Release my soul

– Ты находился рядом столько лет – это достойная плата за свершенное, - пожал плечами Агнус, возвращая фигурки на доску, - в конце концов, мы не заказывали этого убийства. Однако свою роль ты исполнил и заслужил покой, - ухмылка проскользнула на светлой половине лица старшего из троицы, - в Бездне.

Контуры тени начали таять, растворяемые туманом, вновь заполняющим помещение. Близилась ночь. Эфрен, выяснивший личность гостя лишь после слов об убийстве, расхохотался, и его смех вновь разбился на множество осколков, отражаясь от прозрачных стен.

– Девчонку тоже задействуешь? – не преминул он осведомиться, уже иными глазами смотря на старшего из Высших.

Агнус лишь сдвинул фигурки ближе друг к другу, предлагая трактовать это действие как угодно.

В конце концов, самая интересная часть начиналась только сейчас.

***

Чуть пошатываясь от слабости, что владела ей еще со вчерашнего вечера, Кейра захлопнула за собой дверь спальни, бездумно смотря перед собой и видя не роскошные апартаменты, а недавнее белокаменное святилище, где проходили похороны, представляющее собой большой участок земли, вымощенный грубо обтесанными напольными плитами, обнесенный по кругу стеной и лишенный купола. Обоняние до сих пор улавливало аромат скорбного огня, которому предали, согласно традициям, тело Уалтара, возвращая воздушника к его родной стихии, из которой он вышел. Пламя, поглотившее тело и брошенные к нему эделии – цветы, выращиваемые лишь в садах сэннов на парящих в небе скалах, весело взметнулось ввысь, унося пепел и сжигая все наивные девичьи мечты. Льдисто-голубой бутон съежился и почернел, моментально обугливаясь, и безмолвно смотрящая на это экра, словно окаменевшая в своей боли, чувствовала, что ее душа рассыпалась прахом вместе с цветком, что должен был быть сегодня брошен ее рукой в обручальный огонь во время обряда соединения. Судьба переиграла все иначе. Она надела платье, что было подготовлено ко дню ее бракосочетания, и приняла из рук слуги букет из тринадцати эделий, вот только повод оказался диаметрально противоположным.

– Айне, - обратилась к младшей сестре Наследница, почти бессознательно стягивая с рук перчатки, скорее по привычке, нежели и впрямь желая избавиться от этой детали гардероба, - Ты знаешь, почему я задержалась в святилище, - как-то задумчиво произнесла она, опускаясь на постель, приминая длинную юбку. Это не было вопросом – черноволосая экра не ждала на него ответ. Она просто искала подходящие слова. Скрывать такое она не считала необходимым, но и объяснить так, чтобы не вызвать лишних переживаний, было слишком сложно. Зная натуру младшей, не составило бы труда догадаться, что она сделает все возможное и невозможное, лишь бы помочь. Даже удивительно, что она выросла такой… чистой. Лишь бы никто не убил этот хрупкий цветок ее души. Лишь бы путь ей указала Трехликая, позаботившись о благополучии собственной «дочери». Несмотря на то, что истинная душа не имела никакой связи с этой светлой девочкой, оказавшейся в новой реальности сестрой Кейры, сложно было не проникнуться к ней симпатией, словно бы отразив то тепло, что исходило от Айне. Наложившись на родственное отношение самой черноволосой экры, оно родило определенного рода привязанность и желание оберегать. То, что существовало во всех кланах по велению Пресветлой Матери.

– Maman сказала, что тебе нужно помолиться Трехликой, чтобы она лично отворила Врата в свои Сады для Уалтара… - осторожно отозвалась девочка, непроизвольно дотрагиваясь выбившейся из прически пряди пепельных волос, выдавая этим жестом свое волнение. Она не знала, как вообще говорить с сестрой об этом всем, боясь причинить еще больше боли. Ее бы воля, она бы вообще отстранила старшую от траурных церемоний и отправила оную куда-нибудь подальше, где ничто не напомнит о погибшем женихе. Где никто не назовет ее скорбным «ассэ». Где, возможно, она найдет свое излечение.

– Да, - с какой-то горькой усмешкой кивнула Кейра, смотря на гобелен, что висел на противоположной стене и изображал две луны – алую и белую, - Я позаботилась об этом. Я поклялась, что отомщу его убийце. Своими руками отправлю его в Бездну, - уголки губ дрогнули, складываясь в неприятную усмешку. Аметистовые глаза Айне, такие же, как у сестры – фамильный цвет – изумленно и испуганно расширились.

– Прошу, не говори, что…

– … я сделала это у статуи, скрепив договор своей кровью, - закончила за неё Наследница ровным и уверенным тоном. Она прекрасно знала, что именно сотворила и какую плату может понести в случае нарушения клятвы. Но куда хуже была бы отнюдь не кара Высших, а ненависть к самой себе за бездействие. Кем бы ни был убийца, даже если бы его силы превосходили ее – она обязана превратить его жизнь в беспросветный кошмар.

Вместо того чтобы провести ритуал соединения, сегодня она в том же месте, в подвенечном платье принесла другую клятву. Этот день прошел практически так же, как она представляла его себе еще десять лет назад с единственным исключением: рядом не было Уалтара. Вместо его теплой, крепкой руки, пальцы Наследницы сжимали серебристую цепочку с кулоном в виде двух сплетенных лун. Ее душа, что она вручила любимому человеку. Символ ее вечной верности, что находился с ним до самого конца. По сложившейся традиции даже при смерти второй половины душа должна оставаться у того, кому была подарена. При всем желании цепочку бы не смогли снять с умершего: лишь он лично мог отказаться от нее, освобождая тем самым привязанного к себе человека. Но это в случае истинности цепи первородного брака.

Кулон старшей дочери рода Д’Эндарион соскользнул с шеи ее нареченного самостоятельно, когда обмывающие тело слуги невзначай задели застежку. Это могло значить лишь одно.

Их связь оказалась иллюзией.

– Если он не был тем самым, то зачем идти на такие крайности? – младшая сестра, которая уже была осведомлена обо всем вплоть до фальшивой цепи, как-то жалобно взглянула на застывшую каменным изваянием на собственной постели хозяйку спальни, - Не лучше ли продолжить искать? Возможно, на самом деле им является тот милый юноша, что на последнем балу с тебя глаз не сводил, а ты просто не разглядела этого? – ей не хотелось верить, что все действительно не имеет выхода. И она искренне не могла понять, почему сестра так хватается за иллюзорную цепь. Раз она оказалась не настоящей, значит, эта боль ненадолго, и уж действующая обычно в гармонии с разумом, а не бездумно слушающая сердце, старшая дочь рода Д’Эндарион должна была понимать сие лучше всех. Так к чему все клятвы? Дело в любом случае расследуют, если найдут хоть какие-то зацепки. Но ставить на кон свою жизнь…

– Влюбиться в человека? – на миг Кейра даже ожила, вскинув голову и позволяя увидеть в глубине потухших глаз какой-то странный огонек, тут же, правда, скрывшийся без следа, - Что за шутка такая? Единственное, на что годятся люди, кроме служения – существовать в качестве пищи, поскольку их страх очень даже неплох не вкус, - утешение, что ей попыталась предоставить Айне, взгляды на жизнь которой были еще по-детски чисты, для девушки оказалось лишь глупой шуткой. Помнила она этого парнишку, долгое время не решающегося пригласить ее на танец. Краснел, бледнел, заикался, но так и не осмелился. А ее человек без каких-либо способностей не интересовал совершенно. Он был бесполезен.

Конечно, выбор спутника жизни для старшей дочери рода Д’Эндарион не основывался на титуле или чистоте крови, изначально привязанный к призрачной цепи. Но если уж теперь, в положении ассэ, пусть и лишь официальном, раз все оказалось иллюзией, она и станет кого-то искать, то он должен стать инструментом в ее руках. Да и родители бы не одобрили кого-либо из низших возле своей дочери, ведь прекрасно же знали, что это не могло бы быть той вечной любовью. На тех, кто склонял головы перед аристократией, не имевших дара, первородный брак не распространялся: они не были созданы Высшими, они пришли на Альтерру уже позже. Это хоть немного, но облегчало задачу поиска. Зато оставалось еще как минимум семь рас, населяющих Ирльхейн – одно из самых крупных государств Альтерры, управляемое Альянсом Тринадцати. А ведь кроме него существовало еще как минимум девятнадцать ему подобных, разве что меньших размеров. И что, ей теперь отправляться в вояж по межмирью, пытаясь рядом с каждым ощутить то самое тянущее и оглушающее чувство, как было с Уалтаром? Ей и жизни на это не хватит. Тем более что в родных землях она хотя бы может ориентироваться по цвету ауры, сразу отметая спектр от желтого до зеленого, характеризующий низших, и от коричневого до красного, к которому относились представители иных государств. Их деление на классы Кейре не было известно, в отличие от царившего в Ирльхейне: все вариации от фиолетового до стального выдавали аристократа, степень силы которого регулировалась насыщенностью оттенка ауры. Чисто черную имели рахны, чьи тела были покрыты короткой и колючей темной шерстью, а сами они могли похвастаться шестью руками, против привычных большинству нелюдей двух. Боевой ипостасью, как уже можно было догадаться, являлся огромный ядовитый паук.

И, надо сознаться, что черноволосая экра уже не раз возблагодарила Небеса за принадлежность Уалтара к сэннам, не отличавшимся столь экзотичными особенностями своего тела. При одной мысли о том, что ее вечный супруг мог оказаться большим пауком, бросало в дрожь.

Правда, теперь такой гарантии уже никто дать не мог.

Комментарий к — V —

Ирльхейн – своеобразная игра слов с древнего. Ir’lus ch’ane. Призрачные цепи надежды.

========== — VI — ==========

На заре своего существования Альтерра напоминала Сады Трехликой в том представлении, какое сейчас имели о них обитатели межмирья благодаря описаниям и рисункам из книг, что хранились в большинстве Библиотек. Наполненная светом и теплом, едва лишь получившая разделение на территории, которые закрепились за определенными божествами, она была девственно чиста. Кристальная вода озер, бескрайняя синь небес, плодородная почва, связь с природой и стихиями у только что сотворенных существ. Пресветлая Мать медленно, но верно штришок за штришком набрасывала картину своего мира, постепенно заполняя его своими детьми и корректируя по их потребностям.

Из трех аметистов, нашедшихся в горстке камней, что оставались с Богиней в момент ее изгнания, появились Высшие: Агнус, Эфрен и Тайсс. Они не были ни темной, ни светлой стороной: образованные из пыли драгоценных кристаллов и крови Трехликой для связи, эти «дети» стали носителями первородной магии, что могла течь лишь в жилах их потомков. Тех, что будут вылеплены их руками. Самых дорогих сердцу созидательницы. Из осколков хрупкого хрусталя родились сэнны, занявшие территории над облаками, где парили скалы с ровно срезанной поверхностью, словно бы перевернутые вниз своей вершиной. На одном таком «островке» мог раскинуться целый небольшой город, а для удобства связи между оными небесным детям были дарованы крылья из завихрений воздушных потоков, появляющиеся в любой момент и зависящие лишь от объема силы сэнна. В их владении в большинстве своем оказались ветра, и редкие представители своей расы доходили до управления льдом.