Развод в 50. Я научусь тебя (не) любить

Плакать больше не хочется – слез просто не осталось, но я все же тихонько подвываю среди всего беспорядка.

То ли мычу, то ли скулю в тишине квартиры и за этим не сразу замечаю, как в дверь кто-то стучит.

Не звонит, а сначала аккуратно постукивает, но, когда я не отвечаю, начинает барабанить.

Кто опять?!

– Что вам всем от меня надо? – кричу куда-то в пустоту, молниеносно вскакивая на ноги.

Это не Зоя и не дети – с первой мы должны встретиться завтра, а дочки обещали прийти в выходные.

Если это Мила…

Не удивлюсь, если эта наглая девка как-то раздобыла мой адрес, но тогда я начну драться с ней прямо в подъезде, потому что по-другому она, видимо, не понимает.

Стук усиливается, и я подбегаю к двери. Проворачиваю замок и распахиваю ее, чтобы в то же мгновение столкнуться с Кириллом лбами.

Явился!

– Оля, ты почему не открываешь? – раздается претензия.

Стоим вдвоем в коридоре и пытаемся отдышаться. Кирилл злой как черт, но и я не отступаю.

– Не хотела открывать, – ворчу на него.

– Я бы вышиб эту дверь.

Отмахиваюсь от его угроз и возвращаюсь к своему хаосу в гостиной.

Кирилл, конечно же, идет следом, даже не разуваясь, сталкивается с моим погромом и замирает. Смотрит на все то ли с ужасом, то ли с отвращением – не могу понять по его лицу, но замечаю другое.

Чистенький, подстриженный, в выглаженной рубашке, словно и не было никакого запоя.

– И как жизнь с новой семьей? – язвлю, потому что мне невыносимо больно рядом с ним.

Стоять в паре метров друг от друга, вдыхать его парфюм и не иметь возможности обнять, потому что он больше не мой.

Кирилл морщится, будто я чушь какую-то сказала, и смотрит на меня так пристально, что я первая не выдерживаю и отвожу взгляд.

– Никакой новой семьи нет и не будет, – строго произносит мужчина, – У меня только одна жена, и у нее есть полчаса, чтобы собрать вещи и поехать домой.

– Одна? – усмехаюсь, – А вторую куда денешь? Думаю, Мила не очень-то обрадуется нашему воссоединению.

– Милу не касается моя личная жизнь, – выдает муж, что я от удивления аж выпучиваю глаза на него.

Ага, не касается. Только она об этом не знает.

– А Федя? – продолжаю нападать на него, – Давай так. Я возвращаюсь с тобой домой, но ты забываешь, что у тебя есть сын. Все, никакой Милы и никакого Феди. Недоразумение вышло!

Кирилл молчит, но по глазам вижу все ответы.

В них хоть и полыхает пламя гнева из-за моего непослушания, но вместе с ним взгляд мужа прекрасно выдает, в каком тупике мы находимся.

– Правильно, – отвечаю за него, когда пауза затягивается, – Нельзя отмотать назад, Кирилл, и я не смогу делать вид, чтобы ничего не было. А ты можешь сколько угодно клясться мне и падать на колени, но я даже стою рядом с тобой с трудом. Не представляю, как целоваться с тобой, как заниматься любовью и изображать ту любящую Олю после такого предательства. Я не смогу, – шепчу обессиленно.

Кирилл продолжает молчать, подпирая плечом дверной проем. В этой квартирке он кажется таким огромным, широким и чужим.

– Я не могу потерять тебя, – хрипло отвечает он, ударяя словами больнее, чем любая пощечина, – Я совершил ошибку, подлость, предательство – называй как хочешь. Я виноват, но я даже дышать не могу без тебя. Тем более находиться в том чертовом доме!

Мужчина все-таки не выдерживает и переходит на крик.

– А я? – кричу в ответ, – Я как там буду находиться? Как мне жить, зная, что по выходным ты будешь ездить к своему сыну и встречаться с этой Милой? Как мне тебе верить, что между вами больше ничего нет? А если это повторится?

– И что ты предлагаешь?! Развод? Ну уж нет, Ольга! Я дал тебе неделю отдохнуть и прийти в себя. Неделя прошла. Собирайся!

– Можешь сколько угодно приказывать и орать, – говорю уже спокойнее, – Но да, это развод.

– Нет, – качает головой, – Развод я тебе не дам.

– Я и не спрашиваю разрешение.

Кирилл больше не слушает. Он отталкивается со своего места и начинает медленно надвигаться на меня.

А я…

Сначала замираю, но также быстро отмираю и каким-то чудом юркаю в коридор, пробегая через него. Мужчина пытается поймать меня за руку, но не успевает.

Злится, ругается себе под нос и широким шагом настигает меня у входной двери, которую я распахнула, жестом показывая, что ему пора.

– Поезжай к сыну и Миле. А меня оставьте в покое, – уже не прошу, а умоляю, но Кириллу все равно.

Он убирает мои руки и с грохотом захлопывает дверь, зажимая меня в тиски.

Тут же начинаю брыкаться, пытаясь оттолкнуть его, кручу головой из стороны в сторону, поэтому мужчине приходится одной рукой держать меня за талию, а другой крепко сжимать подбородок.

В какой-то момент сил не остается, и на мои губы обрушивается поцелуй.

Очень долгий и очень голодный.

Я совершаю ошибку, за которую буду винить себя еще минимум неделю, но я отвечаю ему, позволяя целовать себя, сминать губы, засасывать и ласкать язык, лишая дыхания.

Кирилл безумно горячий, даже обжигающий, но я липну к нему, согреваясь этим теплом и ощущая твердое мужское желание.

Муж прекращает удерживать меня и перемещает руки под попу, чтобы обхватить и усадить на тумбу.

А потом…

В голове резко появляется кадр, где он точно также целует Милу, подхватывает, раздевает и трахает.

Жестко, выбивая крики и стоны – как он любит.

И эта вспышка осознания прожигает сердце насквозь, заставляя оттолкнуть Кирилла от себя.

Он растерян, и я пользуюсь этим, добивая нас обоих.

– Во мне все умерло, Кирилл. И любовь тоже на последнем издыхании. Не мучай нас больше.

– Ты врешь, – мужчина тяжело дышит и тянет руки ко мне.

– Я никогда еще не была так честна с тобой.

Ожидаю, что он продолжит возражать, но Кирилл со всей силы ударяет кулаком по той самой тумбе, превращая ее в щепки, и уходит.

Глава 13

Вот и ответ, который Кирилл так боялся озвучить вслух.

Он не сможет отказаться от сына, а я не смогу принять его сына.

Отчасти я понимаю мужа. Дочерей он баловал до безумия, отдавал им всего себя, сидел по ночам, когда я выдыхалась, стойко менял подгузники и без моей помощи со всем справлялся.