Развод. Я календарь переверну
Шрифт:
– Звони, я подожду. Есть у меня к тебе, Аделаида, серьёзный разговор.
Только этого не хватало!
21.
Мужу звонить мне не надо. Но я набираю. Гудки долго идут.
Заканчиваются. Просто абонент не хочет так долго слушать ваш звонок, если не взял, значит ваш звонок нифига не важен для нас.
Скотина, а?
Но я же настырная.
Еще раз наберу. Не переломлюсь.
Это не мне надо, детям.
Торт МОИ дети захотели, гребанный шоколадный торт!
– Алло, Ада, да везу я, везу,
Боже, что с Игнатовым? Какая видимость бурной деятельности.
Заметили, как говорит? «Я настоял», «я забрал», «я везу».
Ишь, самострел какой нашёлся!
Горячая ладонь Филиппа пробирается под подол платья, по чулку.
Чёрт! Ненавижу я всё это. Вот так, на виду.
Пошло.
Но низ живота тянет, там всё напрягается, горит, пульсирует.
Да, вот что значит у нормальной, половозрелой, сексуально раскрепощенной дамочки давно не было того самого!
Вибратор не в счёт.
Нужен мужчина. Желательно такой вот горячий и страстный как Филипп.
Или как его брат Герман.
Так, стоп.
Стоп! С Германом сугубо деловые отношения.
А Филипп... Я просто не знаю, что делать с Филиппом. Зачем мне эта связь сейчас?
Просто для снятия стресса? Для здоровья, как скажет моя подружка, Надежда, мой компас земной.
Для здоровья это хорошо. Но вот сейчас — совсем не в тему.
Это я о руках Крестовского, которые нахрапом лезут под юбку.
И о кандидатуре Германа на роль помощника в адюльтере, которая пронеслась мысленно.
Стало любопытно, могу ли я трахнуть еще и старшего из братьев Крестовских?
Сама себе ответила, что еще как могу! Ох, как вам придётся подчиниться мне, господин адвокат! Ох, как.
ОХ, ох, что ж я маленьким не сдох...
Головой качаю, представляя себя в объятиях Германа Львовича.
Засада.
Потому что и адюльтер-то мне уже не нужен.
Мне нужно просто показать Макару его реальное место.
Которое даже близко не у кормушки, а как в известном кино говорили -— «У параши».
Нет, я, конечно, в тюрьму бывшего мужа упекать не буду, наверное. Но то, что нервишки я ему потреплю, да, одновременно, еще и банковский счёт основательно подчищу - это да.
И Герман обещал постараться и сделать всё по максимуму. Только попросил полного доверия.
Так и Филипп тоже перед занятиями любовью попросил о полном доверии. Уверял, что не всё так просто.
Да что тут сложного, на самом деле?
Если тебе нравится женщина, если ты говоришь, что любишь её, что всегда о ней мечтал, что тебе мешает взять эту женщину и забрать себе?
Унести в берлогу - так, кажется, говорят?
Пошла бы я с Филиппом в берлогу?
А вот, хрен знает, если бы сразу предложил, может, и пошла бы. Чем чёрт не шутит.
А так...
Ненавижу я быть в подвешенном состоянии. Ненавижу!
Кто
я? Любимая? Любовница?Прости, дорогой, но это две разных женщины и одной из них быть я точно не готова.
Да, любовницей неженатого свободного мужика быть как-то совсем не хочется.
Хватит уже. Насмотрелась, как мой супруг кобелирует и его так называемые друзья.
Люди одного круга.
И пираньи за ними по этому кругу так и херачат, плывут, в надежде зацепить хоть кого-то.
Я не такая. Я не хочу цеплять.
Я хочу, наверное, так, как в годы моей юности было.
Чтобы непременно принц.
Пришёл к башне, победил дракона, поцеловал деву, кольцо на палец и в ЗАГС, к тётеньке с халой, рассказывать о любви до гроба.
Я ведь достойна, чтобы ради меня победили дракона? Даже если я сама и есть тот дракон.
Увы, принц сподобился только на то, чтобы организовать нам секс. И то, не со всеми удобствами. В отеле тогда кровать скрипела, слышимость в номерах была, по-моему, стопроцентная. Еще и клопов нашли по утру, и Филипп весь чесался.
Да уж, наверное, какие принцы, такие и принцессы, да?
Нет.
Не знаю.
Просто сейчас хочется поставить всё на паузу.
На менопаузу...
22.
– Аделаида, здравствуй, рад видеть. Ты вовремя.
– Добрый день, Герман Львович, не люблю опаздывать.
– Это прекрасно. — адвокат ухмыляется, смотрит так... влажно. Зараза. — Ты меня хочешь добить этим «Львовичем» что ли?
– Почему? У нас деловая встреча. Я надеялась, что говорить мы будем по делу, поэтому — да. На «вы» и с отчеством.
– Какая ты...
Какая я. Прикрываю глаза и выдыхаю.
Да, я такая.
Неудобная.
Удобной быть — себе дороже, как оказалось.
Ну, давай день, начинай уже как-то становиться реально добрым, потому что утро не задалось.
Собственно, началось с ночи.
Филиппа я отшила.
Спокойно убрала его руку из-под платья, сказав, что не настроена. Он пытался пошутить, но наткнулся на мой взгляд и, слава богу, понял все без слов. Ручки поднял в примиряющем жесте, улыбнулся.
– Адочка, я всё понимаю, день у тебя был тяжелый.
– День был прекрасный, люди некоторые тяжелые.
– Это ты про меня?
– усмехается, гад.
– Да нет, ты как раз меньшее из зол.
– Ого, как ты меня... опустила.
– Фил, прости, давай не сегодня выяснять отношения, а? Ну, правда, «ту мач».
– Я только хотел сказать, что ты офигенно выглядишь, ты вообще офигенная, а муж твой дебил.
– Капитан очевидность ты, Фил. Спасибо.
– Ну, не ёрничай, тебе не идёт.
Ты ведьма, конечно, но...
– Я домой. Спокойной ночи.
– Ада. Я не хочу тебя отпускать.
– Сейчас муж приедет, еду из ресторана привезёт, хочешь помочь ему поднять всё в квартиру? Или хочешь рассказать, что ты меня трахнул?