Release my soul

Воистину их любовь была самым лучшим, что с ними происходило. И самым ужасным, что можно было бы предположить.

***

Резко распахивая глаза, которые, кажется, закрылись лишь мгновение назад, Наследница вернулась в сидячее положение. Хватая ртом воздух, бездумно уставившись в противоположную стену, она пыталась выровнять дыхание. Холодные пальцы комкали так и не оставленное платье, пока бешено стучащее сердце медленно, но верно затихало, а вполне реальная боль в предплечье становилась слабее. Крови не было, да и не могло быть, а вот ощущение чужой стальной хватки не отпускало.

Кейра знала, что это было. К сожалению, слишком хорошо знала.

Со смертью Уалтара Эр’Кростона призрачный замок спокойствия, что она построила себе, рухнул в одночасье.

Комментарий к — IV —

Иррла - шестипалое животное семейства кошачьих, с голым кожным покровом и скорпионьим хвостом. Размерами соответствует среднестатистической кошке, цвет глаз варьируется от ярко-алого до приглушенно-желтого в зависимости от возраста.

========== — V — ==========

Альтерра. Иная Земля. Запретный Мир. Межмирье. У этого места было около трех десятков названий, которые в разной степени отражали его суть, что полностью не открывалась никому. Созданная в результате пространственного сдвига между мирами, она стала своеобразной нишей, которую оказалось удобно использовать в качестве «черновика», сбрасывая в нее нежеланных для других миров «выродков», полученных в результате неудачного эксперимента и не принятых главными расами. Что, правда, не устроило никого, и спустя несколько столетий межмирье оказалось закрытым. Почти тюремным. Оно само выбирало, кого пустить к себе, и почти никогда – не выпускало. Абстрагированное от законов других миров, развивающееся по собственным канонам, это никем не изведанное пространство еще на заре своего существования обрело целый сонм сверженных кем-то в иных мирах божеств, что нашли себе новый кусочек власти здесь. Еще один шанс на доказательство своего величия. На то, что так просто их не сломить. Отличаясь привычной для таких существ неуязвимостью, путем борьбы они все же разделили свои полномочия и слепили первых «детей» по собственному образу и подобию, населив оными захваченные территории. Потому-то не было единой религии здесь – каждый был вправе принимать и почитать своего Бога. А главенство над всеми взяла одержавшая победу Трехликая Дева, Пресветлая Мать, как ее стали называть впоследствии служители культа. Именно из-под ее рук вышло три бесполых создания: Агнус, Эфрен и Тайсс. Высшие. Уже не Боги, но еще слишком любимые своей родительницей, чтобы стать теми, кто должен ей поклоняться. «Дети» других божеств были вынуждены склонить головы не только перед Трехликой, но и перед ее «чадами». И уже лишь после Высших были вылеплены те, кто носил значительную долю божественной крови, но по рангу стоял ниже главной троицы. Бессмертные души, сотворенные попарно, похожие друг на друга как две капли воды, но не столько внешне, сколько своей натурой. И, главное, скованные призрачной цепью вечного брака, что никогда не разрушится. Трехликая не хотела, чтобы те, кто будет населять межмирье, страдали от одиночества: ни в горе, ни в радости. Пусть если они и несут свое наказание, то вместе. Равно как и делят моменты искреннего счастья на двоих. Пусть их жизни будут полными и избавлены от мук беспрестанного поиска. Она уже насмотрелась на страдания людей в том мире, где когда-то вершила судьбы. И теперь, когда у нее появилась возможность создать личный уголок, она мечтала обойти ошибки демиургов иных миров. Но сама совершила еще большую оплошность, вымостив благими намерениями известный путь во всех реальностях.

Подарила им слишком сильную любовь, ставшую одновременно наградой и наказанием.

Просторный зал, обычно наполненный светом нескольких тысяч магических огней и музыкой, поскольку использовался для различного рода приемов и торжеств, сегодня словно бы погрузился в сумрак. И пламя, освещавшее все вокруг сменило оттенок с золотистого на пепельно-серый, и едва слышимая мелодия была нарочито тягучей и печальной. И даже воздух, казалось, вобрал в себя все оттенки скорби, разлившейся в воздухе, сплетаясь с ароматом поджигаемых эделий – цветов, что росли лишь на небесных скалах, в садах сэннов, к расе которых и принадлежал Уалтар Эр’Кростон. Существ с бледной, словно бы прозрачной кожей, сквозь которую просвечивали паутины вен, льдисто-серыми глазами, обычно не выражающими никаких эмоций. Существ, имеющих крылья, созданные из завихрений воздушных потоков. Существ, чье сердце никогда не бьется. Существ, считающих себя небесной карой для всех, кто способен лишь ходить по земле. Существ с обостренным чувством справедливости, что иногда играло против них. Существ, умевших любить и не душить своей любовью, потому что свободу они ценили более иных рас.

Принимая фальшивые соболезнования и на автомате благодаря пришедших сегодня на похороны, подавая им свою руку для поцелуя или обмениваясь с дамами вежливым касанием щеки к щеке, черноволосая экра хотела оказаться в собственной спальне и разреветься. Вот так, как это делают низшие: катаясь по полу, смешивая краски на своем лице, не стыдясь опухших глаз и носа, спутавшихся волос и смятого платья. Расплакаться навзрыд, в голос, до хриплого кашля и потери зрения. Чтобы стало хоть немного легче. Только она слишком хорошо знала въевшееся под кожу воспитание: даже реши она один-единственный раз повести себя неподобающе, она не сможет. Бесстрастное лицо не перекосит боль, а из аметистовых глаз не хлынут потоком слезы. И единственное, что она в силах сделать – довести себя до крайней точки и исчезнуть из особняка на пару часов. Такие сильные эмоциональные удары на нее действуют, как и ночи двулуния, заставляя выискивать жертву. Стоит лишь дождаться окончания спектакля, что назван похоронами, а потом ей станет легче.

Члены Альянса, преподаватели и бывшие студенты Академии, представители аристократии - все они сегодня собрались здесь, обсуждая случившееся. Исходивший аромат от их ауры заставлял внутренне передергиваться, испытывая искреннее отвращение: главенствующая роль отдавалась лицемерию, к которому, как бусинки на ниточку, цеплялись искусственные капли сочувствия, скорби и печали, пытаясь заглушить куда более истинные интерес, злорадство и облегчение. И где-то еще сквозило опасение. Они боялись. Обстоятельства смерти отнюдь не слабого представителя своего рода были до сих пор неизвестны, что на фоне нестабильной обстановки в округе давало повод переживать за собственную шкуру, рога и хвост. Кто-то, безусловно, предполагал, что трагедия произошла не случайно – многим четвертый сын лорда Баэля Эр’Кростона успел спутать карты, многих держал под прицелом, со многими планировал разобраться. Кейра не знала всех имен, не знала обо всех незавершенных делах, но прекрасно представляла, сколько у жениха имелось недоброжелателей. Творя правосудие, невозможно остаться любимым всеми. Он и сам не был святым, но не давал преступить определенную черту другим. Он старался на благо государства и своей будущей семьи, надеясь обезопасить оную. И теперь те, кто должны были стать следующими кандидатами на заключение в Цитадели, подозреваемые в тяжких преступлениях, могли вздохнуть спокойно. Их главный «палач» отошел за Грань. Кого только благодарить – неясно.

– … достопочтенная ассэ Кейра, - отрывисто кивнул только что подошедший темноволосый мужчина, произнося обращение таким тоном, что сразу становилось ясно: в гробу он видал это почтение. Причем, учитывая род его деятельности, вполне вероятно, что в прямом смысле. И нарочито выделяя ее нынешнее положение так, чтобы уловила только она. Ассэ. Так и не оказавшаяся замужем женщина, потерявшая вечного супруга в день бракосочетания. В иных мирах смерть снимала все обязательства, но не для тех, кто был скован. Те, кого называют ассэ, уже не смогут создать семью и до самого конца останутся одиноки. Бесспорно, они могут заключить с кем-то брак, но его не одобрят ни Высшие, ни сама Трехликая. Такой союз не заполнит пустоту. И в нем не родятся дети. Этот момент относился к категории тех нюансов и причин, которыми была увешана цепь первородного брака. Продолжить род можно было только со своей вечной половиной, поскольку только это могло гарантировать им полную семью, как считала Пресветлая Мать. Ее мысли нельзя было назвать неверными, вот только она не учла обратную сторону медали.

– Благодарю, - никак не афишируя тот факт, что предыдущие реплики она благополучно прослушала, отозвалась Наследница. В конце концов, все эти тексты уже можно было выучить наизусть – если они и видоизменялись, то лишь на пару-тройку слов и их порядка в предложениях. Ну и, да, в случае с некромантом интонация слегка дергалась в сторону отнюдь не уважительно-сочувствующей: в отличие от большинства здесь присутствующих Дэй отвратно скрывал свое истинное отношение к возможной супруге своего погибшего приятеля. Назвать мужчин друзьями не представлялось возможным, но и с едва знакомыми личностями кровью не делятся, даже подвергая тех тяжести Долга. Их сблизила Академия, но взгляды на жизнь и разность натур развели по разные стороны баррикад. Тем не менее, общение не сошло на нет, что позволяло некроманту выражать свое недоумение относительно желания Уалтара связать себя окончательно с черноволосой экрой. Дэй никак не видел рядом с куда более спокойным и миролюбивым Эр’Кростоном излишне властолюбивую, амбициозную и сильную леди. Ему нужен был кто-то более живой и теплый, кто-то более легкий и непосредственный. Не задумывающийся о политической ситуации в стране и не пытающийся защитить собственного мужа. Уалтар должен был быть в семье главным, а не делить трон с женщиной. Тем не менее, покойный приятель утверждал, что все эти качества девушки его не волнуют и что он слишком сильно ее любит, а потому готов закрыть глаза на отрицательные стороны. А теперь из-за нее он оказался за Гранью.

– Снова оно? – практически одними губами поинтересовался некромант, делая вид, что крайне заинтересован в выражении своих самых искренних чувств и разделяет всю печаль потерявшей жениха девушки. Но разноцветные глаза в своей глубине таили превосходство и насмешку, что могли быть незамечены кем угодно, кроме той, кому адресовались. Она же, хоть и поняла, о чем спрашивал собеседник, не сочла нужным отвечать. Да и не требовал его вопрос ответа.

– Здесь похороны, а не светский раут, - коротко бросила ему старшая дочь рода Д’Эндарион, намекая на спутницу, что липла к мужчине сверх всех приличий. Он сделал вид, что не услышал комментария хозяйки дома, поворачиваясь к желтоглазой худощавой девочке с заплетенными в несложную прическу бледно-зелеными волосами: весь ее облик так и выдавал в ней низшую, вряд ли владеющую какой-либо магией кроме слабого целительства. Скорее всего травница. Интересно, когда это у Дэя так вкусы попортились, что он переключился с аристократок на чернь? Хотя, скорее просто очередная его жертва. Что ж, по низшей никто плакать не будет, так что очередное развлечение спокойно сойдет ему с рук. И тут же женскую головку вновь посетила несвоевременная мысль о нелепости имени некроманта, который в упор не хотел раскрывать полного варианта, что вечно давало повод Наследнице ехидно равнять его с низшими, ведь только они носили короткие односложные имена: абсолютно всю аристократию регистрировали под длинным и звучным вариантом, что было не только попыткой выделиться и заставить иностранца сломать себе язык при произношении оного. Короткое имя проще использовать в любом ритуале, а также оно может беспрестанно повторяться, что делает низших одинаковыми и уязвимыми. Аристократы же могут не опасаться того, что кто-то совершит вмешательство в их ауру, намеренно или случайно спутав имена в ритуале, например. Правда, здесь действуют еще два момента. Первый, это наличие истинного имени вечной души, если она перерождалась, конечно. Но оно не всегда известно. А второй, это сам процесс регистрации новорожденного, во время которого вписываемый вариант, если он уже кем-то использован, тут же растворяется, оставляя графу пустой, что вынуждает подбирать альтернативу. По этой причине найти на всей Альтерре, к примеру, еще одну Кейру Д’Эндарион не представляется возможным. В том, что Дэй скрывал полное истинное имя, не оставалось сомнений, но с какой целью?

***

В заполненном туманом стеклянном помещении, что давно стало пристанищем троицы Высших, царила непривычная тишина. На белой половине лица Агнуса, перебирающего в пальцах серебристую тонкую цепочку, то появлялась, то гасла усмешка. Эфрен, устроившийся напротив брата, хмурился, на несколько мгновений даже забыв о трубке, лежащей рядом. Категорическое несогласие и недовольство – вот что читалось в его лишенных белка глазах. Игра до сей поры шла по оговоренному между ними сценарию, однако внезапно младший, куда-то испарившийся не так давно, предложил внести изменение. И, по мнению, среднего брата, это было неразумно. Даже странно, что старший дал свое согласие, вследствие чего победило большинство. Цепь, соединяющая две фигуры, истончилась и рассыпалась светящимися искрами, тающими в воздухе. Как истлела в белом пламени и маленькая обсидиановая фигурка с крыльями.

– Зачем было связь-то рушить? – буркнул себе под нос Эфрен, то посматривая на брата, то вновь обращая внимание на доску. – Теперь лишиться печатей – дело нескольких часов. Ты хочешь, чтобы все так быстро завершилось?

– Ты их переоцениваешь, - беря в руки две фигурки, похожих формой, но различающихся размером, не согласился Агнус, - за столько лет печати не разрушились полностью, а ведь предпосылки были. Нет, - старший из троицы задумался, оборачивая «жертв» новой цепью, тут же засветившейся и зафиксировавшейся, - самостоятельно они их не разобьют.

– Странная у вас благодарность, - раздался мужской голос, на который обернулись оба Высших: Агнус – с довольной усмешкой, Эфрен – с недоумением, - это и называлось: отправишься помогать? – говоривший не имел лица, будучи темной тенью с плохо различимыми очертаниями, однако по тембру голоса можно было решить, что это молодой парень, не так давно вышедший из отроческого возраста. На деле, переродившейся душе было на момент смерти немало лет, вот только после того инцидента развитие ее замерло, и внешние признаки остались словно бы замороженными.