Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Следующая встреча Эйхмана и Валленберга, согласно Сель, проходила в штаб-квартире Гестапо после октябрьского переворота, когда Эйхман вернулся в город. Во время дискуссии Эйхман в числе прочего упомянул, что знает о контактах Якоба Валленберга с Гёрделером, одним из тех, кто стоял за покушением на Гитлера летом 1944 года, и заявил, что ему известно – операция Рауля финансируется на “грязные доллары Рузвельта”. Сель передает также разговор о репатриации шведских подзащитных, в ходе которого Эйхман обещал Валленбергу железнодорожный транспорт за 745 тыс. швейцарских франков. Сумма не та, но о том, что Валленберг пытался купить такой транспорт, мы уже знаем. Рассказ Сель является “полудокументальным”, но некоторые сведения не были общеизвестны на момент публикации ее книги, в 1961 году, и это означает, что она получила их из хорошо информированных источников.

Личное участие

До переворота Валленберг в основном трудился за письменным столом, но после 15 октября его работа приняла совсем иные формы. После возобновления депортаций и создания гетто он постоянно был в бегах: то посещал министерства и прочие органы власти, то устраивал вылазки на станции, в штабы нилашистов, перевалочные лагеря, госпитали и т. д. Его сотрудники вспоминают, что он никогда не сидел на месте, а все время уезжал по каким-то делам. В машине у него были сигареты и алкоголь, а в карманах пачки пенгё и другой валюты для взяток или выкупа. Вместо былой элегантности – неухоженность: он часто приходил на работу небритый, потный, с красными глазами – было ясно, что он не выспался. Иногда, совершенно измученный, он засыпал, едва присев на стул [64] . Как пишет Казмер Каллаи, Валленберг “постоянно находился в движении, это был просто сверхактивный человек”. “Он был помешан на своем деле, – пишет Агнеш Мандл. – Ему нравилось заниматься тем, чем он занимался”.

64

Устное сообщение Габриэллы Кассиус автору, 7 июня 2011 года.

Помимо Валленберга в помощи будапештским евреям участвовали многие люди. Но он отличался от них личным участием, присутствием на местах, где решался вопрос жизни и смерти. Валленберг “придавал огромное значение заботе о своих подзащитных… и лично вникал в каждый случай”, вспоминал Джонни Мозер. Этим он отличался от представителей и Швейцарии, и Ватикана, редко или вообще не появлявшихся на месте событий.

Агнеш Мандл рисует Валленберга человеком нежным, способным усесться с ребенком на руках и петь ему песни. Эту сторону натуры Рауля мы узнаем. При этом по характеру он был кем-то средним между доктором Джекилом и мистером Хайдом. По свидетельству Пера Ангера, он умел быть “очень корректным, хладнокровным организатором, вести переговоры и т. д.” Но одновременно он был “прекрасным актером” и, “разговаривая с немцами, говорил на их языке, мог орать на них”. Габриэлла Кассиус вспоминает, как однажды двери рабочего кабинета Валленберга на улице Минервы распахнулись, и из них выскочили два эсэсовца, вслед им донесся крик Валленберга: “Raus!” (“Вон!”). В кабинете остался разъяренный Рауль с пунцово-красным лицом, вцепившийся в письменный стол [65] .

65

Устное сообщение Габриэллы Кассиус автору, 7 июня 2011 года.

Согласно Казмеру Каллаи, тайна успеха Валленберга заключалась в уверенности в себе, которую он излучал. Он рассказывает, как Валленберг однажды освободил пятерых евреев из штаба нилашистов: “У нас тут пятеро мужчин, шведских граждан, отпустите их немедленно, или мы разорвем дипломатические отношения!” Их выпустили. “Такие случаи вовсе не считались чем-то примечательным, о них забывали на следующий день”.

Валленберг, сфотографированный в кабинете на улице Уллёй 26 ноября 1944 года.

Однако полным-полно было и “примечательных случаев”, которые кончались плохо, это явствует из отчетов Отдела протоколирования. Восьмого декабря из охраняемого дома по улице Пожоньи, 15–17 забрали десять девочек на оборонительные работы. Но это была только отговорка. Вместо этого их привезли на железнодорожную станцию и изнасиловали. Десятого декабря нилашисты вломились в монастырь Иштени Серетет-Леаняй и увели 27 человек. Представитель отдела протоколирования Андраш Сент-Дьёрди отправился в штаб нилашистов и передал список с фамилиями тех, кого забрали: это были шведские подзащитные. Там ему сказали, что их уже выпустили. Позднее стало известно, что всех казнили на набережной Дуная. Примерно в то же время нилашисты ворвались в три других монастыря, находившихся под охраной шведского Красного Креста. Из детского дома забрали 39 детей, которых так и не нашли.

Одиннадцатого декабря в миссию на улице Уллёй пришел человек, рассказавший, что на станции Келенфёльд в западной части Будапешта видел множество железнодорожных вагонов, набитых людьми, предназначенными к депортации. Состав простоял на ветке Келенфёльд – Будаёрш много дней, и все это время людей не кормили. На следующий день Валленберг отправил туда сотрудника, который сообщил, что среди евреев в поезде есть люди, уже однажды депортированные в Хедьешхалом, но возвращенные домой. В тот же вечер вместе с Петером Шугаром Валленберг сам отправился в Будаёрш. Они констатировали, что на станции давно стоит 50 вагонов, так как железнодорожное сообщение в западную сторону прервано. У них было с собой продовольствие, но из-за темноты они ничего не смогли сделать.

На следующее утро Валленберг и Шугар вновь поехали в Будаёрш, на этот раз в сопровождении Андраша Сентдьёрди. Позднее сотрудники сообщили:

Валленберг поговорил с офицером СС [который был командующим]. По его просьбе людей выпустили из вагонов и стали раздавать продукты, предоставленные Международным Красным Крестом. Офицер в конце концов сообщил Валленбергу дружески, что, к сожалению, не может освободить тех, у кого есть охранные паспорта, поскольку у него нет на это полномочий.

Тринадцатого декабря Валленберг вновь был на станции в сопровождении Шугара, Белы Элека и капитана полиции Батизфалви. В рапорте говорится:

Батизфалви вновь пытается забрать у начальника СС наших подзащитных, но добивается только обещания, что они попросят указаний соответствующих инстанций. Можно предвидеть, что транспорт пока отправлен не будет. Миссия завтра вышлет новую партию продовольствия. Освободить подзащитных, однако, в данный момент не представляется возможным.

Как обычно в таких случаях, Валленберг составляет ноту в венгерский МИД:

Королевской дипломатической миссии стало известно, что железнодорожный состав с несколькими тысячами лиц еврейской национальности уже много дней стоит на путях Келенфёльд – Будаёрш. Этот состав находится в распоряжении немцев. Среди указанных лиц также немало владельцев шведских охранных паспортов и временных паспортов. Немецкий комендант поезда сообщил королевской дипломатической миссии, что ей следует обратиться к командованию германской тайной полиции по улице Тарогато, 2–4, поскольку он может освободить владельцев охранных паспортов лишь по приказу, исходящему от этой инстанции. На основании вышеприведенных фактов королевская миссия просит Министерство иностранных дел со всей благосклонностью предпринять необходимые меры в отношении командования германской тайной полиции, с тем чтобы такой приказ скорейшим образом мог быть отдан коменданту поезда. Королевская миссия заранее благодарит королевский МИД за любезное содействие.

Но все было бесполезно. Девятнадцатого декабря состав покинул Будапешт и отправился в Комаром, перевалочный лагерь на полпути к австрийской границе. Это поражение было лишь одной из многих неудач тех дней. Неудачей закончились и попытки Валленберга и Шугара освободить четверых владельцев охранных паспортов, находившихся в пересылочной тюрьме, и всех интернированных отправили пешком в направлении Комарома.

Объект террора – Красный Крест

В сгущающейся атмосфере проблемы возникли и у шведского Красного Креста. Его деятельность давно уже была для венгерских властей костью в горле: в обращении находилось огромное количество его охранных писем (поддельных и настоящих), на множестве домов висели таблички, удостоверявшие, что дом находится под защитой Швеции. Для критики имелись определенные основания. Если методы работы Валленберга были нетрадиционными, то в еще большей степени это относилось к Вальдемару Лангле, чья деятельность вызывала раздражение и критику шведской миссии и МИДа, а также головной организации Красного Креста в Стокгольме, по поручению которой он работал. Вальдемар Лангле был сострадательным человеком и вместе с женой Ниной проделывал огромную работу по спасению людей в Будапеште. Однако, по мнению Пера Ангера, он плохо справлялся с практическими вещами. К тому же отношения между Лангле и его помощницей Астой Нильсон были напряженными. Несколько раз МИД просил Лангле координировать свою работу с миссией, но безрезультатно. “Миссия в важных вопросах в основном ставится Л-е перед совершившимся фактом и тем самым, чтобы не повредить делу, задним числом вынуждена соглашаться с его имеющими добрые намерения, но часто плохо продуманными распоряжениями, – жаловался Иван Даниэльсон в МИД. – Ему трудно удерживать свою деятельность в разумных границах”. Четырнадцатого декабря деятельность шведского Красного Креста в Венгрии была запрещена. Официальной причиной стало то, что охранные письма выдаются венграм-арийцам, что организация запасала лимитированное продовольствие и что деятельность Красного Креста направлена главным образом на помощь евреям. Если шведский Красный Крест желает продолжать деятельность по оказанию гуманитарной помощи, ему придется подчиняться венгерскому Красному Кресту.