Развод. Я календарь переверну

Ты же всё понимаешь, да, Макар?

– Если что, антигистаминное у меня с собой.

– Может сразу бы дала мне яду?

– Сидеть за тебя потом? Ну, нет, Игнатов.

Сесть я всегда успею.

И потом, лучше, когда за тебя сидят другие, правда?

Муж делает шаг в сторону, забирая с собой кусок шоколадной смерти.

Я продолжаю резать торт, раскладывая по тарелкам, которые тут же разбирают гости.

– Очень шикарно выглядит, но мне кажется, или у Макара была аллергия на шоколад?

Томочка Карамель. Интересно, как она осмелела...

– Главное, чтобы у него еще и на карамель не появилась аллергия. — передаю ей кусок стараясь улыбаться ослепительно.

– Мне не нужно, спасибо, слежу за фигурой, углеводы на ночь очень вредно.

Да, неужели?

Я назло ей беру с тарелки, которую припасла для себя большой кусок, беру ложкой, отправляю прямо в рот демонстрируя белоснежные зубы.

М-м-м, торт реально — шедевр!

Карамель смотрит чуть скривившись.

Завидуй, сучка, последнее что меня сейчас волнует - углеводы на ночь. Они все сегодня сгорят в адовом пламени.

Улыбаюсь, языком проведя по зубам.

Томочка отыгрывает:

– Хотя, давайте, отнесу своему любимому, он обожает сладкое.

– Ему что, на углеводы уже плевать?

– У него сейчас набор массы, ему можно.

– Ну, приятного аппетита.

– Знаете, что, любезная Аделаида, не думал, что когда-нибудь это скажу, но мне кажется, у меня появился достойный противник противоположного пола.

Я видела, как он подошёл, его голос снова царапает что-то внутри.

И этот аромат. Сандал, мох, табак, коньяк.

Гремучая смесь.

Гад.

Становится душно.

Слишком много маскулинного рядом.

– Разве мы противники, Герман Львович? Я думала - партнёры.

– Это как посмотреть. В танго и в бизнесе — возможно да. А в жизни...

– Разве в жизни нам нужно воевать?

– Что нам нужно, так это поскорее оказаться ближе, и желательно в горизонтальной плоскости.

Ого? Он серьёзно?

– Чем вас вертикальная не устраивает?

Мы так и говорим, не глядя друг на друга, он стоит за спиной.

– Устаю быстро, у меня грыжа.

Как это мило, обсуждать с адвокатом секс и диагнозы!

Чувствую, как в мою шею дует тоненькая струйка ледяного воздуха.

Гад!

– Врача, кто-нибудь, вызовите врача!

15.

Вы когда-нибудь видели, как применяют приём Геймлиха? Зрелище не для слабонервных.

Про технику я читала, там идёт воздействие на нижнюю часть диафрагмы, легкие сжимаются и выталкивают предмет, застрявший в трахее. Сейчас уже не принято, применять такие радикальные меры, можно просто заставить человека, который подавился, вызвать сильный кашель, который вытолкнет предмет, например дать пощечину или несколько раз ударить в спину.

Жаль, что я не знала про пощечину.

А Крестовский не знал про пощечину и про удары в спину. А про метод Геймлиха знал. И применил.

К моему мужу, который от нетерпения подавился ягодой голубики украшавшей именинный торт.

Вот вам и вишенка на торте.

Да. Он решил съесть тот кусок. Шоколадный. Наплевав на аллергию.

Торопился очень.

Жадность фраера сгубила.

Почти.

Адвокат оказался рядом.

Эх... А я уже было примеряла вдовий наряд. Шляпку с вуалью надо купить.

Обязательно. И черный костюм с баской. Не знаю почему, но хочется именно с баской. И туфли. Черные. «Лабутены». С алой подошвой.

Вот это шик.

И черные перчатки сеточкой.

И презервативы тоже чёрные.

Стоп. Это уже из другой книги. О черной вдове, которой уже есть с кем помянуть мужа.

Мне пока не с кем, да и, честно говоря, не особенно-то и хотелось.

М-да...

Я рассчитывала спасать мужа от аллергии, а получилось, что он чуть не задохнулся.

– Вы уж меня простите, Аделаида Александровна, что я не удержался, проще было бы, конечно, оставить вас вдовой...

– Герман Львович, спасибо вам за помощь. Вдовой — это слишком.

– Я так и понял. День как-то у вашего мужа сегодня не задался.

– А я ему говорила, что сорок лет не празднуют.

Подхожу к Макару, который сидит за столом вместе с отцом и матерью, дышит тяжело.

– Поехали домой, Игнатов. Нагулялись.

– А как же гости?

– Разберутся без нас.

– А банкет?

– Мы все оплатили.

– Но я...

– Или мы едем, или я еду одна.

– Аделаида, ты...

– Как хочешь.

Демонстративно разворачиваюсь и иду к выходу.

Детей надо забрать. Ах, да, с гостями бы еще попрощаться.

Торт раздают официанты, ведущий приуныл, не знает, что делать, подхожу к нему.

– Вы тост хотите сказать?

– Некролог зачитаю. — парень хлопает глазами, криво улыбается.

– Шутки у вас...

Да уж какие тут шутки.

– Дорогие гости. — говорю чётко и громко. — Спасибо вам за то, что пришли.

Уверена, этот праздник вы не забудете никогда. Хочу со всеми попрощаться и пожелать вам хорошего вечера.

Ну, пожалуй, и все?

Крестовский смотрит внимательно, потом имитирует аплодисменты, изображая как хлопает в ладоши. Что ж.

– Ада, останься еще на полчаса. — муж уже с бокалом виски, глазами хлопает, - ты ничего не ела почти, и торт такой вкусный.

– Спасибо, Макар, сыта по горло. Если ты не со мной, то хотя бы сообщи, ночуешь дома?

– Я? Конечно! А где еще?

– Ну, мало ли. У тебя вариантов полно.

– Аделаида, ну не надо... это мелко. — кривится, пьяненький он уже прилично —когда успел? Или это его после удушья разморило?

– Мелко, да, игра по-крупному будет позже. Я поехала, детей заберу.

Свекровь меня тормозит.

– Ада, спасибо тебе. Звони.

Целуемся в обе щеки, как принято у нормальных семей. Да мы и были нормальной семьей до недавнего времени.

Всё-таки тяжело держать хорошую мину при плохой игре.

Выхожу из зала, понимая, что не одна иду к двери, мой адвокат почти дьявола тут как тут.

– Герман Львович?

– Аделаида Александровна, завтра жду вас в офисе. Не опаздывайте.