранных дел Кристианом Гюнтером Ивану Даниэльсону: “Сознавая исключительно трудные и напряженные условия, при которых Вы и Ваши сотрудники выполняете Вашу работу, столь важную для нашей страны и тысяч Ваших подзащитных, шлю всем вам мое искренне приветствие с пожеланием продолжения успешной работы”.

Письмо Пеле, достигни оно адресата, стало бы огромной моральной поддержкой для Валленберга. И Рауль нуждался в поддержке. Но он так никогда и не узнал, что письмо вообще было написано.

Святой Валленберг

Одно приветствие Валленберг все же получил, и оно, вероятно, порадовало его больше, чем все официальные знаки внимания, даже если бы ему довелось их увидеть. Этим приветом была Der Schutzpass in der Kunstgeschichte (“История охранного паспорта в мировом искусстве”) – написанный по-немецки машинописный юмористический обзор вымышленных примеров из истории искусства. Выполненный в одном экземпляре, этот обзор стал рождественским подарком Валленбергу от его молодых сотрудников-евреев. Издателем числилось “Издательство “Шутцпасс”, на логотипе значилось RW – инициалы Рауля Валленберга. Иллюстрации – “изображения охранного паспорта” в истории живописи, начиная с эпохи неолита и заканчивая ХХ веком. На предпоследней картине – люди в очереди за охранными паспортами перед входом в “еврейский отдел” Валленберга на улице Минервы. Автором изобретательной “художественно-исторической” подборки был Ласло Шулнер. В списке использованной литературы, вымышленном от начала до конца, последним пунктом стоит “Валленберг Р. Гуманитарная акция в стране дикарей”, изданная в Стокгольме в 1946 (!) году. Когда бомбы ливнем обрушивались на эту “страну дикарей”, юмор был тем цементом, который укреплял Валленберга и его сотрудников, не давая им сломаться.

“Книга” начиналась с “Рождественской элегии об охранном паспорте”, написанной гекзаметром по-немецки. Ее автором был Петер Шугар, молодой специалист по немецкой литературе. Это хвала Валленбергу, который, подобно библейскому Ною, принял нуждающихся в защите в свой ковчег – на бумажный кораблик, сделанный из сложенного охранного паспорта.

“В начале декабря 1944 года, находясь в самых глубинах преисподней, мы, горстка будапештской молодежи, решили навечно запечатлеть нашу благодарность человеку, с которым были связаны общей любовью, – вспоминал один из редакторов книги, Габор Форгач. – Когда мы начали работать над нашим подарком, пушки грохотали в предместьях Будапешта, и на нашу несчастную столицу градом сыпались бомбы”, но “благодаря счастливой прихоти судьбы нам посчастливилось оказаться вне опасности”.

Хотя эти слова написаны через 60 лет после появления книги, роль Валленберга четко понималась и тогда, что явствует из элегии Шугара. Одна из акварелей книги носит название “Георгий Победоносец с охранным паспортом” и представляет собой витраж из храма XIV века. Для сотрудников миссии и всех остальных, спасенных от уничтожения, Валленберг и был этим Георгием Победоносцем. На другой акварели, стилизованной под византийскую мозаику, Рауль изображен в кругу ближайших сподвижников. Валленберг в своей “иденовской шляпе” увенчан нимбом с подписью Wallenbergus Sanctus, Святой Валленберг. В этом прославлении есть и простота, и величие: он принял их на корабль своей дипломатической миссии и спас от гибели.

Подарок тем более обрадовал Валленберга, что был еще и произведением искусства. В такое нехудожественное время эстет внутри Рауля жил на голодном пайке. От супругов Эржебет и Александра Кассер он получил в подарок на Рождество маленькую статуэтку Афины Паллады, богини мудрости. Она была когда-то куплена во время их свадебного путешествия по Греции, и ее подлинность удостоверялась штампом афинского музея. Эржебет Кассер вспоминала, что Рауль был очень тронут подарком и углубился в размышления. “Спасибо, – сказал он, – мне так недостает искусства”.

Ужин с Эйхманом

“Я почти единолично представляю нашу миссию в правительственных учреждениях, – с гордостью писал Рауль матери в своем последнем письме. – Я уже раз десять побывал у министра иностранных дел, по два раза у замглавы правительства и у министра внутренних дел, по одному у министра снабжения и у министра финансов и т. д.”. За успехом, столь высоко оцененным американским правительством, не в последнюю очередь стоял дар Валленберга вести переговоры, его способность переубедить собеседника, личный шарм. Помимо венгерских и германских руководителей Валленберг встречался и с видными деятелями Партии скрещенных стрел, нацистами и гестаповцами. Некоторые контакты отмечены в его календаре, но не все. Не отмечена, например, его встреча с Адольфом Эйхманом.

Эйхман и Валленберг были смертельными врагами и абсолютными антиподами. Один фанатично стремился уничтожить евреев, другой с неменьшим фанатизмом прилагал все усилия, чтобы спасти их. Если кто-то и помешал планам Эйхмана очиститъ Будапешт от евреев, так это Валленберг, который, согласно одному из свидетелей на процессе против Эйхмана в 1961 году, был “возможно, единственным человеком, имевшим по-настоящему значительное влияние в Будапеште”. Вот почему Эйхман принял приглашение Валленберга на ужин. Может быть, они встречались и ранее, например в Хедьешхаломе, но этому нет доказательств. Но в адресной книжке Валленберга записаны телефонные номера Эйхмана.