Раздвоенное сердце

Павел вздохнул.

– Эли, малышка, ну же ...

Я всхлипнула ещё раз. Это звучало обманчиво реально.

– О полукровке я подслушала в одном разговоре, - пробормотала я и сделала вид, что высморкалась.

– Между мамой и папой?
– не отставал Пауль.

– Хмм, - сказала я в знак согласия.

– Хорошо, Эли. О Боже. Ну, тогда, - он откашлялся. Раздался стук двери и нервный голос прозвучал приглушенно.
– Тогда я тебя неправильно понял. Всё в порядке. Просто забудь об этом. Ты сделаешь это? Да? Пообещай мне это. И перестань плакать, пожалуйста. У вас всё хорошо в деревне?

– Пауль, в чём дело? Я ничего не понимаю!

Но он уже положил трубку. Я набрала его номер повторно. На рыдание мне уже не нужно было сосредотачиваться. Слёзы текли сами по себе.

– Пауль ...

– О, Эли, пожалуйста, прекрати сейчас же реветь. Мне надо работать. Тебе послышалось.

– Пауль, - захныкала я.
– В последнее время ночью я почти не вижу сновидений, а если и вижу, то это кошмары. Это всё так странно, - солгала я. Теперь он просто обязан отреагировать.

– Эли ..., - сказал Пауль успокаивающе.
– Конечно, надо время, чтобы привыкнуть к новой обстановке. Это нормально. Помнишь, когда мы раньше ездили в отпуск, ты первые ночи не могла сомкнуть глаз, потому что всё выглядело иначе, чем дома.

На заднем плане загрохотало. Парень стал ругаться. Разве так говорят будущие врачи?

– Ладно, Эли, я должен идти.

– Пауль, я…

Снова повесил трубку.

– Ты придурок, - выругалась я и нажала на кнопку повторного набора.

Сразу же включился автоответчик. Раздражённо я бросила мобильный на свою кровать. Здесь что-то не складывалось.

Пауля, во всяком случае, не озадачило то, что я ему рассказала о моих якобы отсутствующих снах. А мой брат всегда беспокоился, когда мне чего-то не хватало. Я была что-то вроде его постоянного пациента-образца, для детского врачебного чемоданчика. А теперь? Он свалил вину моего предполагаемого расстройства сна на переезд, и при этом он звучал убеждённо. В то же время он сказал, я должна забыть о полукровке. И это допускало только один вывод: Пауль что-то знал, но не верил в это. Да, мне даже показалось, что из-за папы ему неловко. Он что, думал, что папа сошёл с ума?

Что-то здесь не так. Кто-то врёт. И я не могла избавиться от подозрения, что это был мой собственный отец. Кто был истинным кандидатом для психиатрии - папа или Колин?

Хотя из-за тревоги я качала обоими коленями и болезненно переплела пальцы рук друг с другом, я откинулась назад на кровать и стала искать решение. Как можно самостоятельно выяснить, что было с папой?

Если Колин был его пациентом, об этом должны быть записи - но скорее всего не здесь, а в клинике. Но если Колин не был его пациентом и то о полукровке было правдой, это будет ещё сложнее.

Но прежде чем я начала размышлять дальше, приблизился заглушено вибрирующий звук мотора грузовика. Вздохнув, я поднялась, подошла к окну и хотела его закрыть, чтобы можно было спокойно подумать. Но транспортное средство остановилось как раз перед нашим домом.

И сразу на тёмную улицу вышли две фигуры - мама и папа. Настороженно я выключила свет и примостилась на подоконнике. Мама повернулась и посмотрела ко мне наверх. Я затаила дыхание. Но если законы физики работали, то она не могла меня увидеть. Мама снова повернулась к папе. Я тихо выдохнула.

– Она спит?
– спросила она приглушённо.

Водитель грузовика открыл заднюю панель, и скрип петель заглушил ответ папы.

– Вот дерьмо, - ругалась я беззвучно. Пожалуйста, говорите дальше. Шум на некоторое время прекратился.

– Ты думаешь, она была у него? Сегодня ночью?
– услышала я маму. Я слушала так сосредоточено, что даже не смела глотать.

– Даже если и была, - тихо раздался голос папы в ранней ночи. – Он, в любом случае, не скажет ей правду.

Двое мужчин начали переносить коробки в дом. Их было немного, может быть, десять штук. Папа тщательно следил за их действиями, но оставался стоять с мамой снаружи.

Но их разговор был перекрыт топотом грузчиков и скрипом задней панели. Только когда мужики вошли в дом, до меня снова донеслись отрывки слов.

– И он действительно был одним из них?
– спросила мама с дрожью в голосе. Я высунулась ещё сильнее из окна, но грузчики перенесли все коробки в дом и попросили папу расписаться.

Как только машина завелась и отъехала, дальнейшее подслушивание стало невозможным. Несколько секунд спустя, после того, как грузовик завернул за угол, мама и папа вернулись обратно в дом.

Один из них. Я с усилием тёрла глаза. Я была так измученна, что мне нужно было закрыть их на несколько секунд. Один из них - это могло означать всё, что угодно. Мама использовала эту фразу для папиных особенно больных пациентов.

Те безнадёжные случаи, к которым он срочно уезжал иногда посередине ночи и которые его часами привязывали к телефону, потому что они снова хотели всеми силами покончить жизнь самоубийством.

Но что это были за коробки? Почему их доставали в такое время? Грузовик выглядел как транспортное средство, перевозящее деньги, со специальными толстыми стенами и дополнительно застрахованной задней панелью. Эти коробки должны быть важными. Может быть, это документация из офиса? Или даже ...?

Ладно, если я хочу всё выяснить, мне ничего другого не остается, как предпринять внезапное нападение. Мне нужно встретить их неподготовленными и тщательно понаблюдать за тем, как они на это отреагируют. Что мне говорил Колин? Что я хорошая актриса. Тогда сейчас я должна это доказать.

Не заботясь о том, чтобы быть тихой, я спустилась по лестнице вниз и направилась прямо к комнатам, где передвигали коробки. Мама и папа сидели на коленях в кабинете моего отца, посередине коробок, между ними резак для ковров, скомканная бумага и клейкая лента. Удивленные, они подняли на меня глаза, Мама снова неприметно закрыла открытую крышку коробки, стоявшей возле неё.

– Ах, хорошо, - сказала я, присела на колени и открыла ближайшую коробку. Она была заполнена папками. Я чувствовала, что мама и папа переглянулись.

– Елизавета, что ты здесь делаешь?
– спросил папа подозрительно.

С лёгкой досадой я посмотрела на него, чтобы мгновение позже подтащить следующую коробку к себе поближе. Снова только папки. Я снова подняла глаза.

– Я ищу коробку с полукровкой.

– Что?!!
– закричали мама и папа одновременно.

Папа восстановил контроль над собой первым и улыбнулся быстрой улыбкой, которая колебалась между угрозой и любезностью. В это время мама суетливо сдвинула две перевязанные коробки под папин письменный стол.

– Ну, полукровка, - сказала я ещё раз. Мамины глаза расширились. Нервно она намотала кусок верёвки вокруг пальцев - так туго, что кожа между ней вздулась и покраснела. Папа откашлялся.
– Я думаю, что вы ведете себя немного странно, - сказала я и посмотрела на них с сомнением.
– Что-то случилось?

Мама сглотнула.

– Нет, нет, - сказала она задыхаясь.
– Всё в порядке,

Папа посмотрел на неё, покачал почти незаметно, но предупреждая головой, и перевёл свой взгляд снова на меня. Я обиженно смотрела в ответ.