Райская лагуна

— Он может пойти с тобой, если хочет, — сказала Роуг, и Фокс кивнул, больше не оглядываясь, выскользнул за дверь, и Дворняга последовал за ним.

Я повернулся к остальным, черты моего лица напряглись, когда я почувствовал отсутствие пятого члена нашей группы, как дыру в груди.

Роуг продолжала смотреть на дверь, и я почти почувствовал, как ей больно из-за его ухода.

Маверик убрал руку с бедра Роуг, вместо этого положив ее на спинку дивана позади нее. — Может быть, тебе стоит пойти и поговорить с ним, красавица, — сказал он, удивив всех нас.

— И что мне сказать? — вздохнула она. — Он не станет слушать то, что я хочу ему донести.

— Старайся усерднее, красотка, — подбодрил Джей-Джей. — Ты единственная из нас, у кого сейчас есть шанс достучаться до него.

Она на мгновение прикусила губу, затем кивнула, вставая на ноги, и надежда наполнила меня, когда она вышла из комнаты.

Все, чего я хотел в мире, — это воссоединить нашу семью, и было ясно, что Джей-Джей тоже этого хотел, даже Маверик, несмотря на всю его браваду, не особо возражал против этого. И я действительно надеялся, что Роуг сможет убедить его, потому что Фокс был жизненно важен для нашей группы, и без него мы никогда больше не почувствуем себя единым целым.

Я обрадовался компании Дворняги, когда дверь моей комнаты закрылась за мной, потому что пространство казалось холодным и неприветливым. Я поплелся к кровати, со вздохом опустился на нее, и когда Дворняга запрыгнул, чтобы свернуться калачиком рядом со мной, я провел большим пальцем взад-вперед по его голове.

— Ты останешься со мной или с ними, когда я уйду? — Спросил я.

Дворняга взглянул на меня, и, клянусь, маленький ублюдок закатил глаза.

— Твой выбор, Дворняга, — сказал я, и он зарычал на меня.

Мне никогда не мог с ним договориться.

Раздался тихий стук в дверь, и я нахмурился, немного поколебавшись, прежде чем скатиться с кровати и пойти открывать. Я посмотрел в глазок, и мое сердце застряло у меня в горле, когда я увидел там Роуг, а моя рука потянулась, чтобы опереться о дверь. Я мог просто не отвечать, притвориться, что уже сплю, хотя она, вероятно, поняла бы, что я игнорирую ее.

— Я вижу твою тень под дверью, — сказала Роуг, и ее глаза резко поднялись, чтобы посмотреть прямо в глазок, и, клянусь, я почувствовал себя так, словно получил пулю в грудь.

Черт.

Я сдался, отпер дверь и приоткрыл ее, чтобы посмотреть на нее, сохраняя между нами барьер в виде двери.

Я хотел что-то сказать, но все слова покинули меня, когда я увидел ее там, выглядящую уязвимой и такой чертовски милой, что это убивало меня.

— Могу я войти? — с надеждой спросила она, и, очевидно, на сегодня у меня закончились отказы, потому что я отступил назад и просто позволил двери широко распахнуться.

В тот момент, когда Роуг оказалась в моем личном пространстве, оно стало намного полнее, намного, черт возьми, теплее. Ее плечо коснулось моей груди, и энергии, которая зарядила мою кровь от этого легкого прикосновения, было достаточно, чтобы каждый волосок у меня на затылке встал дыбом.

Я закрыл дверь, запирая нас вместе, и перемена в воздухе стала постоянной, когда она прошла вглубь комнаты.

Я последовал за ней к кровати, и мой пристальный взгляд опустился на ее поясницу, которая была выставлена напоказ под кроп-топом с капюшоном, открывая основание ангельских крыльев, украшавших ее кожу по обе стороны от позвоночника, а затем ниже, к округлости ее задницы в спортивных штанах.

Во мне проснулся изголодавшийся по ней зверь, который требовал, чтобы я провел языком и зубами по всей этой открытой коже и пометил ее как свою. Поэтому я не позволил себе подойти ближе, оперся плечом о стену и заставил себя отогнать те плотские мысли, которые раньше всегда брали верх. Теперь я боролся с ними всеми силами и надеялся, что смогу убить этого зверя, который хотел ее так, как подобает только пещерному человеку.

Она забралась ко мне на кровать, скрестила ноги и погладила Дворнягу, смотря на меня. Ее темные волосы спадали волнами, а глаза были такими большими и немигающими, что я не мог отвести от них взгляда.

Я прочистил горло, когда тишина затянулась, изо всех сил пытаясь вдохнуть воздух, который казался в десять раз плотнее, чем был до ее прихода.

— Мы можем поговорить? — спросила она, и каким бы сильным мужчиной я ни был, я не мог отказать этой потребности в ее глазах.

— О чем ты хочешь поговорить? — спросил я, хотя знал о чем, конечно, знал, черт возьми.

— Обо мне и остальных.

По моему позвоночнику пробежали мурашки, — ревность боролась в груди с потребностью отпустить ее, как два голодных волка, борющихся за уничтожение друг друга.

— А что насчет этого? — Напряженно спросил я, стараясь не выходить из себя и не впадать в старые привычки, но это было чертовски тяжело, когда она сидела на моей кровати и выглядела как самое съедобное существо, которое я когда-либо встречал.

— Мы пытаемся сделать так, чтобы все снова заработало, как раньше.

— Чейз рассказал мне, — сказал я. — И я рад за вас. Правда. — Честно говоря, я не прыгал от радости из-за того, что мне пришлось отпустить ее и их, но я действительно хотел, чтобы они нашли свое счастье, даже без меня.

— Правда? — спросила она. — Потому что ты кажешься мне грустным, Фокс. Ты выглядишь печальнее, чем я когда-либо видела тебя, и это причиняет мне боль.

— Я сожалею об этом, — искренне сказал я. — Я не хочу причинять тебе еще больше боли.

— Иди сюда, — попросила она. — Ляг со мной, как мы делали в детстве, когда я прокрадывалась в твой дом, пока Лютер спал.

— Роуг… — Я сопротивлялся, хотя не поддаться искушению было почти невозможно.

— Пожалуйста, — умоляла она, и, черт возьми, я был всего лишь человеком. Я подошел к кровати, опускаясь на нее рядом с ней, а Дворняга переместился на край матраса, свернувшись калачиком у наших ног, когда я положил голову на одну подушку, а Роуг положила свою на другую.

— Почему ты отказываешься от нас? — спросила она, и этот вопрос, казалось, задел какую-то струну в моей груди, за которую я крепко держался, чтобы не сойти с ума.

— Ты знаешь почему, — сказал я, мои глаза опустились к вечному соблазну ее губ, прежде чем я снова отвел взгляд. Она была для меня зависимостью, которая жила в каждой мысли в моей голове. Она была центром моего мира, моя жизнь годами вращалась вокруг этой девушки, и мне нужно было, чтобы это прекратилось, потому что правда заключалась в том, что я ей не подходил. Я был эгоистичным и разрушительным, и чем больше я пытался удержать ее, тем больше она задыхалась. Так почему же она не ухватилась за шанс сбежать от меня обеими руками?