Red is my favourite colour

— Моё счастье рядом с тобой, — прозвучало заученно и совершенно блёкло.

— Да почему ты повторяешь одно и то же, как попугай? — я раздражённо повела плечами. — Сам-то веришь в то, что говоришь?

— Мы могли бы всё наладить, но ты… с Сэллоу, — он поморщился и цокнул куда-то в сторону.

Здесь моё терпение лопнуло, и я сделала пару шагов назад, чтобы видеть всю его бессовестную фигуру целиком.

— Знаешь что, Гаррет? Это очень удобно — прикрываться мной и моим «позором», когда самому не хватает мужества разобраться в себе и своих женщинах. — Я почти орала на всю улицу, чем несомненно привлекала лишнее внимание, так что Гаррет опасливо озирался по сторонам и пытался меня успокоить, протягивая руки — это меня только сердило, и я отмахивалась. — В чём проблема просто разойтись и жить своей жизнью друг без друга? Ты с Джейси, а я… — здесь я замялась и углубила взгляд в заснеженную землю.

— А ты — с Сэллоу? — с насмешкой закончил он. Слёзы предательски подкатили к горлу и сдавили его. Больно и несправедливо.

— Зачем ты так? — прищурилась в отчаянной попытке уловить хоть бы тень сожаления на его лице. Слава Мерлину, уловила. Не всё потеряно.

— Я не это хотел сказать. — Гаррет поджал губы и шумно выдохнул. Его рыжие кудри стали будто насыщеннее, пламенно подсветившись разрумяненными от мороза щеками. Я умильно улыбнулась — ну точно «львёнок». — Просто не укладывается в голове — ты снова повторяешь ту же ошибку! У тебя гордость вообще есть?

— Мы просто спим, — сдавленно проговорила я полушёпотом, точно кто-то мог нас услышать и понять английскую речь. Или же я боялась услышать саму себя.

— Сама-то веришь в то, что говоришь? — передразнил меня Гаррет и задумчиво поелозил по снегу носком ботинка. В воздухе повис запах керосина от лужицы, образовавшейся в результате моего неудачного «сюрприза».

— Эй, вы! Пороха не будет?

К нам лихо приближались три довольно крупные мужские фигуры. На всех толстые тулупы и большие меховые шапки. Их разнузданная походка и слегка замедленный тембр голосов молниеносно дали мне понять, что дело плохо — ребята пьяные.

Мы не понимали, что от нас хотят, и хмельные соседи начали заметно раздражаться. Я растерянно смотрела то на них, то на Гаррета, и не знала, что предпринять, как разойтись мирно. Один из них, порядком утомившийся на пальцах объяснять нам, что ему нужно, чиркнул спичкой и издал взрывающийся звук ртом. Я понятливо закивала и засеменила к дому — взять, что они просят, и позвать на всякий случай на помощь.

***

— Себастьян, помоги мне, там Гаррет один…

Я лежал на сложенных на столе руках и почти провалился в сон, когда Амелия буйно потрепала меня за плечи, приводя в сознание. Я не до конца понял, что она там тараторит, но поплёлся за ней на улицу.

Уизли стоял в окружении трёх незнакомцев в огромных смешных шапках. Судя по запаху алкоголя, исходящему от них вблизи, сверкающим в темноте глазам и широким бессмысленным улыбкам на пол-лица, те были вусмерть пьяные и взбудораженные праздником.

— Что такое? — я нахмурился и сделал шаг в середину круга, ближе к рыжему. Тот попытался отодвинуться от меня, но его в спину толкнул стоявший сзади парень. — Ребят, что нужно?

Они не понимали мою речь и хохотали над только им понятными шутками. Я забеспокоился за Амелию — хоть её никто и не пытался трогать, всё же ей лучше было отправиться в дом. Разумеется, она бы не оставила нас тут одних, но попытаться стоило. Только я открыл рот, чтобы сказать ей это, мне прилетело её решительное «Я никуда не уйду». Вспомнилась прошлая ночь, как она с такой же интонацией заявила мне, что никуда не уйдёт, пока мы не переспим. Я хохотнул и лукаво закусил губу.

— Над чем смеёшься? — один из ребят пихнул меня в плечо, видимо, приняв моё веселье за личное оскорбление. Я инстинктивно закрыл спиной Уизли — этот непутёвый в случае чего получит первым.

— Им нужен порох! — проскулила Амелия, выглядывая из-за плеча самого крупного парня. Протянула ладошку с лежащим на ней холщовым мешочком.

— Во-о-от! — довольно протянул тот, рядом с которым она стояла. Взял из её руки порох и, подмигнув остальным, шатко направился к своему двору. Двое других с пару секунд постояли на месте, а затем вскинули руки в прощальном жесте и последовали за своим товарищем. Я облегчённо выдохнул и расслабился, с подозрением косясь на рыжего — на нём не было лица, а все веснушки будто попрятались за уши.

— У тебя рожа что ли такая, что всем хочется тебе вмазать? — усмехнулся я, когда мы втроём подходили к нашему крыльцу.

— Слушай, Сэллоу, — Уизли сжал руки в кулаки и с готовностью влезть в драку шагнул мне навстречу.

— Не кипятись! — я пренебрежительно-снисходительно поставил ладонь между нами. Подоспела Амелия и предостерегающе взяла Уизли за локоть.

— Ты иди, Себастьян, — миролюбиво пролепетала она.

Я безразлично пожал плечами и уже закрывал за собой входную дверь, как услышал её слова, обращённые к рыжему: «Только не говори никому о том, что я тебе рассказала».

***

— Что, голова болит? — Себастьян насмешливо обернулся, рукой отодвигая еловую лапу на своём пути.

Я шла следом, скривив лицо в болезненной гримасе и приложив ко лбу ладонь, точно это помогло бы избавиться от стучащей и ноющей боли после вчерашнего веселья. Пить два дня подряд — не лучший вариант, когда тебя и без того тошнит круглыми сутками.

Встали мы далеко за полдень, напрочь промёрзшие и больные похмельем. Себастьян, как один из трезвенников, вызвался сходить за дровами — я увязалась за ним в надежде подышать свежим воздухом и вытянуть из него что-нибудь интересное про Анну и остальных. Да и находиться наедине со всеми после того, что я рассказала Гаррету, было неловко и просто мучительно.

— Угу, болит, — провыла я и споткнулась о корягу, не посмотрев как следует под ноги. Упала навзничь, и шапка, слетев с моей головы, сделала прыжок прямо в пушистый сугроб. Себастьян загоготал, как ненормальный, и только потом подошёл помочь. Поднял меня подмышками и стал отряхивать от снега.

Я чувствовала себя полной дурой. Проснулась полчаса назад и даже не успела расчесаться. Натянув на себя первое, что попалось под руку — чьи-то старые брюки и безразмерный свитер с высоким горлом, — вывалилась из дома в спасительное уединение, но с кем? Чёрт, ну почему я такая глупая?!

В голову, как назойливые мухи, лезли воспоминания о наших совместных ночах, и я залилась краской. Стою тут, как замухрышка, ещё и с похмелья — невеста, хоть с руками отрывай! А Сэллоу как назло смотрит внимательно, изучает моё заспанное и помятое лицо — издевается!

— Пошли уже, а то стемнеет, — буркнула я, отряхивая шапку от снега.

— И тогда нам придётся остаться на ночь в палатке, — донеслось из-за спины, когда я сделала несколько шагов вперёд. Я закатила глаза и продолжила пробираться сквозь ветки и сугробы.

***

Наши руки полностью заняли охапки хвороста, удачно найденного под слоем пушистого, почти невесомого воздушного снега. Мы заботливо прижимали дрова к себе, на обратном пути подкладывая туда мелкие ветки.

— Неужели ты вчера заступился за Гаррета? — издевательским тоном спросила Амелия. Сумрак опустился на студёную землю стремительно и неожиданно: залаяли и завыли собаки, людской гомон и шум затихли, а лес погрузился в задумчивую немоту. Обстановка щекотала нервы, и мне не терпелось добраться до уютного дома, растопить печь и просто провести вечер в дружеской обстановке, как раньше в гостиной Слизерина.