Разрушители. Грибки и грядущая пандемия

В 1911 году, после того как было публично продемонстрировано, какой риск несут необдуманные поставки растений, Марлатт все еще добивался принятия необходимого закона. Он решил обратиться к народу, опубликовав статью в популярном журнале National Geographic⁷¹, которым в то время руководил Александр Грейам Белл, тесть Фэйрчайлда. К слову, последний был также помощником редактора. Марлатт использовал эту возможность, чтобы расшевелить читателей. Для этого он решил напугать их перечислением завезенных вредителей и болезнетворных микроорганизмов, орудующих в их домах и дворах, а также по всей стране. Он опубликовал фотографии, на которых были запечатлены скопления непарных шелкопрядов на стволе дерева, черные опухолевидные массы картофельной парши, облепившие клубни (эта болезнь, уже распространившаяся по Ньюфаундленду, угрожала теперь картофельной промышленности США), ряды уничтоженных каштанов. «Похоже, что вся каштановая роща Америки обречена», – написал Марлатт и добавил, что «всего этого можно было избежать, если бы были приняты соответствующие законы о карантине растений». Он отметил, что 50 % известных вредителей имеют иностранное происхождение. Другие страны уже признали, что импортируемые растения несут с собой не только дары, но и бедствия. В некоторых из них были приняты строгие законы, предусматривающие карантин и контролирующие меры, в других был введен полный запрет на импорт растений из питомников, находящихся на территории Соединенных Штатов.

Марлатт сказал, что США – единственная «великая держава», которая никак не регулирует импорт, и это сделало ее «свалкой» зараженных растений, забракованных европейскими портами. Франция уже пережила разрушительную инфекцию, вызванную крошечным насекомым под названием Phylloxera vasta trix, то есть виноградная филлоксера. Этот вредитель был родом из долины реки Миссисипи и питался виноградными листьями и корнями. В 1862 году он был завезен во Францию вместе с виноградными лозами⁷² и начал свое шествие по Провансу и Бордо, а после распространился в Бургундии. Со временем нашествие насекомых охватило Испанию, Италию, Германию и другие страны. Тогдашние пестициды не смогли уничтожить жука, и отчаявшиеся виноградари, понимая, что европейские лозы больше не выдерживают этого натиска, стали выращивать американский виноград или его гибриды, что пришлось не по нраву любителям вина. Полученному в результате напитку, по мнению французов, не хватало хорошего вкуса. Это привело к тому, что садоводы с неохотой стали прививать свои лозы на американские корни⁷³. Оправившись от заражения, Франция возобновила импорт вина⁷⁴, но самозванцы уже продавали дешевые подделки, а вредитель дал незараженным странам возможность увеличить экспорт, по крайней мере на то время, которое требовалось французским виноградникам на восстановление. Чтобы обезопасить себя в будущем от подобных ситуаций, в 1878 году несколько европейских стран объединились и заключили фитосанитарное соглашение⁷⁵, по которому весь импорт растений должен был проходить проверку на отсутствие виноградной филлоксеры. Чего не скажешь о Соединенных Штатах, которые по большей части продолжали оставаться открытыми для бизнеса, не выражая серьезных опасений.

После статьи Марлатта прошло несколько месяцев, прежде чем в National Geographic появился ответ, написанный Фэрчайлдом. К своей статье он приложил изображения фиговых деревьев и манго, а также фото разросшихся полей люцерны и рядов винограда без косточек, привезенного из Италии, – из него получался особенно вкусный изюм. Там же была фотография мешков, доверху заполненных семенами. Посыл Фэрчайлда был прост: вместо смерти и разрушений общество ждет изобилие, главное – собрать его и привезти домой. Но к тому времени аргументы Марлатта успели набрать определенную силу.

В августе 1912 года конгресс после некоторых изменений принял закон о карантине растений. В соответствии с ним был создан совет, которому было поручено разработать систему инспекции, которой он будет управлять. Марлатт хотел, чтобы карантину подвергались все ввозимые растения, но закон привязал импорт к надежности страны-поставщика: если она признавалась безопасной, потому что с большим вниманием относилась к выявлению вредителей и болезней, значит, торговать с ней было разрешено. Если нет – на количество и использование импорта вводилось ограничение. Растения, известные как переносчики болезней, попадали в черный список или требовали обязательного карантина и фумигации. Закон также позволил Министерству сельского хозяйства США проводить инспекцию и принимать решение о карантине в отношении импортируемых растений и тех экземпляров, которые продавались между штатами⁷⁶.

Несмотря на то что закон улучшил ситуацию, вредители и патогены все равно проскальзывали. Некоторые были слишком малы, чтобы их можно было увидеть, – микроскопические споры. Некоторые могли жить в почве, окружавшей корни, или скрывались в виде яиц под листьями. Понимая, что мер недостаточно, разочарованный Марлатт сделал еще одну попытку и предложил стране полностью запретить импортные растения, но Фэйрчайлд, который в 1917 году уже покинул Министерство сельского хозяйства США, написал в ответ на ужесточение правил: «Мы можем сказать себе: “Давайте будем независимы от иностранного производства растений”. Давайте защитим нашу природу и построим стену карантинных правил, чтобы не допустить проникновения болезней… Но мир смотрит на это иначе, выбирая расширение связей… уменьшение изоляции, а также увеличение разнообразия растений и растительной продукции по всему земному шару»⁷⁷. Полный запрет был отклонен, но в 1918 году Министерство сельского хозяйства США ужесточило ограничения, запретив ввоз растений с почвой, которая крепилась к корневому комку. Также было добавлено требование о фумигации некоторых партий. Все импортируемые растения должны были проходить через Вашингтон или Сан-Франциско, чтобы их могли осмотреть сотрудники Министерства сельского хозяйства США. Данные изменения фактически положили конец импорту растений для прямой продажи потребителям (растений для посадки, а не для разведения)⁷⁸. Помогло бы это сохранить каштановые леса в США, введи министерство ограничения на несколько десятилетий раньше, – сказать сложно.

Если вы посмотрите на карту распространения каштановой чумы от северных истоков до хребта Аппалачей, то увидите, что ее путь похож на чернила, растекающиеся по промокательной бумаге. Гибель зрелых деревьев составила почти 100 %, и американский каштан исчез, оставив после себя единичные экземпляры, разбросанные по всей стране. Однако грибок, который их уничтожил, остался, прочно укоренившись на побегах, которые продолжают прорастать и по сей день. У некоторых получается стать зрелыми деревьями, которые плодоносят орехами, но они все равно умирают. Болезнь превратила некогда доминирующий вид в кустарниковый подлесок и привела к функциональному исчезновению одного из ключевых видов.

* * *

За последнее столетие мир далеко шагнул в попытках защитить растения от завозных болезней. Теперь существуют карантины для некоторых видов, проводятся регулярные проверки на наличие патогенов и насекомых, но борьба с микроскопическими грибками, прячущимися в стебле саженца, или яйцами насекомых, которые нашли убежище с обратной стороны листьев, и сегодня представляет собой непосильную задачу. В 1990-х годах во Флориде, Калифорнии и на Гавайях был обнаружен штамм ржавчинного грибка под названием Austropuccinia psidii. Грибок поражает деревья, принадлежащие к миртовым (Myrtaceae) – семейству, в которое входят одноименные деревья, душистый перец, гуава, лавровишня, эвкалипт и тысячи других видов, способные производить ароматические масла. Известно, что сотни из них восприимчивы к заболеванию, а именно этой ржавчине, в отличие от многих других, не нужны другие хозяева для прохождения полного цикла. A. psidii⁷⁹ способна образовывать все свои споры, даже половые, на одном хозяине. Они имеют яркий сернисто-желтый цвет и покрывают листья и почки зараженных растений, в конечном счете убивая их, поскольку гриб лишает их пищи. Чаще это происходит с молодыми экземплярами. За последнее столетие A. psidii расселился по всему миру, вероятно, путешествуя в древесине или других продуктах растительного происхождения. В последние несколько десятилетий он ускорился, но о его происхождении по-прежнему известно мало⁸⁰. Возможно, он появился в Южной Америке и является там эндемиком.

В 2004 году в Австралии были обнаружены споры⁸¹. Они находились на древесине эвкалипта, в обилии произрастающего в Бразилии, известной крупными плантациями этого вида (деревья, выращиваемые для бумажной промышленности, не являются уроженцами Южной Америки). По мере распространения грибка австралийские лесники и другие специалисты в Австралии забеспокоились, ведь на территории страны обитает более двух тысяч восприимчивых к данному грибку видов. Деревья и другие растения в лесах, на заболоченных участках, улицах, в садовых питомниках и садах на заднем дворе – все они были в опасности. Ржавчина может стать катастрофой, и чтобы как-то на это повлиять, был разработан быстрый ДНК-тест, способный выявить споры⁸².

В Австралии создали планы действий⁸³ на случай повторного появления грибка и в конце концов запретили импорт древесины из стран, где он был обнаружен. Шесть лет спустя, в 2010 году, пандемический штамм был выявлен одним из цветоводов в Новом Южном Уэльсе. Он заметил грибок, растущий на агонисе сорта After Dark, и отправил образец местным властям. Находка послужила началом расследования на участке садовода, где были уже заражены тысячи растений, среди которых и другие виды, включая терпентинные и бутылочные деревья. Растения на другом участке, расположенном на расстоянии около 8,5 километра, также были поражены ржавчиной, а через несколько месяцев грибок был обнаружен еще на нескольких участках. Чтобы сдержать его распространение, было уничтожено 16 тысяч растений из питомников⁸⁴ и 5 тысяч растений, растущих в дикой природе, но грибок было не остановить. К декабрю того же года усилия по уничтожению перешли в борьбу с болезнью. К 2015 году грибок преодолел более 2 тысяч километров до северного Кэрнса, штат Квинсленд, и в исследовании, опубликованном в 2020 году, был сделан вывод, что австралийская гуава «находится в пике, свидетельствующем о вымирании»⁸⁵. В 2017 году грибок был обнаружен в Новой Зеландии⁸⁶, где, как и в Австралии, многие деревья оказались к нему восприимчивы.

A. psidii приобрел пандемический характер и, подобно пузырчатой ржавчине и каштановой чуме, способен привести к исчезновению ключевых видов растений и деревьев. Но оба этих грибка появились в первом десятилетии XX века и проникли в страну как раз тогда, когда микологи и патологоанатомы начали осознавать опасность торговли растениями и продуктами растительного происхождения. Теперь мы знаем об этом риске, но ржавчина и другие грибки продолжают путешествовать и перевозиться. Сегодня, как никогда раньше, животные и растения находятся под угрозой.

Примечания к главе 3

1 Роберт Уик, интервью автору, 20 февраля 2020 года.

2 Tomback D. et al. Whitebark Pine Communities: Ecology and Restoration. – Washington, DC: Island, 2001.

3 Keane R.E. et al. A Range-Wide Restoration Strategy for Whitebark Pine (Pinus albicaulis), Gen. Tech. Rep. RMRS-GTR-279. – Fort Collins, CO: US Department of Agriculture, Forest Service, Rocky Mountain Research Station, 2012.