Райская лагуна

Остальные делали то же самое, исследуя пространство на верхней палубе и тренируя свои липкие пальцы, когда брали все ценное, что находили.

— Посмотрите на это дерьмо, — крикнул Рик, заставляя меня повернуться к нему лицом, когда он поднял что-то похожее на кинжал из чистого золота с инкрустированной рубинами рукоятью. — Кому вообще может понадобиться такая штука? Он хоть для чего-то годится? Золото же вроде слишком мягкое для такого дерьма. — Он повернулся и с хриплым смехом ткнул ножом в одну из диванных подушек, и она с легкость разорвалась и набивка вывалилась на чистый пол.

— Черт, — выдохнула я, прикусив нижнюю губу, переводя взгляд с него на причиненный им ущерб, и он широко улыбнулся, глядя прямо на меня в ответ.

— Тебе это нравится, красавица? Твое сердце учащенно бьется, когда я плохой? — поддразнил он, и я пожала плечами, но мое сердце скакало в груди, как дикая лошадь, так что, возможно, так оно и было.

— Порвать одну подушку, по-моему, не значит быть плохим. Но, может быть, если бы ты устроил чуть больше хаоса, то заставил бы меня рассмеяться, — бросила я вызов.

Парни явно отнеслись к этому вызову серьезно, и звук бьющегося стекла заставил меня подпрыгнуть, когда Джей-Джей швырнул бутылку виски в зеркало, висевшее за стойкой, мгновенно разбив его.

Язычники в нас вырвались на свободу одним этим простым действием, и внезапно мы начали соревноваться, кто быстрее и больше разгромит барахла на судне, уничтожая все, что только можно сломать, рисуя на стенах, круша мягкую мебель и выпивая всю их дорогую выпивку, пока хохотали над этим до упаду.

Чейз открыл бутылку шампанского, отпил прямо из горлышка, и пузырьки выплеснулись на ковер, прежде чем поднести ее к моим губам, чтобы я тоже могла сделать глоток. На вкус оно было сухим, дорогим и казалось мне жидким дерьмом, но я все равно с удовольствием его выпила. Он усмехнулся, прикурил сигарету и предложил мне затянуться, после чего зажал ее в уголке губ и удалился, чтобы устроить новые разрушения.

Я забралась на диван и начала прыгать, заставляя начинку взлетать вокруг меня, смех срывался с моих губ, а сердце пело от счастья. Мы были мудаками, полнейшими гребаными дикими мудаками, но, черт возьми, как приятно было уничтожать что-то настолько ценное, когда у нас было так чертовски мало. Каждый день своей жизни мне приходилось наблюдать, как яхты, подобные этой, проплывают мимо Коув, и деньги капают с каждой полированной поверхности, в то время как я носила дырявые кроссовки и была вынуждена делить спальню с тремя девушками, которые мне не были родственницами и даже не нравились. Это была чушь собачья. Весь мир был чушью собачьей, и теперь мы в кои-то веки нанесли ответный удар. И мне понравился вкус этого, даже если это была бессмысленная форма анархии.

— О черт, — выдохнул Чейз, и мы все оглянулись, оторвавшись от смеха и торжества, когда услышали серьезный тон его голоса. — Я только что понял, чья это лодка. — Его лицо было бледным, а рука, в которой он держал бутылку шампанского, немного дрожала.

— В чем дело, Эйс? — Спросила я его, спрыгивая с остатков разрушенного дивана и, нахмурившись, подходя ближе. Мы ничего и никого не боялись, поэтому я не могла понять, почему из-за какого-то богатого придурка он выглядел так испугано.

Фокс подошел ко мне сзади, когда мы увидели то, что он нашел, и холодное, гнетущее чувство заполнило мою грудь, а страх заструился по венам, как яд.

— Положи на место, — выдохнула я, чувствуя, как пальцы смерти с каждой секундой приближаются ко мне, глядя на медальон, который Чейз держал в руке, и красную ленту, привязанную к нему, болтавшуюся между его пальцами как предзнаменование грядущего кровопролития. Мой взгляд по-прежнему был прикован к тому, что внезапно превратило эту игру во что-то гораздо более ужасающее. Символ картеля Кастильо смотрел на нас, как демон, обещая смерть и бросая обвинение, которое тяжело ложилось на наши головы, подобно удару топора, готового упасть в любой момент. Это была изысканная чаша, обвитая ядовитой змеей, чьи клыки нависали над кубком и капали в него ядом.

— Нас всех убьют, — ахнул Джей-Джей, когда тоже увидел его, и Чейз быстро отбросил медальон, но, когда я оглядела тот гребаный беспорядок, который мы устроили в этом месте, я поняла, что этого будет недостаточно.

— Твою мать, — сказал Рик, хватая меня за руку и оттаскивая назад, словно думал, что сможет защитить меня от этого, хотя он, как и я, знал, что это означает нашу смерть. Мы никак не сможем убежать от них.

— Мы просто скажем моему отцу, что не знали, — сказал Фокс, в его обычно непоколебимом взгляде читалась паника. — Он сможет все уладить. Мы не знали. Откуда нам было знать?

— Ты действительно думаешь, что он сможет? — В отчаянии спросила я, глядя на Фокса так, словно он мог быть нашим спасением, в то время как остальные попятились, как будто мы могли убежать от этого так, как всегда убегали от неприятностей.

Чейз направился в заднюю часть палубы, где была дверь, ведущая в остальную часть лодки, которую мы еще не исследовали, но мое внимание оставалось прикованным к Фоксу, когда он наклонился, чтобы поднять отброшенный медальон, вертя его в пальцах, и его лицо исказилось от страха.

— Черт, нам нужно вернуть все на места и убираться отсюда к чертовой матери, — в панике сказал Джей-Джей, запустив пальцы в свои черные волосы, пока он осматривал разрушения, которые мы ученили, как будто у всех нас была хоть какая-то надежда исправить это.

— Эм, ребята, все становится хуже. Намного, блядь, хуже, — воскликнул Чейз, и я обернулась, чтобы посмотреть на него: он заглядывал в дверной проем, который вел вглубь яхты, а его сигарета все еще тлела между губами.

Фокс встал передо мной в защитном жесте, когда мы поспешили узнать, что он обнаружил, и пальцы Джей-Джея сомкнулись на моем запястье, когда он тоже придвинулся ко мне ближе, обменявшись со мной испуганным взглядом, пока мы пытались понять, что могло быть хуже этого.

Чейз первым спустился по короткой лестнице и широко распахнул дверь внизу, когда мы подошли к нему. Желчь поднялась у меня в горле, когда я заметила сначала кровь, окрасившую стены, а затем — мертвые тела, лежащие по всему помещению. И не просто тела — татуировки на их коже, одежда, в которую они были одеты, да вообще каждая вещь в них кричала о картеле Кастильо.

— О черт, — ахнула я, и Фокс поймал мою руку, засовывая медальон к себе в карман, пока переводил взгляд с мертвых тел на беспорядок, который мы устроили, как будто надеялся, что какое-то чудесное решение упадет с неба, чтобы спасти нас.

Маверик шагнул в наполненную смертью комнату, протиснувшись мимо нас, и задумчиво огляделся по сторонам, ничуть не обеспокоенный видом крови на стенах, пулевыми отверстиями, проделанными в мертвецах, и даже парнем, чья гребаная голова выглядела так, будто ее начисто снесли.