Ребенок от подонка

— Соня! – рыкнул Камиль, заметив, что я не успокаиваюсь, и притормозил. — Все, приехали.

Мы вышли из машины, и я с сомнением оглянулась. Жутковатое местечко, снег не убран, все усыпано окурками, семечками, у дома стоят Жигули с разбитыми стеклами. И стоят они здесь, видимо, лет десять.

— Может, Дарина обманула?

— Проверим. Я бы тебя попросил в машине остаться, но фиг знает, где безопаснее. Идем, Сонь.

Камиль прав. Вероятность пятьдесят процентов, что, когда мы выйдем из этого чудесного дома, пугающего своими грязными окнами, машины во дворе не окажется.

Мы вошли в подъезд, поднялись на третий этаж, и Камиль нажал на звонок.

— Ее зовут Кристина. Надеюсь, Дарина не перепутала имя, – сказала я парню.

Почему-то мне казалось, что нам либо никто не откроет, либо откроют и скажут, что нет здесь никаких Кристин, либо откроет сама Кристина. Но дверь нам открыла Дарина. И выглядела она отнюдь не сказочно.

Как за неполные сутки можно превратиться в ЭТО?

Перед нами предстало зеленовато-желтое существо с неестественно белыми руками. Дарина одета в короткие шорты и спортивный топ. Бедра покрыты мелкими синяками, как и предплечья, глаза стеклянные, на лбу испарина… кошмар!

— Че надо? – гаркнула она, глядя сквозь нас, явно не понимая, кто мы и зачем.

Из коридора показалась полноватая девушка в халате, и натянуто улыбнулась.

— Добрый день, – кивнула она, и похлопала Дарину по плечу, отчего девушка немного пошатнулась: — Ди, хватит уже, иди спать.

— Че ты меня спать весь день отправляешь? – она резко повернулась к нам спиной, но запнулась о свои же ноги, ударилась плечом о дверь, и начала падать.

И упала бы, если бы Камиль не поймал.

— Хм, отрубилась, – заметил он, придерживая действительно закрывшую глаза Дарину. — Вроде головой не ударилась.

— Наконец-то! Отнесите ее, пожалуйста, в спальню, – вздохнула девушка, настороженно поглядывая на нас. — Она… немного не в себе.

Я с ужасом увидела, насколько Дарина не в себе. Кам придерживал ее, но рука девушки была вывернута, и я смогла разглядеть характерные следы.

Мне было четырнадцать, и я подцепила одну инфекцию на юге. Прилетели домой, и я отправилась в больницу почти на месяц. Лежала под капельницами постоянно, мне вводились разные лекарства, и таких следов на сгибах локтей не оставалось. Просто ранки, синячки изредка, но не эта чернота. Будто гниль.

Я никогда так близко не сталкивалась с наркоманами. А теперь вблизи рассмотрела, и осознала – мы с Камилем дали ей деньги! И я вчера желала… да чего я только Дарине не желала. А вдруг Лёва удерживал ее от грани? А сейчас его с ней нет, и Дарина опустилась окончательно?!

— Спасибо, – с облегчением выдохнула Кристина, когда Кам вышел из комнаты, отнеся в нее Дарину. — А вы… вы…

— Мы, получается, к вам. Вы Кристина?

— Да, – нахмурилась девушка. — Мы знакомы?

— Мы знакомы с Дариной, – кивнула я на дверь. — Но нужны нам вы. Можете уделить немного времени?

Кристина нерешительно кивнула. Наверное, страшновато пускать непонятно кого в дом. А в комнате малыш, это заметно по множеству мелочей, которые наполняет эта обшарпанная, но чистенькая квартира.

— Она вам задолжала? – испугалась Кристина. — Я ей не родственница, просто снимаем вместе квартиру. Я бы давно съехала, но как ее бросить, и…

— Нет-нет, у нас Лёва, – торопливо произнесла я, перебив этот словесный поток.

— Слава Богу! Она ж ничего мне не рассказала! – воскликнула Кристина, и поманила нас на кухню. — Как малыш? Я вчера умаялась с дочкой, только как кормить пришла пора, поняла, что кроватка пустая. Лёва у меня в комнате спал обычно. Я люблю малыша, но сами понимаете, свой ребенок важнее, особенно когда болеет. А Дарина вроде к бывшему ушла, вот я и не сразу поняла, что Лёвчик пропал. Рина загуляла, я места себе не находила, пока она не написала, что все с ней и ребенком хорошо. А утром вот явилась без сына, и в таком состоянии… ну вы видели. Вот чай, печенье, угощайтесь, – девушка поставила перед нами чашки и блюдце, не прекращая болтать, как невесело прошли у нее эти сутки.

И по Кристине видно, что она и правда напугана.

— Хотела уже в полицию звонить, хотя… мне бы нежелательно с ними пересекаться, – смутилась она, и видимо прочла что-то по моему лицу: — Нет, вы не подумайте, что я кто-то вроде Рины, или беглая преступница! Просто… ну, с регистрацией проблемы, закончилась она. Боюсь, что меня депортируют, а дочку заберут. На работу пока не выйти, двое детей на мне, вон хожу в районе подъезды мою, Даринка что-то приносит, ну и родители высылают немного. И регистрацию не сделать из-за всего этого. А Лёва в порядке?

— С ним все хорошо, – успокоила я девушку. — Дарина жила в моем подъезде, и ребенок пока с нами останется. Мы договорились, что как только Дарина в себя придет, мы ей сына вернем, а пока он с ней в опасности. Вот и решили помочь.

— А, – Кристина махнула рукой, — она не придет в себя. Не завяжет никогда. Если бы она еще этого хотела, если бы старалась, но срывалась – тут понятно, это ведь болезнь. Но ей, понимаете, по кайфу. Вы только плохо не подумайте, но я предлагала Лёве семью подыскать. Она ж им не занималась почти. Мы пять месяцев вместе живем, и Рина, представьте, беруши в уши, и спала, пока малыш надрывался. Я потому к себе его и забирала, сердце кровью обливалось. Но мне свою поднимать надо, я двоих не потяну. Уговаривала Дарину, что нужно семью найти малышу, а она…

Кристина неожиданно смутилась, и замолчала.

Болтушка она, но милая. Чуть полноватая. Не рыхлая, а уютная, симпатичная, живая. Сидит сейчас за столом, а такое чувство, что в движении. Вот только язык без костей, но мне это на руку.

— Что она? – спросил Камиль.

— Сказала, что у нее на Лёву планы, – сдалась Кристина. — Мы как начали вместе жить, она все носилась в поисках отца ребенка. Вконтакте показывала мне фотографии мужчин, и каждую неделю у Лёвы новый отец был. Говорила, что обеспеченные, заряженные парни, и скоро она из халупы переедет, но видимо, отец так и не нашелся. Я уж не знаю, от кого она Лёву родила, но подсунуть его пыталась десятку мужиков. Вчера вот еще к одному бывшему ходила, сказала, что последний вариант. Вроде жила с ним, удобно было, но он вроде как бесперспективный, запасной вариант. И тот отвалился, выпер ее за гулянки, да и вчера послал. Дарина бормотала об этом сегодня, все порывалась ехать окна выбивать, еле удержала.

Мы с Камилем переглянулись, и я прочла в его глазах то, что у меня в мыслях было: мы поступили правильно, что забрали Лёву.

— Ну, теперь мальчик у нас, – спокойно произнес Камиль.

— Вы ведь не тот самый бывший? – хмыкнула Кристина. — И не родственники Рины? Да и на отчаявшуюся бездетную пару не похожи. Вы не задумали что-то… ну, что-то…

— Плохое? Нет, иначе бы мы не явились сюда. Мы не киднепперы, – успокоила я девушку. — Просто хотим доброе дело сделать. Если Дарина бросит наркотики, мы вернем ей ребенка. Если нет, то я планирую усыновить Лёву. Я бы хотела, чтобы вы дали мне его документы, хоть копии, если оригиналы опасаетесь отдавать людям с улицы. И мне бы узнать о ребенке: на что у него аллергия, что ему можно, а что нельзя.

Кристина разлила по чашкам вторую порцию напитка, и снова опустилась на стул.

— Ох, с документами я не знаю, это у Дарины нужно спрашивать, может в себя немного придет. А про Лёву что рассказать? – девушка задумалась. —Я его увидела, когда мальчику месяц был. Знаю все со слов Дарины, она любила хвастаться.

— Чем?

— Да ужасами всякими, – в голосе Кристины прорезалась злость. — Я сначала ругалась с ней из-за ее рассказов, да только это бесполезно. Дарина – трудный ребенок. Она бродяжничать любила, говорила, что в одиннадцать в товарный поезд запрыгнула, и скиталась. Иногда домой возвращалась, потом исчезала. А потом возвращаться стало некуда. С дурной компанией связалась, и с тринадцати лет чем только не занималась. Все попробовала, результат вы видели.