Райская лагуна

Ее бедра поднимались навстречу каждому моему движению, и когда она снова распалась на части с чертовски сексуальным стоном, я позволил себе последовать за ней, входя глубоко и кончая так сильно, что, клянусь, я наполовину потерял сознание.

Я почувствовал, как моя сперма вытекает из нее, заливая диван, и зарычал в ее губы, наслаждаясь тем, как это приятно.

— Моя, — заявил я на нее свои права, словно это слово само по себе могло навсегда привязать ее ко мне. Это была не просьба, не мольба, а абсолютная истина, которой я больше не мог сопротивляться.

— Мой, — ответила она, ее пальцы скользнули по моей щеке, и я наклонился, медленно целуя ее, наслаждаясь тем, как наши языки танцевали в совершенной гармонии друг с другом.

Я уже чувствовал, как снова становлюсь твердым внутри нее, и знал, что никогда не смогу насытиться этой девушкой. Я улыбнулся ей в губы, медленно выходя из нее, и ее тело обмякло подо мной. Но я обещал помочь ей забыть о тьме, поджидающей ее, так что я собирался сдерживать ее как можно дольше.

Я поднял ее на ноги и потащил к стеклянным дверям, по которым бил дождь, а за ними бушевала дикая серая буря. Затем я поднял ее на руки, обвил ее ногами свои бедра и прижал к стеклу, снова погружаясь в нее медленным, дразнящим движением, которое заставляло ее смотреть на меня так, словно я обладал какой-то непередаваемой силой.

Она выдохнула мое имя как раз в тот момент, когда снова прогремел гром, и я был уверен, что почувствовал молнию, которая последовала за ним, до самой моей души, когда я прижал одну руку к стеклу над ее головой и притянул ее к себе так, словно небо вот-вот обрушится вниз и отправит нас в небытие.

Она словно заново создала меня, превратив в левиафана, способного покорить весь мир и повергнуть его к ее ногам. Но был один человек, который должен был ощутить всю ярость этой силы. И когда он умрет, я вырву из души Роуг тот яд что он там оставил. И может быть тогда, и только тогда, я смогу искупить свои самые страшные ошибки.

Я лежала в огромной кровати, которую явно сделали под заказ для Татум и ее мужчин, чтобы им всем хватило места, рука Чейза крепко обнимала меня, а моя голова покоилась у него на груди.

Мое тело гудело от того удовольствия, которое он мне доставил, но мой разум был полон шепота, который я не могла заглушить, как бы сильно ни старалась.

Вот так, маленькая шлюха, покажи ему, на что ты способна.

Голос Шона не переставал греметь у меня в голове, и не важно, сколько раз я пыталась напомнить себе, что мои мальчики были не такими, как он, что они заботились обо мне больше, чем он мне нашептывал, но я не могла укрыться от этих слов.

Я пробыла с ним слишком долго, и как бы я ни старалась защититься от яда его слов, было ясно, что я недостаточно хорошо справлялась с этим.

За окнами прогремел гром, и я взглянула на часы, увидев, что было почти четыре утра, и отказавшись от мысли о сне, осторожно высвободилась из объятий Чейза и выбралась из кровати. Лампа была включена, и рука Чейза неопределенно тянулась в ее направлении, как будто даже во сне он боялся, что свет может погаснуть. Мне было больно за него, за то, что Шон заразил темноту страхом для моего милого мальчика-Арлекина.

Мои босые ноги коснулись прохладного деревянного пола, и я прошла под сводчатой крышей потрясающего дома, чувствуя себя демоном, крадущимся по дому Бога. Я знала, что это место на самом деле не было церковью, но со сводчатыми потолками и витражными окнами, не говоря уже о чертовом шпиле, было трудно вспомнить об этом в темноте.

Я подошла к балконным дверям, отодвинув длинные белые занавески, чтобы посмотреть на шторм и понаблюдать, как неспокойные волны разбиваются о берег, пока я пыталась очистить свой разум.

Грозовые тучи были густыми, и лишь редкие вспышки молний по-настоящему освещали бурлящие волны и проливной дождь. Я вздрогнула, гадая, нашли ли Рик и Джей-Джей сухое место, чтобы переждать шторм, и надеясь, что с ними все в порядке. Последнее, что мы о них слышали, это то, что они в безопасности и залегли на дно, не желая рисковать, приводя сюда кого-либо из людей Шона, и мне просто оставалось верить, что они все еще там, ждут, чтобы вернуться к нам, как только станет безопасно.

Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться только на звуках бури, бушующей снаружи, и на том, что моя голая кожа покрылась мурашками в прохладной от кондиционера комнате, но как только я это сделала, я снова оказалась в подвале с мисс Мейбл. И чувство вины за то, что я сбежала без нее, было еще хуже, чем ядовитый шепот Шона в моих ушах.

Я снова открыла глаза, молча клянясь сделать все возможное, чтобы вызволить мисс Мейбл из этого гребаного дома, и смаргивая слезы при мысли о том, что Шон может сделать с ней за это время. Он не проявлял к ней никакого реального интереса, пока я была заперта в том месте, и, казалось, не замечал моей связи с ней, так что мне оставалось только надеяться, что она останется в достаточной безопасности, пока я буду работать над планом ее освобождения. Я не знала, какого черта задумал Трэвис, но я знала, что он следил за тем, чтобы мисс Мейбл получила достаточно еды и припасов, так что я должна была верить, что он продолжит это делать.

Я сосредоточилась на головоломке, которой был Трэвис, когда на цыпочках пересекла огромную хозяйскую спальню и проскользнула в дверь огромной ванной, примыкающей к ней. В дальнем конце белого пространства перед длинным окном, выходящим на пляж, стояла большая ванна на когтистых лапах, и я прошла к ней по холодным белым плиткам и сразу же включила воду. Я не была уверена, что еще мне нужно, чтобы избавиться от ощущения царапающих рук Шона на моей коже, но горячая ванна показалась мне чертовски хорошим началом.

Я примостила задницу на край ванны, когда она начала наполняться горячей водой, не включив свет, так что я осталась в почти полной темноте комнаты. Окно было сделано из красного витражного стекла, на нем доминировал образ падшего ангела, который стоял на коленях и возносил руки к небу. В этом образе было что-то до боли печальное, особенно если учесть, что с другой стороны окна шел дождь, и казалось, что он плачет.

У меня было всего несколько теорий о Трэвисе, которые имели хоть какой-то реальный смысл. Он явно что-то замышлял в рядах Шона, и мне пришлось предположить, что либо он был там из мести главарю, либо… черт. Он был под прикрытием. А это значит, что я принимала помощь от гребаного копа.

Я застонала, осознав это, добавив в воду необычную соль для ванн и пену, прежде чем увидеть горшочек с красными лепестками и рассыпать их по поверхности воды. У Татум в этом доме было много модных штучек.

Но если Трэвис был копом, то почему Шона до сих пор не арестовали? Он был с ним много лет, и я точно знала, что он был свидетелем того, как Шон убил не одного человека. У него должно было быть более чем достаточно улик против него за все это время. Так почему же он до сих пор не сделал свой ход?