Развод. Я календарь переверну

Особенно после того, как Ада уехала.

– Да, Макар, ты.

– А ты? Ты вчера сказала, что развода не будет!

– И поэтому ты побежал к адвокату? — Ада надменно выгибает бровь.

Что там её Игнатов, кажется, куда-то в депутаты метит? Я бы на месте партии, от которой он выдвигается, обратил бы внимание на его супругу.

Вот кому надо в думе заседать!

Глядишь, и жизнь в стране наладится. Таких людей во власти нам не хватает.

Уверенных, принципиальных и бескомпромиссных.

Ада ведь не пойдёт на компромисс, да? А на принцип пойдёт.

Не зря она ко мне обратилась.

ЕЙ нужен был лучший. И она хотела, чтобы было красиво. Что ж...

– Хорошие мои, давайте-ка успокоимся и присядем. Раз уж вы оба тут. Возможно, нам удастся сейчас устроить примирение сторон? Знаете, так бывает. В моей практике, конечно, это случалось редко...

– Примирение? Но мы вроде... не ссорились?
– усмехается Игнатов. — Адочка, я пришёл вообще-то совсем по-другому поводу. Не затем, о чём ты подумала.

– - А о чём я подумала?

– Ну, ты сама сказала, развод?

– Я сказала? Это ты сказал, Игнатов. Может быть, я тоже пришла сюда по другому поводу?

– Дорогая, какой у тебя может быть повод, чтобы прийти к адвокату?

– Банальный, Макар. Герман мой любовник.

Вот так.

Шах и мат.

Обтекайте, господин Игнатов, обтекайте.

26.

– Чт... что?

Интересно, у Германа есть в кабинете скрытая камера? Потому что фейс моего муженька надо видеть.

Просто зачёт.

Жалею, что не достала телефон и не щелкнула.

– Ада ты... блядь, ну и шутки у тебя! Просто крындец!

– Шутки? При чём тут шутки? — не унимаюсь, хотя Макар давал мне шанс. Вот только шанс этот мне на хрен не упал.

– Аделаида, прекрати. Тебе это не идёт.

– Друзья мои, я вам не мешаю? — зычный голос Крестовского заставляет моего,

Макара чуть осесть, и закусить удила.

– Герман, я просто... я немного не в себе...

– Это видно. Так, может, не стоило тащиться сюда? — делаю вид, что оглядываю Игнатова, хотя мне и так всё с ним ясно. — Не в себе?

– Я приехал по важному делу. Мне нужно обсудить один вопрос. Это касается только моей фирмы, Ада!

– Твоей? — вот тут моё самообладание меня немного подводит. Голос дрожит. Хотя я чувствую в нём холод. Лед. Если бы змеи улыбались, моя улыбка сейчас должна была бы быть похожей на их.

Макар смотрит, глазками хлопая. Не понимает.

Куда тебе, милый. Ты так привык к собственной значимости.

Вернее, тебя к этому приучили. Начала мама, а я, дура, подхватила.

Нет, согласитесь, это же кажется правильным возвышать собственного мужа?

Внушать ему, какой он сильный, мудрый, великий. Что он не один из многих, а единственный. Неповторимый.

Ублюдок.

Да, да, внушаешь ему, такому, а потом получаешь ответочку, только не ту, которую ждёшь.

Думаешь, что сделаешь его королём и станешь королевой. Ага, как бы не так! Ты сделаешь его королём, но так и останешься при нём служанкой. Или вовсе будешь изгнана из дворца как ненужная рваная ветошь.

Старо как мир, да?

Но почему же мы, женщины, из поколения в поколение на это ведёмся?

Почему же продолжаем творить своих королей, чтобы потом получить личную порцию унижения и боли?

Наверное потому, что всё же некоторым удаётся остаться при своём короле в статусе единственной и каждая из нас надеется, что с ней произойдёт именно это, да?

Возможно.

По крайней мере я долгое время была в этом уверена.

Ну, куда Игнатов без меня? Куда? Я же как серый кардинал, вечно за его спиной маячу и всё разруливаю, да?

А вот нет.

Не надо было стоять за спиной. Нужно было стоять рядом, на равных.

Тогда бы не было сейчас этого важного и наглого заявления.

«Моей фирмы». Ха-ха! Когда это она стала твоей?

– Аделаида, в чём дело?

– Ни в чём, Макар, продолжай. Интересно услышать, что за дела у тебя тут по поводу твоей, - нарочно делаю ударение на этом слове, — фирмы.

– Это вопрос конфиденциальный. И я хотел бы его обсудить с Германом Львовичем лично.

– Да? А у нас с Германом Львовичем нет секретов друг от друга. — усмехаюсь, глядя на Крестовского, которого наша перепалка по ходу пьесы забавляет.

– Аделаида, ты издеваешься?

– Да.

– Нет, это просто... Я заеду в другой раз.

Макар поворачивается, чтобы выйти, но потом видимо до него всё-таки доходит.

– Подожди... Ты... Нет, серьёзно, Ада, что ты тут делаешь?

– Я же тебе объяснила, Игнатов?

– Ты... Ладно, поехали домой, поговорим.

– С чего ты взял, что я с тобой поеду? Я тоже приехала к господину Крестовскому по делу.

– Какие у тебя могут быть дела? — Я была уверена, что Макар всё-таки умеет держать себя в руках, научился, с возрастом стал хладнокровнее. Видимо не всегда это работает. Ладно.

– Макар, это мои дела, тебя они не касаются.

– Нет, в конце концов это... Ты моя жена!

– Неужели? Позволь тебе напомнить, что ты сам об этом забыл!

– Мы сейчас здесь будем это обсуждать, да?

Герман с шумом выдыхает, закрывая лицо рукой.

– Продолжайте, не стесняйтесь, в конце концов... не в первый раз.

– Я ничего не буду тут продолжать. Ада! Я еду в офис. У меня еще важные дела сегодня.

– На столе в кабинете?
– не могу не съязвить я. — Карине привет большой.

– Какая же ты...

– Кто?

– На работе я работаю!

– Да, да, Макар, я видела! Мы все это видели.

– Ах так, да? Хочешь это обсудить? Хочешь услышать правду?

Правду? Он серьёзно? Что ж...

– Да, Макар, очень хочу. Именно тут, в присутствии адвоката!

– Я от тебя устал! Ты меня душишь! Всем! Своей правильностью, этой холодностью, строишь из себя... королеву Английскую, а на самом деле ты...

– Макар Владленович, я бы всё-таки вас попросил не переходить грань. В ваших же интересах. — резко осаживает Герман.