Разорвать порочный круг
Шрифт:
Кивнув головой, Болтон неторопливо заговорил, вспоминая тот вечер и пытаясь описать, что чувствовал тогда:
— Я словно был около того дома и одновременно с тем был в другом месте. Это… что-то всплывало пред глазами… — в голове внезапно стала возникать та же размытая картинка с преобладанием темно-коричневых цветов и прорисовывающимися очертаниями крупных предметов, а он медленно продолжил говорить: — Я… будто жил там и тут, чувствовал здесь и там, только… только то, что ощущал там и принадлежало мне, и нет, — вместе с произносимыми словами нахлынули хоть и притупленные, ослабшие, но те ощущения. Внутри все сковало страхом, покрылись холодным потом ладони. Захотелось остановиться
Он все-таки затих, поняв, что не сможет говорить дальше. Тем более, что это щемящее ощущение в груди никуда не уходило, а когда он начинал говорить — только усиливалось. Наверное, стоило еще немного помолчать и подождать, пока внутри все успокоится.
В это время заговорила Санса, которая до этого момента внимательно слушала мужа, а теперь посчитала нужным высказаться самой:
— Никогда не сталкивалась с чем-то подобным. Что, — она сморщила лоб, — что ты тогда увидел?
Делая глубокий вдох и запасаясь вместе с воздухом решительности, бастард произнес:
— Там… в видении я был не на дворе, а… в каком-то помещении. Не могу вспомнить деталей… Всё размыто.
Повисла тишина. Рамси продолжал вспоминать, а Волчица сидела в молчании, явно пребывая в замешательстве от происходящего и услышанного. Через пару секунд ее внимание обратилось к продолжившему говорить Болтону.
— Еще… еще я видел женщину…
— Женщину? — немедленно встрепенулась Санса и с любопытством посмотрела на мужа.
— Да… она тоже была размыта, но место и она сама показались мне знакомыми.
Что же было это за место? Он точно его знал, точно там был, но никак не мог вспомнить… Что-то постоянно ускользало из вида, а чем отчаяннее он пытался вспомнить, тем больнее становилось внутри и к глазам подкатывали слезы. Это было неприятное ощущение…
— Странно, что ты видел… это. Точно не можешь… вспомнить, что это была за женщина? Место? Что происходило?
Болтон пытался вспомнить, однако вместо воспоминаний и лица женщины внутри начинало щемить, и он тихо проговорил:
— Я… я не помню…
В груди резко и сильно заболело, и не успевший справиться и противостоять накатившим ощущениям Рамси зажмурился и, всхлипнув, заплакал. Он не понимал почему, но ему было очень грустно, больно и одиноко. По щекам скатывались новые и новые слезы, лицо снова начало щипать. Он слышал, как Санса подсела ближе, а потом сквозь свои всхлипы и плач услышал ее голос:
— Рамси, все хорошо, ничего страшного не случилось, — она положила ему на плечо одну руку, а второй накрыла его руки и принялась слегка поглаживать. От этого внутри защемило еще сильнее, и Рамси заплакал с еще большей силой, а растерявшаяся Волчица вновь попыталась его утешить. — Не плачь, все в порядке.
Последние слова девушки все-таки возымели свое действие и, забрав на себя часть боли, помогли бастарду хоть немного прийти в себя и успокоиться, а Волчица, продолжая держать его за плечо и руку, тихо проговорила:
— Всё хорошо, давай… поговорим об этом позже?
Её предложение полностью устраивало Рамси, и, цепляясь за возможность отложить этот разговор на более позднее время, он мелко кивнул головой. Постепенно успокаиваясь и затихая, Болтон через некоторое время раскрыл глаза и вымотанно посмотрел на Волчицу, которая, встретив его взгляд, ободряюще улыбнулась и мягко произнесла, поднимая с прикроватной тумбочки кружку:
— Я принесу тебе еще воды и потом обработаю рану, хорошо?
Рамси кивнул головой, готовый на всё, что скажет ему дочь Старка, и с радостью встретил ее предложение. В груди
на пару мгновений появилось теплое ощущение, что потом пошло на спад, растворившись в теле. Однако оно точно было и не ушло бесследно, просто потерялось среди множества других ощущений.Начавшая вставать с кровати Санса внезапно застыла на месте и, судя по всему, о чем-то вспомнив, дотронулась до сжатого в руках бастарда полотенца и тихо сказала:
— Позволь? — поняв, что девушка хотела забрать у него тряпицу, которую он все еще сжимал мертвой хваткой, Рамси послушно разжал пальцы на полотенце, которое Санса пожелала забрать у него. — Я сейчас вернусь.
Все еще ликуя тому, что скоро сможет напиться воды, он проследил взором за Волчицей до самого выхода, пока ее спина окончательно не скрылась за темной, пошарпанной снизу дверью.
Оставшись в одиночестве, Болтон несколько раз тихо шмыгнул носом и притих, чувствуя себя опустошенным. За дверями слышались тихие шаги Сансы, что долетали до этой комнаты слабым эхом, и создавалось впечатление, что в доме находились только он и Волчица, привезшая его сюда. Он только надеялся про себя, что здесь его жизни ничего не угрожало и было достаточно безопасно для того, чтобы остаться в этом месте на несколько недель, а потом поехать дальше к порту.
В ноге закололо сильнее обычного, и Рамси мрачно взглянул на нее, словно на врага. Ему нужно было посмотреть на рану и убедиться, что в нее не попала никакая зараза, и оценить, насколько серьезными оказались повреждения. Болеть этот порез будет еще не один и не десять дней, а намного больше.
Продолжая бездумно, вымученно глядеть на ногу, Рамси дождался, когда в покои вернулась дочь Старка и, легкой поступью дойдя до постели, мягко проговорила:
— Вот, держи, — она протянула ему кружку и, передав, продолжила говорить, присаживаясь на кровать и разбирая на коленях принесенную бутылку, плошку с водой и бинты. — Я принесла спирт и новую повязку. Твою рану в первые дни надо обрабатывать как можно чаще.
Да, так и нужно было делать, Санса все верно говорила, и, желая помочь ей, Рамси взял у нее нож, разрезал повязку и принялся аккуратно снимать, стараясь не повредить рану и не открыть кровотечение. Стиснув зубы, он медленно стянул пропитавшийся кровью бинт с пореза и взглянул на него, пользуясь этой возможностью, пока жена разбиралась с бутылкой и бинтами.
Ранение действительно выдалось глубоким, довольно длинным — сантиметров пять в длину — проходило ближе к внешней стороне правого бедра. Темных или светлых пятен в нем или вокруг него видно пока не было, что немало обнадеживало, что никакая зараза в рану не попала и она сможет удачно зажить. В целом же это было неудачное ножевое ранение, облегчало его только то, что удар не пришелся на центральную часть бедра, где бы нож мог повредить и кость.
Рассмотрев порез, бастард глянул краем глаза на Сансу, которая уже все подготовила и теперь смачивала бинт в спирте.
— Наверное, сейчас будет больно… Я постараюсь сделать все быстро, — смущенно произнесла она и подбадривающе улыбнулась Болтону, который, встретившись с ней взглядом, сделал глубокий вдох и приготовился, насколько это было возможно, к последующей боли.
Шипя сквозь зубы и жмурясь, Рамси вытерпел обработку пореза, а как только жена оставила его ногу в покое — прилег на подушки и закрыл глаза. Чувствуя себя отвратительно, он часто, тяжело дышал и ощущал, как по виску стекала выступившая от напряжения капля пота. Стоило отдать должное Сансе, которая постаралась сделать все как можно быстрее, но не упуская из виду и аккуратность. Теперь же, когда с раной было покончено, она оценивающе посмотрела на мужа и проговорила: