Red is my favourite colour

— Ты могла бы стать могущественной волшебницей, мы могли бы подчинить себе весь мир, а ты!.. — от досады я стукнул кулаком по столу, что вся глиняная посуда подпрыгнула и глухо опустилась обратно. Сара вздрогнула, и шаль с её худых плеч упала на пол.

— Я оставила своего ребёнка… единственного ребёнка ради тебя… чтобы ты не наделал глупостей, Уильям. Я совершила такую ошибку…

Она повторяла эти слова семь долгих лет, пока окончательно не сошла с ума. Она истерзала и истощила себя до смерти, сама. Так и не дождалась, когда дочери исполнилось одиннадцать.

После смерти жены я наведался к Матильде, разъярённый и опустошённый одиночеством. Умолял её сказать, куда она упекла мою родную дочь, но она молчала. Тогда я пообещал, что отомщу, если она всё же возьмёт Амелию в Хогвартс. Матильда дала слово, что не заберёт девочку в школу.

— …Но два года назад я прочитал в «Ежедневном пророке» имя, от которого моё сердце едва не остановилось. «Амелия Мэллори. Новый герой Хогвартса, победившая Ранрока и Виктора Руквуда». Что это значит?!

— Это значит, Уильям, что я рисковала жизнью ради других. Ради своих друзей и близких, чего ты не умеешь и никогда не поймёшь! — выпалила я, сгорая от переполняющих меня эмоций. Стоило только вспомнить тот вездесущий огонь, пылающий из пасти дракона, и я начинала задыхаться. Горло спекало гарью, а стук моего сердца слабел с каждой секундой. Я столько раз прощалась с жизнью в бою, а теперь готова была добровольно с ней расстаться, лишь бы не выслушивать всю ту грязь, которая потоком лилась изо рта этого никчёмного человека.

— Зря я надеялся, что смогу вырастить из тебя что-то стоящее. — Он устало потряс головой. — Матильда, эта рыжая сука забрала у меня последнюю надежду и здoрово промыла тебе мозги.

— Поосторожнее с языком! — Гаррет пылал от ярости. Костяшки его пальцев, крепко сжимающие палочку, побелели. Его изумрудные глаза наполнились пугающей чернотой, и я запаниковала.

— Как поживает твоя мамаша, Уизли? — оскалился Уильям и встал в стойку, достав свою палочку. Я пригляделась: не видела такую форму в лавке Олливандера. Неужели у него и палочка из-под полы?..

— Это ты с ней сделал? — на лице Гаррета читался ужас, смешанный с отчаянием и невыносимой болью. Я сама была готова тотчас изничтожить стоящего передо мной монстра, который в трезвом уме и твёрдой памяти причинил зло ни в чём не повинному человеку.

— До его тётки не так-то просто добраться, — хохотнул Уильям. — Твоё кольцо слабо действовало на территории Хогвартса и окрестностей. — Он кивнул на мою руку, и её будто обожгло.

— Кольцо? Мамино кольцо с чёрной шпинелью?

— Оно самое. Твоя мать оставила свою фамильную драгоценность ничего не смыслящему ребёнку, и нам почти не на что было жить!

— Миссис Моррис сказала, что это оберег, — пробормотала я себе под нос, потирая след от кольца на пальце.

— Ах, миссис Моррис! Та маггловская «ведьма»? — прищурился Уильям и жутко улыбнулся.

— Ты знаешь её! — вскинулась я. — Откуда? Что ты с ней сделал?!

— Я ничего с ней не сделал. И не собираюсь. Пока. Но обязательно сделал бы, если бы они с мужем всё же забрали тебя в семьдесят девятом.

Я обомлела и выпучила на него глаза. Уильям передразнил моё выражение лица и, пнув мелкий камешек, взъерошил волосы. Моё сердце чуть не покатилось галлеоном ему под ноги, когда я поняла, как сильно он напоминает мне Себастьяна.

— Эта старуха едва успела обосноваться под Раем, сбежав с мужем из Салема, как присмотрела себе дочурку из ближайшего интерната. Всё это я узнал далеко после того, как эта рыжая ведьма, — он зыркнул в сторону Гаррета, — забрала тебя в Хогвартс.

— Я этого совсем не помню. — Мои губы еле шевелились, окончательно онемев от холода и шока. — Почему же они так и не забрали меня?

— Этого я не знаю. Может, почуяла чего, или ты настолько негодна, что даже бездетные…

— Заткнись, — отчеканил Себастьян так, что я сама вкопалась в землю и боялась шелохнуться. На удивление Уильям тоже осёкся и нервно прочистил горло.

— В общем, эта недоведьма тоже, видимо, что-то сделала с кольцом, потому что два года назад, осенью, я почувствовал… — он нахмурился и вознёс свинцовый взгляд к небу. — Я стал чувствовать тебя.

По телу в очередной раз пробежал мороз. Как же жутко это звучало из уст такого страшного и беспринципного человека.

— Но грёбанный ворон твоей дорогой старухи вечно мешал мне достать тебя, пока я не заманил вас в ловушку с помощью «несчастных животных». — Он вновь состроил жалостливую мину, издевательски хохоча и глядя на наши полные непонимания лица. Под толстым слоем спеси мне всё же удалось разглядеть искорки страха в его трусливых глазах.

— Это всё какая-то хрень! — вскрикнул Себастьян, всплеснув руками. — Амелия, ты всерьёз веришь ему?

И тут я кое-что осознала. Да так, что ноги мои подкосились, и я упала коленями во влажный и противный песок.

Я — Амелия Мэллори. С самого рождения нежеланная, ненавистная, нелюбимая, негодная. Не наделена, а обременена выдающимися способностями. Зачем они мне, если в этом мире некому мной гордиться? Родной отец завидует, а мать страшилась.

Обречённая на вечные страдания и скитания среди всех этих чужих мне людей.

Отец чертовски сильно похож на Себастьяна. Их образ мыслей совпадает, и теперь это не кажется мне случайностью. Всё закономерно, и этот порочный круг мне не разорвать. Именно поэтому с Гарретом у нас бы не сложилось ни-ког-да. От своей покойной матери я унаследовала не только древнюю магию, но и всеобъемлющую жертвенность и виновность.

Виновата-виновата-виновата

— Амелия, посмотри на меня! — Себастьян опустился напротив, обхватил обеими руками мои пылающие, орошённые слезами щёки. — Ты ни в чём не виновата, любовь моя.

Сердце подскочило высоко-высоко, а потом со шлепком рухнуло вниз. Дыхание перехватило, и дикий, душераздирающий крик вырвался из моей груди. Вопль отчаяния и обречённости.

— Ой, хватит разводить тут сопли! — скривился Уильям, словно съел ведро бубонтюберов.

— Зачем ты явился? Я выросла и больше не смогу выступать в роли твоей марионетки, как мама! — я с помощью Себастьяна встала с земли и, покачнувшись, отёрла сопливый нос испачканной в песке рукой.