Развод. Я календарь переверну

– Ничего я не буду забирать! Еще я объедки со стола не собирал.

Что? Твою мать, как же меня это бесит!

– Так! Игнатов! — отвечаю резко и грубо.
– Я сказала быстро пошёл и забрал торт и закуски! Домой без них можешь не возвращаться!

– Что?

– Всё!

Бросаю трубку. Сука. Сука...

Как же я его ненавижу!

Именно в этот момент ненависть почему-то прорывается. До этого я, можно сказать, была еще спокойной. А тут, злые слезы душат.

Тебе, козлина, сказали, что дети торт хотят, а ты строишь из себя крутого мэна!

Просто урод моральный.

Господи, какой же он урод!

И какая же я дура!

Как я могла допустить вот это вот всё в своей жизни?

Меня сейчас просто разрывает от обиды на саму себя.

Потому что в этом я больше никого винить не могу.

Никто меня не заставлял быть слепой, верить в то, что меня никогда не коснётся измена, надеяться на то, что мне показалось, что Макар не мог так с нами поступить.

Мог.

Именно мог.

Почему, собственно, нет? Ведь разве мы с ним любили друг друга?

Нет, когда-то, когда наш брак только начинался - да, конечно. Чувства были.

А потом?

Когда родился Егор? Когда родилась Ева? Через десять лет совместной жизни?

Через пятнадцать?

Когда это произошло?

Когда в наш брак просочилось это равнодушие? Когда мы стали просто соседями пытающимися сохранить видимость счастливой семейной жизни?

«Лопни, но держи фасон». Когда эта формула стала определяющей?

И зачем всё это?

Зачем мы вообще постоянно лжём друг другу?

В жизни, в быту, в мелочах и по-крупному?

И когда маленькая безобидная ложь становится огромной и разрушающей?

Или это миф? Не бывает маленькой, безобидной лжи?

– Ну, и чего ты ревёшь, Ада? Я думал, ты сильная...

19.

Сильная?

Да, наверное.

Вот только женщина не должна быть сильной. Сила женщины в её слабости. Я это очень давно поняла. Но, увы и ах применить на деле никак не получается.

Не получается быть слабой. Жизнь не даёт.

А может я сама так веду свою жизнь, что бы все вокруг считали, что я всё могу? Что. я та самая сильная женщина?

«Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет...» Как же я ненавижу классика, которые это придумал!

И как же он, подлец, был прав!

«Слона на ходу остановит и хобот ему оторвёт» - это еще круче.

И всё про нас. Сильных.

Сильная.

Поэтому и пустила слезу не там, на празднике, перед кучей гостей, перед бабами, которые с моим мужиком трахались, а тут, во дворе, свалив подальше от фонаря.

Но от некоторых ни хрена не укрыться даже тут.

– И тебе привет, Филипп Львович, какими судьбами? Следил за мной?

– А ты бы хотела, чтобы я следил?

– Я бы хотела пойти домой спать, устала очень.

– Как всё прошло?

Хороший вопрос. Я еще не разобралась. С одной стороны — шикарно. Я не расклеилась там, держалась, была как кремень, сделала всё правильно, запустила некоторые важные процессы. С адвокатом танцевала и... Нет, о поцелуях, пожалуй, вспоминать не буду, рассказывать — тем более.

С другой... Если бы мне предложили изменить прошлое я бы хотела, чтобы ничего этого не было.

Ни праздника, ни видео, ни танцев, ни «Вдовы Клико», ни шоколадного торта с фонтаном, ни извиняющегося супруга, ни жадного поцелуя с чужим мужиком. Я бы хотела, чтобы измены Макара не было.

И самого Макара, наверное, тоже не было бы.

Чтобы мы развелись еще лет пять назад, когда всё это только-только начиналось.

Когда для меня первый звоночек прозвенел. Звоночек, которому я не придала тогда особенного значения.

Глупая гусыня.

Рассчитывала, что меня не коснётся чаша сия.

Наверное, все женщины так думают, да?

Никто же не считает, мол, так и так, муж точно будет изменять, это норма, но я постараюсь понять, простить. Или считает?

Нет, конечно.

Думаю, каждая полагает, что её мужик, даже достигнув социальной вершины останется честным, верным, правильным. Она ведь его, практически вырастила, вторая после мамочки. Сопли подтирала, когда бизнес не шёл. Сама пахала на двух, трёх работах, чтобы было что жрать, пока он в бизнес каждую копейку вкладывает. Сама детей поднимала. Родителям помогала и своим и его, выходки свекрови терпела — это тоже у многих как данность.

Мечтала, что вот он всего достигнет, добьется, и заживут они счастливо. Будет она брендовые шмотки носить, на хорошей тачке ездить, будут они вместе по курортам фешенебельным кататься.

Мечты, мечты, мечты...

А реальность бьёт по морде ссаной тряпкой, сука!

Вырастила мальчика в мужчину, а он возьми, да и скажи — ты плохая, старая, некрасивая, я другую хочу.

Иди-ка ты, жена, собирай манатки и пиздуй туда, откуда вылезла. Квартиру, машину тебе не положено, алиментов — хрен да ни хрена, тут часто и детям уже по восемнадцать, так что никто никому ничего не должен.

И остается такая верная и преданная на обочине жизни. С голой жопой на снегу —это, простите, моё любимое.

А пацанчик «еёйный», которого она мужиком сделала с новой пассией, из тех самых пираний, по курортам, и в брендах.

Воплощает, сука, её мечту...

– Фил, закурить есть?

– Ты же не куришь, Ада?

– По хрен, хочется, давай-давай, не жопься.

– Тебе это не идёт.

– Неужели? Знаешь, а мне плевать идёт это мне или нет.

– Что ты?

– Плевать кто и что подумает, ясно? Важно то, что думаю я. И сегодня я думаю, что, ты меня Филипп Львович, тупо бесишь.

– Да, неужели? Братец мой, постарался, да?

Усмехаюсь. Боже, мужики, что вы такие предсказуемые, а?

– А если постарался? — смотрю на давнего соседа, шикарного мужика, холёного, лощеного, как и его братец, к счастью, не близнец.

Это именно Филипп свёл меня с Германом, ну, как свёл — познакомил.

Филипп достаёт пачку, протягивает мне сигарету, щелкает зажигалкой.

Я не курю и никогда не курила. Только вот так пару раз баловалась. Хрен знает что. это, на каком-то генном уровне что ли это, что в трудную минуту помогает затяжка?