Равновесие Парето

Степанов с Юдиным сняли из петли тело несчастного нотариуса. Положили там же, в конторе, в архив. Но вот назад Ян отказался идти, сказал, что нужно ждать утра, что иначе не пройдем. Они расположились в кабинете Савохина, один спал на столе, второй на составленных стульях.

— Знаете, Игорь, — задумчиво сказал мне тогда старый диспетчер. — Я лежал, смотрел в темноту и думал о своей жизни. О том, что лишь Бог знает, сколько времени я выполнял пустую работу, думая, что занимаюсь по-настоящему нужным делом. О том, чего достиг к своим годам. Чего мог достичь. Об утраченном и упущенном. Поверьте, Игорь, в моем возрасте такие вот моменты, которые я мог бы и желал изменить, видятся особенно четко и чувствуются особенно горько. Потому что уже понимаешь — все, времени нет оставлять что-то на потом. Исправлять уже некогда. Остается лишь посмотреть на свою жизнь как на проделанную работу, оценить со стороны. И вот в ту ночь я вдруг подумал, а может быть и жизнь моя вот так прошла, под эгидой важных дел, но на самом деле пустышкой?

Я молчал.

— Но утро вечера мудренее, — улыбнулся, продолжая, старик. — Утром я проснулся и понял, что не мог я прожить пустую жизнь. У меня достойная дочь, замечательные внуки. Меня окружают хорошие люди, я так много в своей жизни знал хороших людей. Я видел столько всего чудесного и необычного, что просто не могу называть свою жизнь пустышкой. И не важно, чем я занимался последние годы в этой диспетчерской, важно стало то, как я это делал. А делал я это хорошо, от души. Со всей душой.

Степанов бравым жестом бросил в чан очищенную картошку. Приосанился, глаза его блестели.

— Вы действительно прожили отличную жизнь, — поддержал я старика. — Что будете делать дальше?

Диспетчер пожал плечами:

— Не знаю. К дочери слетаю, проведаю. Соскучился. А там посмотрим.

После этого разговора мы еще некоторое время рассуждали о перипетиях судьбы, а потом я поймал мысль, которая не давала покоя. Спросил у Степанова о том, как они так быстро попали к нотариусу и вернулись утром назад? Ведь город постоянно изменяет маршруты.

Николай Семенович пожал плечами:

— Не знаю. Ян все время шел впереди, велел не отставать. Постукивал своей палочкой по асфальту время от времени. Так и дошли, как обычно, туда и обратно.

Я призадумался.

Теперь все эти разговоры остались позади, я просто сижу рядом со стариком, который неторопливо помешивает почти готовый куриный суп. И именно в эти мгновения, в этой полуосвещенной каморке в углу диспетчерской, в окружении хороших людей и в предвкушении такой малости, как горячее на обед, мне было хорошо. Здесь и сейчас. Наверное, я выглядел как кот, который наблюдает из-под полуприкрытых век за сидящими перед телевизором людьми, лежа возле теплого камина.

Кажется, я даже задремал.

С улицы донесся громкий возглас, потом Илья крикнул внутрь зала:

— Вертолет летит!

Сон как рукой сняло. Я влез в предоставленные мне Степановым тапочки и заспешил на улицу.

Все, кроме Юдина, уже были тут. Серый прямоугольник взлетной площадки был покрыт лужами, ветер раскачивал стоящие поодаль деревца. Я вспомнил, как впервые ступил на эту бетонку. А теперь у меня ни вещей, ни денег. Даже одежды нет, кроме рубашки и брюк, что на мне. Все потеряно, забыто.

Стучащий звук вертолета я услышал сразу, а вот разглядеть появившуюся над горами точку не мог долго. Наконец, с помощью Степанова, который направил мой взгляд парой ориентиров, увидел маленькую фигурку винтокрылой машины, которая, казалось, еле двигалась на фоне серого неба.

— Рановато что-то, — проговорил Илья, разглядывая небо из-под козырька ладони. — Обычно после обеда прилетает.

— Интересно, как он садиться будет, если такая катавасия с местностью, — ни к кому конкретно не обращаясь спросил я.

— А он не будет садиться, — ответил диспетчер. — По крайней мере, не здесь.

Я посмотрел на него. Степанов повернул ко мне лицо и почему-то извиняющимся тоном добавил:

— Это военные, у вертолета Шишова другой звук.

— Точно, военные, — мрачно подтвердил Карчевский.

— Военные, это которые спасатели? — уточнил Илья.

— Они самые, — ответил Степанов. — Ладно, пошел я суп доваривать.

Он бросил последний взгляд на маленькую точку в небе, которая действительно, уходила над горами в сторону от нас, скрылся в дверях диспетчерской.

— Олег, — вспомнил я. — Он про маяк узнал!

— Знаю, — геолог посмотрел на меня усталыми глазами. — Оно и к лучшему.

— Погоди-ка, — шофер наставил на Олега указательный палец. — Точно, тебя я видел вместе со спасателями здесь, прежде чем отвез их к Колодцам. Ты с их старшим о чем-то разговаривал. Ну?

Карчевский достал сигареты, закурил. Сквозь дым посмотрел на Илью.

— И что?

— Точно, ты, — Илья утвердительно кивнул, довольно заулыбавшись. — Помнишь, Игорь, я тебе рассказывал? А о чем вы говорили, Олег?

— Тебе то что, — геолог не был настроен обсуждать эту тему, но Илья почему-то вцепился как репей.

— Нет, погоди, — шофер засунул руки в карманы фуфайки, вытащил сигареты и спички, тоже закурил. — Если все это замутили военные, то ты что-то знаешь, верно?

— Не верно, — нехотя пробурчал геолог, смотря на вертолет.

Вертолет на миг завис на месте, но потом вновь полетел дальше.

— Да ладно! — было видно, что Илья распаляется, он начал сильнее жестикулировать и криво усмехаться. — Как так? Не думаю, что военные стали бы говорить с кем-то посторонним. А они не простые военные, это я знаю. Так что они делают в горах?

Я слушал их диалог, а сам наблюдал за вертолетом. Что-то с ним неладное творилось. Он то поднимался, то резко опускался, словно хотел набрать высоту, но не мог.

— Олег, чего тебе скрывать? — не унимался Илья, делая быстрые затяжки и, не отрываясь, глядя на бородатого геолога. — Это по их вине мы тут как черти в рукомойнике? Это они людей похищают? Отвечай! Что это? Газ? Наркотики? Какое-то психическое оружие?

Вертолет завалился на левый борт и понесся по пологой дуге к горам. Мне на миг показалось, что от него в разные стороны тянутся тонкие нити, как от мухи в паутине. Но наваждение быстро пропало. Я бросил быстрый взгляд на Олега — видел ли он? — но Карчевский, если и видел, никак не показал этого.

— Да что ты молчишь! — шофер подскочил к геологу и схватил его за ворот анорака, тряхнул. Выглядело это несколько комично, будто худой хорек хочет подраться с флегматичной кавказской овчаркой.

Вертолет сильно накренился вперед, круто опустив нос. Ухнул почти до самых верхушек гор. И вдруг исчез, словно и не было его. Секунду спустя до нас донесся сильный хлопок, и гул вертолета пропал.

Я стоял, разинув рот от увиденного. Что произошло?

Геолог выплюнул окурок с изгрызенным фильтром, повернул лицо к шоферу, который с оторопью смотрел то на него, то на небо, где без следа растаял вертолет.