Разорвать порочный круг

Однако, стоит отметить, результат зачастую оказывался стоящим затраченных усилий. Легкая рука и развитое воображение, совмещенные со скрупулезным подбором материалов и вида покроя для будущего платья, в итоге превращали обычные куски ткани и кружева в замечательные наряды для нее и Арьи. Вот и теперь Волчица усердно трудилась над зимним платьем для себя. Хотелось надеть что-нибудь новое, покрутиться в наряде перед зеркалом, с удовольствием рассматривая себя и гордясь результатом своей работы. Кроме того, пошив платья сразу же снимал вопрос, чем же себя занять.

Санса вдела непослушную нить и поднесла иголку к ткани, собираясь сделать первый стежок, когда раздался неожиданный стук в дверь.

— Войдите! — крикнула она и, удрученно вздохнув, потому что только-только настроилась на нужный лад, зацепила иголку и положила шитье к себе на колени.

В покои зашел Болтон, неся в руках свернутый пергамент и чернильницу с пером. Он, оглядевшись по сторонам и задержавшись взглядом на лежащей на коленях жены ткани, со стуком опустил письменные принадлежности на столик перед ней и с деловитым видом занял свободный стул. Санса с интересом окинула взглядом принесенные мужем вещи и с вопросом в глазах посмотрела на него. Болтон спокойно ей отвечал:

— Мне надо, чтобы ты написала Мандерли письмо.

— Я? — удивленно произнесла Волчица. — Почему не ты сам? Ты ведь умеешь писать, — с подколкой закончила она.

Рамси издал короткий смешок и слегка улыбнулся одним краешком губ. Он окинул жену быстрым взглядом и произнес:

— Да, но у меня отец не Эддард Старк и каллиграфическим почерком я не обладаю. В отличие от тебя. Хоть будет какой-то толк от тебя, — без стеснения и даже скорее с издевкой над Сансой проговорил Болтон и с шорохом подпихнул листок поближе к ней.

Хранительница Севера глянула на придвинутый к ней пергамент, затем пристально поглядела на довольного собой и что-то замышляющего бастарда и со вздохом произнесла:

— Что ты хочешь, чтобы я написала?

Болтон на мгновение опустил взор своих голубых глаз вниз, обдумывая свои слова, а затем обратил его к жене и спокойным голосом, стараясь ничего не упустить из памяти, проговорил:

— Напиши Виману Мандерли от своего имени и напомни, что они присягали твоему дому в верности. Сообщи, что вышла замуж и в качестве последней из Старков проси, чтобы Мандерли в доказательство своей преданности твоему дому приехали сюда и присягнули теперь мне — твоему мужу. Подпишись в конце письма как “Санса Болтон”. Все очень просто, — произнес, усмехнувшись, Рамси.

Санса внимательно взглянула на мужа и, не сдержавшись, выпалила:

— Так не пойдет, — а затем, одумавшись и заметив, как дернулся уголок губ бастарда, добавила: — Мандерли никогда не присягнут т… нам.

Столь бурная реакция Волчицы была связана с тем, что в ней сейчас происходило борьба прошлого, настоящего и будущего. Ее прошлое вопило о том, что Север принадлежит Старкам, перед которым преклоняли колено все северные дома. Настоящее зудело тонким писклявым голоском о том, что ее семьи больше нет и Север остался без короля и единой, объединяющей силы. Будущее усмехалось ей лицом Болтона и спрашивало, готова ли она к такому королю, которому своими же руками должна помочь взойти сейчас на престол. Но… никто не сказал, что ему суждено править долго.

Бастард же бросил на дочь Старка холодный расчетливый взгляд и, один раз медленно моргнув глазами, достаточно сдержанно ответил, осаживая её на место:

— Если они не готовы встать под мои знамена, значит их верность Старкам не такая уж и верная. Было довольно ожидаемо, что ты рано или поздно выйдешь замуж и потеряешь отцовскую фамилию. А если Мандерли решат выбирать, кому из твоих мужей присягать, то не измена ли это? Если я ничего не путаю, Рикард Карстарк и был казнен за подобное, — Санса пристально смотрела на мужа исподлобья и сохраняла тишину, а Рамси продолжал говорить: — Если дом Мандерли не станет присягать мне добровольно, то я просто пойду другим путем, — бастард хищно усмехнулся. — Но было бы неправильно не предоставить им выбора. Поэтому бери перо и начинай писать.

Болтон закончил говорить, коротко указал распростертой ладонью на пергамент с пером и выжидающе посмотрел на Сансу, смеряя ее взглядом. Дочь Старка медлила и, отказываясь сдаваться без боя, вперила свой взгляд в мужа, выказывая свое несогласие и недовольство. Бастарда ее молчаливая атака не испугала и не смутила, и он продолжил все так же пристально на нее взирать, только, как показалось Волчице, черты его лица заострились и от него повеяло угрозой. Чувствуя, что вступает на скользкую дорожку, Санса решила отступить и, разорвав зрительный контакт с мужем первой, неторопливо потянулась рукой за чернильницей и пером.

Черты лица Рамси мгновенно смягчились, и весь облик стал более добродушным. Он с интересом наблюдал за тем, как жена разложила перед собой письменные принадлежности и, окунув перо в чернила, поднесла его к пергаменту, начиная писать, а затем, отклонившись на спинку стула и подперев голову рукой, в тишине стал дожидаться, когда девушка закончит со своим заданием.

Написание послания Мандерли давалось Хранительнице Севера с трудом. Слова не шли в голову и казались противоестественными, а текст не желал соединяться воедино. Её преследовало ощущение, что она предавала свою семью и совершала опрометчивый поступок.

Перечеркнув написанный текст, Санса перевернула пергамент обратной стороной вверх и решила сперва попробовать записать на уже испорченном листе черновой вариант письма. И принялась сосредоточенно черкать, переписывать целые предложения, вставлять галочками слова, стараясь довести текст до совершенства.

Между тем Болтон заинтересованно взирал на нее, теряясь в догадках, что же такое она пишет Виману, и с нетерпением ожидая, когда же сможет прочесть письмо сам.

Закончившая с черновиком дочь Старка повторно перечитала его, перепроверяя на ошибки и помарки, затем еще раз прочитала, уже вникая в смысл выведенных слов и фраз. Оставшись довольной прочитанным, Санса подтянула к себе чистый лист пергамента и остановилась. Она пару раз встряхнула уставшей от долгого писания рукой и, опустив временно перо, положила руки на столик. Решившись все же задать волнующий ее вопрос мужу, Волчица спросила:

— Рамси… Вонючка выглядит совсем худым и ослабшим. Могу ли я дать ему немного еды?

Она превосходно помнила о своем зароке достать для Теона еды, однако колебалась с выбором того, каким образом это сделать. Чутье подсказывало ей, что если просто передать Грейджою еды, то он может доложить об этом Болтону. По этой причине девушка рискнула пойти с другой стороны, обратившись напрямую к мужу.

Рамси, услышав вопрос жены, оживился и, склонив голову набок, с необычным блеском в глазах тихо, однако при том очень четко, сказал:

— Пиши письмо.

Волчица еще некоторое время удерживала свой огорченный взор на муже, задумавшись над тем, как же исполнить данное самой себе обещание. Немного усмирив свое волнение, она спокойно взяла в руку перо и принялась переписывать на чистый пергамент письмо. Вскоре она закончила и придвинула готовый вариант послания к Болтону и замерла, глядя на него в упор.

Бастард, как ни в чем не бывало и не смущаясь кидаемых женой в его сторону взглядов, взял переданный ему листок и пробежался взглядом по написанному тексту. Затем вложил пергамент в конверт, поставив сверху сургучную печать дома Болтонов, и запустил по столу запечатанное письмо к Сансе.