Разрыв

Suis-moi jeune homme, бросает проходящая мимо парижанка: следуй за мной (приглашение шлюхи).

Следуй за мной (будь мной?)

Разве она не хороша?

Снова ты?

Pourquoi me questionner? — поет Жюльетт Греко в «Je Suis Comme Je Suis» на стихи поэта Превера. Зачем меня расспрашивать? Подожди!

Почему спрашиваешь всегда ты, а отвечаю всегда я? Скажи мне кое-что.

Та женщина на улице — девушка по вызову.

Как ты это понял?

Потому что под одеждой она голая.

Я позировала обнаженной для художников.

Ты спала с ними?

Нет! Я позировала за деньги. У меня нет проблем с раздеванием. И вообще, как можно понять, получает ли женщина за это деньги или делает это бесплатно?

Я имею в виду продавщицу L’Humanite: как ты можешь понять, просто взглянув на нее?

Потому что у нее слишком красные губы, поет Жюльетт Греко (белолицая, с подведенными глазами, вся из себя ангел, не женщина, а модель для кубиста: многогранная, стогрудая, стоногая). Меня слишком много, поет она / Je suis de trop. Или это потому, что продавщица шляется туда-сюда, не идет по улице, потому что она не движется, не пересекает площадь Анри Кразюки? Потому что она не свободна в своих передвижениях — если только не нашла кого-нибудь, кто преследовал бы ее, был бы ею.

Ты хороша, сказал ты. И я стала одной из твоих прохожих. Пусть и ненадолго.

Хороша? Почему?

Мне нравятся… твои глаза.

Что тебе в них нравится?

Я не знаю… Они… мне просто… нравятся.

Когда ты надел очки (которыми пользовался только для чтения), я обрела четкие очертания. Видеть женщину целиком — значит видеть меньше, чем сумму ее частей, которые можно сосчитать, перемножить — и все-таки, раздробленной, ей чего-то недостает. Manquer (франц.), перех.: быть лишенным, скучать, например, я по тебе скучаю, я чего-то лишен. Tu me manques, перех.: мне тебя не хватает, не я скучаю по тебе. Французский переносит фокус со скучающего на того, по кому скучают. Субъект меняется с объектом местами. Видеть женщину целиком — значит видеть слишком мало. И в то же время (слишком красные, слишком темные?) видеть слишком много.

Je suis comme je suis, поет — или, скорее, говорит — Греко под музыку.

Я такая, какая есть.

Pourquoi me questionner?

Je suis la pour vous plaire

Et n’y puis rien changer.

Зачем меня расспрашивать?

Я здесь, чтобы нравиться тебе.

Я не могу ничего изменить.

Que voulez-vous de plus?

Que voulez-vous de moi?

Чего еще ты хочешь? — спрашивает Греко.

Чего еще ты хочешь от меня?

Я хочу тебя!

Через неделю после нашей первой встречи я разломала печенье с предсказанием в китайском ресторане: Примите следующее предложение, которое вам поступит.

Можно я тебе кое-что предложу? — спросил ты.

В какую сторону — задумалась я, пускай и на мгновение — мне пойти?

Решение всегда интуитивно. Представьте, как мы ходим по городу. Как сегодня выбираем один путь, в иные дни — другой. Почему меняем маршрут? Почему на перекрестке решаем пойти по этой улице, а не по той? Скука, погода, случай?

Грусть — это девичий эквивалент случая^{11}.

Крис Краус. Пришельцы и анорексия.

На площади Анри Кразюки я нагнулась, чтобы подобрать выброшенную кем-то игральную карту: Червовый король. Воля случая, нарочно не придумаешь, объекты находят нас только тогда, когда мы готовы к встрече с ними.

Так в какую сторону?

Я выбираю рю Левер.

Поднимаюсь вверх по белым каменным ступеням от рю Левер к рю дю Жюрдэн и еще дальше, пока на вершине Бельвильского холма, на площади Жюрдэн она не пересекается с рю де Бельвиль, где еще одна табличка сообщает мне, что передо мной один из les meilleurs vues de Paris [11] . Здесь, выше Пиренеев (вернее, рю де Пиренеи, кварталом ниже), белая церковь и кафе около метро Жюрдэн — я часто бывала в нем, когда жила недалеко от рю де Лила. Возле метро улица шумит, люди говорят сами с собой: женщина с медвежьим голосом просит милостыню около кафе, владелец ее прогоняет, белобородый мужчина сидит около булочной на перевернутом ящике и говорит, говорит, рассказывает историю в пустоту.

11

Лучшие виды Парижа (франц.).

Предметы реальности не просто существуют сами по себе; вглядываясь в линии самого примелькавшегося предмета — даже не стараясь особо прищуривать глаза, — вдруг видишь интереснейший образ-загадку; образ сливается с реальным предметом и прозорливо говорит нам о нашем желании^{10}.

Андре Бретон. Безумная любовь.

Обратно вниз с холма я иду другим путем. Парижанки проплывают мимо, вверх и вниз по рю де Бельвиль. И они хороши. Картина на площади Маргарет Бульк dite (пер.: также известной как) Фреэль гласит: Il faut se mefier des mots (не доверяй словам), граффити на стене около бара Aux Folies: Fuck you / my love.

И куда мне идти теперь? Какой маршрут я выберу? И благодаря чему: скуке, случаю, погоде?

Я почувствую.

x x x

Вернулась в квартиру Н. в Бельвиле. Снова перед компьютером. Вайфай: мой компьютер помнит другую сеть, другую домашнюю страницу. Подключенность — место, где я в покое, где свобода перемещается от узла к узлу, — кольцевые развязки сети, и у каждого не четыре, не шесть, а миллиард соединений, и никаких границ. Всё остальное — иллюзия движения.

< image l:href="#"/>

Я подключена — значит, я дома, но сеть считает меня чужой, постоянно сообщает о том, что происходит где-то еще, вне ее границ. И каждый клик перемещает меня всё дальше и дальше по ее ходам и развилкам.

Где я остановилась?

Я искала свои следы, чтобы выйти из леса. Что мне сделать, чтобы вспомнить путь? Хлебные крошки? Белые камешки?

Ах да, я на рю де Бельвиль. Смотрю в гуглкарты, чтобы вспомнить названия улиц, которые расходятся от площади Анри Кразюки.