Раздолбай

– Хорошо, – кивает Сухудян, и они провожают учительницу взглядами. – Бедная Светлана Александровна. Боюсь представить, как сильно ее нагружают.

– К слову, об учебе. Никогда не понимал, почему ты так усердно учишься.

Яна сгребает куски жвачки и выбрасывает их. Выпрямляется и вытирает лоб тыльной стороной руки. Рома садится на парту и приобнимает ее за плечо. Она с довольной улыбкой садится рядом и прижимается к плечу Ромы.

– Мне нужны золотая медаль, аттестат с отличием и отзывы учителей. Все это поможет при будущем трудоустройстве, – отвечает Зара.

– Ты это для папы делаешь или для себя?

– Для себя, конечно, – хмурится она. – Я, может, и папина дочка, но голова у меня на плечах своя… а вы ребята что, встречаетесь?

– Ага, – хвастливо говорит Яна, и Рома несколько раз кивает.

– Мои поздравления.

– Наболтались? – прерывает беседу Дархан. – Мне надо открыть окна. Идите, если не хотите, чтоб вас продуло.

– А ты сам не заболеешь? – спрашивает Лисов.

Кусаинов пожимает плечами.

– Давайте выйдем ненадолго, – Сухудян оглядывает присутствующих и добавляет: – Спасибо, что остались и помогли. Если бы не вы, я бы попала в очень неприятную ситуацию.

– Ой, да я даже не заметила, как стало чисто!

– Можешь на меня рассчитывать. Все же ты мой репетитор… – Рома ухмыляется, глядя на вспыхнувшие щеки Яны, – и друг. Я друзей в беде не бросаю.

В очередной будний день к Роме приходит Михаил Сергеевич со старомодным портфелем. Если смотреть на учителя издалека и щурясь, а также представить, что он вдруг взял в руку курительную трубку, то он напоминает Шерлока Холмса из советской экранизации. Магия рушится, когда Михаил Сергеевич снимает шапку, оголяя почти лысую голову.

– Итак, Лисов, покажи мне, чему ты успел научиться, – предлагает учитель.

Рома лениво раскрывает перед ним тетради. В прошлый раз, переписывая из решебников ответы задач, он не схалтурил только по физике. Едва он смотрел на пример, как в голове один за другим рождались решения. Тогда Лисов отложил выполнение завтрашних уроков напоследок и не без удовольствия просидел над задачами по физике до рассвета.

Листая тетрадь, учитель изредка кивает, проговаривая вслух «хм», «интересно» и «надо же». Он берет ручку и что-то выводит. Рома со скучающим видом наблюдает за движениями его сухой руки, подперев щеку кулаком.

– А эту задачку решишь? – Михаил Сергеевич двигает к нему тетрадь. – Если не будет перед глазами примеров или учебников?

Лисов рассматривает аккуратный почерк учителя. Сначала ему хочется поломаться, но любопытство и вызов берут верх. Он прикидывает в уме варианты, подбирает лучший и вскоре приписывает к заданному примеру решение; затем откладывает ручку и возвращает тетрадь учителю.

– Так я и думал. – Михаил Сергеевич захлопывает тетрадь.

От неожиданности Рому пробирает дрожь. Он выпрямляется. Учитель похлопывает ладонью по обложке и качает головой.

– Что? – выпаливает Лисов. – Что-то не так?

– Талант, – улыбается Михаил Сергеевич. – Ты утрешь нос любому отличнику в параллели десятых классов. Не хочешь принять участие в олимпиаде в следующем году или порешать какие-нибудь более сложные задачи? Я могу подготовить тебя к ЕГЭ по физике.

Рома шумно выдыхает и откидывается на спинку стула, вытягивая руки по столу.

– Че вы меня так пугаете, Михал Сергеич? Чуть сердце в груди не отвалилось.

– Виноват, – учитель разводит руками, но не перестает улыбаться.

– Ну… можно попробовать. Только вот я девять лет нигде не участвовал и оценки у меня плохие.

– Ты можешь это изменить. Конечно, золотую медаль ты уже не получишь, но сейчас самое время заявить миру о себе. Университеты любят юные дарования, а ты, похоже, как раз такой. Только почему-то скрывал свои способности многие годы.

– Наверное, мне просто не хватало храбрости признаться в этом окружающим. И себе…

Зима

15. Демьян

Слова Светланы Александровны как навязчивая мантра: сколько Демьян ни старается, не может выкинуть их из головы.

Взгляд все чаще возвращается к Ухтабовой. Изменения в ее внешности настолько очевидны, что Храмову порой хочется протереть глаза. Пока рядом была Самара, он видел только ее.

Неля поворачивается. Вздрогнув, Демьян отводит взгляд в парту.

Стоит Ухтабовой отвернуться, как он снова смотрит на нее, подперев подбородок ладонью. На перемене Неля подходит к нему:

– Ты чего пялишься?

– Да так просто… – Демьян закидывает сумку на плечо и хочет выйти, но Ухтабова преграждает ему путь.

– То, что ты меня разок проводил до дома, не значит, что тебе можно пялиться на меня. Я, конечно, красивая, но… – Храмов невольно прыскает, когда она заправляет прядь волос за ухо. – Чего смеешься?

– Красивая? Ты? – Он поводит бровью. – Ты себя в зеркале видела?

Неля поджимает губы. Ее бледные веснушчатые щеки стремительно розовеют. Бах, и Демьян сгибается пополам, прикрывая руками солнечное сплетение.

– Я думала, что ты изменился, а ты все такой же болван! – Ухтабова разворачивается и вылетает из класса.

Пересечься с Самарой становится нереально. Ее страница Вконтакте пестреет расписаниями волейбольного кружка, дополнительных соревнований и разнообразной музыки для спорта. Когда Ремизова занимается любимым делом, то отдается ему без остатка. Иногда Демьян спускается в спортзал и наблюдает за тем, как она играет. Когда волейбольный мяч хрустит в ее руках, Храмов хочет быть на его месте. Вот бы она любила его с такой же отдачей, с какой уничтожает соперников за сеткой.

Однажды, устав от недомолвок и игнорирования, Демьян ловит Самару за локоть.

– Давай поговорим.

– У меня нет на это времени. – Она трясет рукой, но Храмов ее не отпускает.

Мимо проходят волейболистки.

Кто-то из них интересуется:

– Самар, все нормально?

– Да, я вас скоро догоню. Идите. – По-настоящему улыбнувшись им, Ремизова поворачивается к Демьяну с холодным безразличием на лице. – Ты вроде что-то там собирался сказать?

– Что значит – у тебя нет времени? На нас?