Разбуди меня
Шрифт:
Тео ухмыльнулся.
— Я как-нибудь переживу это.
Он решительно притянул Гермиону к себе и дразняще коснулся её губ. Она, конечно, этого ждала и, обвив его шею, чтобы не потерять равновесие, с жаром ответила на его поцелуй.
Тео завёлся с пол-оборота, всё его тело буквально загорелось от желания, и он тихо зарычал, когда почувствовал полную взаимность находящейся в его объятьях девушки.
Его руки блуждали по её спине; он обнимал её всё крепче, едва контролируя себя. Пальцы Гермионы, как коготки довольной кошки, сжимали и царапали его плечи, а когда Тео легонько укусил её губу,
Боже, какое наслаждение!
Никогда и никто не целовал её так: Виктор был слишком мягок и ласков, а Рон — неопытен в этом вопросе, несмотря на обильную практику с Лавандой.
В поцелуе Нотта было столько властного, пленяющего огня, что именно здесь и сейчас, именно с ним Гермиона чувствовала себя поистине привлекательной, нужной, желанной... Её ноги подкосились, она почти повисла на его плечах, закрыв глаза, чувствуя только его губы — горячие, ненасытные, мечтая только об одном: лишь бы это никогда не заканчивалось...
Ещё несколько упоительных минут, и Тео невероятным усилием воли заставил себя отстраниться от Гермионы, понимая, что если не сделает этого прямо сейчас, то просто взорвётся. Этот накал был слишком сильным даже для него: сердце неистово стучало, всё тело била мелкая дрожь возбуждения, и он едва сдерживался, чтобы сию же секунду не сорвать с Гермионы её чёртово платье.
Она бессильно прислонилась к стене, ища опоры, и подняла на него затуманенный взгляд. Её волосы окончательно растрепались, губы чуть распухли, и в тишине пустого коридора было слышно её тяжёлое дыхание.
Тео, в свою очередь, тоже плохо отдавал себе отчёт в своих действиях, а тем более мыслях, уже не в силах отогнать одну из них, самую навязчивую — о том, что эти вздохи будут очень неплохо звучать во мраке его спальни. Он до боли сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладонь, и с трудом отвёл взгляд от вздымающейся груди Гермионы, от её манящих губ. Нужно было что-то делать, что-то говорить, иначе ему вот-вот сорвёт крышу...
— А ты неплохо целуешься, Грейнджер, — заметил он будто между делом, поправляя воротник своей рубашки. — Мне понравилось.
На миг Гермиона даже изменилась в лице.
— Ты так и будешь называть меня по фамилии?!
— Пока да. Моё обращение по имени ещё нужно заслужить.
— Ты... — Гермиона не находила слов, — ты просто невыносим!
— Я знаю, — самодовольно отозвался Тео. — А ещё я знаю, что ты от меня без ума.
Гермиона нервно одёрнула платье.
Почему, почему он ведёт себя так же, как и пять минут назад, словно ничего не произошло? Я ведь надеялась, что...
Хотя о чём я говорю! Этот поцелуй ничего для него не значит. Так, развлечение. Победа над строптивой гриффиндоркой. А я полная дура, что поддалась ему.
Мерлин, как же он на меня смотрит...
Глупо отрицать очевидное. Да, я от него без ума, и уже давно. Но нужно взять себя в руки. Давай же, Гермиона, где твоя гордость!
Она порывистым движением поправила на плече ремешок сумочки, с которой не расставалась, и попыталась оттолкнуть Нотта, загораживающего ей проход.
— Дай пройти.
Однако Тео не собирался так просто её отпускать.
— Ты обещала
быть со мной до конца бала, — напомнил он.— Надеюсь, что бал уже закончился, — отрезала Гермиона. — И, кстати, я не обещала, что буду с тобой в коридоре.
Она рванулась вперёд, но Тео легко преградил ей дорогу.
— Это не имеет значения.
— Дай мне пройти! — Гермиона сверкнула глазами. — Моё исчезновение наверняка уже заметили!
— Тогда пусть снова немного побегают, — Нотт язвительно хмыкнул, — ты же знаешь, мне доставит большое удовольствие сам факт их отчаянных поисков.
Гермиона вдруг резко расстегнула замок сумочки, но Тео был быстрее.
— Остолбеней!
Вспышка, вылетев из кончика палочки, обездвижила всё тело Гермионы, кроме головы.
— Нотт! — разъярённо и вместе с тем удивлённо выпалила она. — Отпусти меня немедленно! Мерлин... Как у тебя получается частично применять заклинания?
— Секрет, — ухмыльнулся он и, довольно щёлкнув языком, вернулся к теме: — Что с тобой, Грейнджер? Ты стала так плохо усваивать жизненные уроки.
— О чём ты?!
Тео с наглой улыбочкой взял её за подбородок, упиваясь её яростью и тем, что она никак не может ему помешать.
— Ты же за палочкой полезла, глупышка. Уясни уже, что каждый раз, когда ты будешь пытаться колдовать против меня, я неизменно буду тебя наказывать.
Гермиона чуть не задохнулась от гнева и — одновременно — возбуждения.
— Наказывать Круциатусом, да? Ну так давай! Я уже проходила через это и знаю, что это такое!
— Ну уж нет, я не собираюсь причинять боль девочке, которая мне ещё пригодится.
Тео ласково провёл пальцами по её шее, отчего Гермиона взбесилась ещё больше.
— Какое право ты имеешь меня трогать, гадёныш!
— Такое, что три минуты назад ты целовалась со мной.
— Это ничего не значит!
— Уверена? — Тео насмешливо поднял бровь.
— Ты меня заставил!
— Неужели? А мне показалось, ты сама этого хотела.
Гермиона резко мотнула головой, вырываясь из его рук, и едва не ударилась затылком о стену.
— Ничего я не хотела! — прошипела она.
— Могу доказать тебе обратное, — проворковал Тео и снова приблизился к ней, глядя прямо в глаза и обжигая дыханием её нежную кожу.
Уже от одного его взгляда Гермиона была на грани капитуляции.
— Иди... к чёрту... — слабо выдохнула она, и Тео усмехнулся, прекрасно услышав дрожь в её голосе. Расстояние между их лицами стремительно сокращалось, но в самый последний момент Гермиона закрыла глаза и отвернулась в сторону. Тео выпрямился, наблюдая за ней: она вертелась как юла, пытаясь избежать неизбежного.
Наивная маленькая вредина, думаешь меня провести? Ну ничего, я тоже не прочь поиграть.
С невозмутимым видом он вплёл пальцы в её волосы и, не обращая никакого внимания на вертлявость и всевозможные угрозы в свой адрес, зафиксировал её голову и закрыл ей рот поцелуем. На этот раз Гермиона сопротивлялась дольше: пока Нотт с нахальством хозяина положения наслаждался мягкостью её губ, она изо всех сил старалась не поддаваться ему.
— Какая же ты сладкая, — шептал он, отвлёкшись от губ и осыпая всё её лицо короткими поцелуями. — Давай, посмотри на меня.