Репортаж перед смертью
Шрифт:
– Что она сказала по поводу подвески?
Стейнлиз раздражённо дёрнул плечом:
– Я не стал спрашивать в лоб – если кулон действительно у неё, Миражанна может испугаться, что её заподозрят либо в убийстве, либо в соучастии, и попытается избавиться от него. Здесь нужно действовать очень осторожно, через прокурора и судью. На общие вопросы об украшении сестры тоже ответила весьма расплывчато: что-то похожее было, но точно описать не могу, потому что виделись с сестрой редко.
– А алиби Драгнила? Он говорил, что заходил в ту ночь в кафе.
– Это мисс Штраус подтвердила, но точного времени, когда он пришёл, назвать не смогла.
– Значит, тупик? – девушка закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. – Что же делать?
– Пока придётся задействовать то, что есть. Честно скажу: всё, на что мы может сейчас рассчитывать –
______________________________________________
*здесь - что-то вроде удостоверения, которые имеют юристы (представители прокуратуры, суда и т.д.).
========== Часть 13 ==========
Люси уже почти сорок минут мерила шагами асфальт перед входом в кафе «Синий пегас». Заведение давно гостеприимно открыло свои двери для посетителей, но того, кто был нужен журналистке, на рабочем месте до сих пор не наблюдалось. По какой причина Миражанна Штраус ещё не приступила к своим обязанностям за стойкой, девушке так и не удалось узнать. Щупленький парнишка, меланхолично готовящий кофе для пары посетителей, на её вопрос о платиновой блондинке только пожал плечами и абсолютно равнодушно сказал: «Да придёт, наверное», после чего, уточнив у Люси, не будет ли она что-нибудь заказывать, и получив отрицательный ответ, потерял к ней интерес, переключившись на стоящий рядом с кофе-машиной маленький телевизор. Решив не мозолить ему глаза, журналистка вернулась в свою машину, но усидеть спокойно в ней не смогла, в скором времени начав беспокойно ходить туда-сюда по тротуару и высматривая среди спешащих по своим делам прохожих девушку с длинными серебристо-белыми волосами.
После вчерашнего разговора с мисс Штраус и слов Локи о том, что сестра убитой может скрывать какую-то информацию, относящуюся к преступлению, Люси просто не находила себе места. Подобные подозрения появились у неё ещё после первой встречи с Миражанной (собственно, именно поэтому журналистка и обратилась за помощью к Стейнлизу), сейчас же это была почти уверенность. Но как заставить девушку говорить? И, самое главное, почему она молчит? Если у Миры есть доказательства причастности Драгнила к убийству, утаивать это глупо – парня уже осудили. Значит, то, что скрывает Штраус, должно, наоборот, оправдать его. Умалчивать правду в таком случае можно либо из-за личной неприязни, либо потому что девушка чего-то или кого-то боится. Второе было более вероятно, и причины у этого страха могли быть разными: от предположения, что она знает настоящего убийцу, до версии, по которой Мира сама убила сестру.
Так или иначе, но блондинка имела какое-то отношение к этому делу – на это косвенно указывал кулон, пропавший с места преступления и неизвестным образом появившийся на шее барменши. Люси, конечно же, прекрасно понимала, что раскручивать этот запутанный клубок лучше всего доверить профессионалам, но и спокойно стоять в стороне она не могла. У них осталось чуть больше суток, чтобы повлиять на судьбу одного заключённого. Поэтому уже больше получаса девушка беспокойно ходила рядом со своей машиной, прокручивая в голове заготовленные для разговора фразы.
Однако, как бы с ней не ждали встречи, Миражанна появилась совершенно неожиданно. Люси на мгновение отвернулась, в задумчивости зацепившись взглядом за проезжающий мимо ярко-красный автомобиль, а когда снова повернулась к кафе, невольно вздрогнула, увидев прямо перед собой высокую стройную девушку в вишнёвом, подчёркивающем фигуру платье. Мисс Штраус, нахмурившись, смотрела на журналистку и, когда её заметили, раздражённо спросила:
– Может, вы оставите меня, наконец, в покое? Я уже рассказала всё, что знала. Больше мне добавить нечего. Перестаньте меня преследовать, иначе я обращусь в полицию, – блондинка развернулась и, цокая каблуками, пошла по направлению к кафе. Люси, в первый момент опешившая от столь внезапной встречи, пару секунд смотрела уходящей девушке в спину, а потом, очнувшись, догнала и схватила за руку:
– Мира, подождите! – Штраус вздрогнула и отшатнулась. Журналистка поспешила отпустить её, но встала так, чтобы преградить дорогу. – Я не буду ни о чём
вас спрашивать.– Тогда зачем вы приехали?
– Я… – почему все заготовленные фразы имеют обыкновение исчезать из головы именно тогда, когда они так нужны? – Я не знаю… – действительно, зачем? Она не может, как Локи или тот же следователь Роуг Чени, задавать девушке вопросы, чтобы не лишить их, возможно, последних зацепок в этом деле. Не может ничего просить или требовать от Миражанны – Лисанна была её сестрой, и хоть в горе люди часто бывают жестоки, ей, Люси, придётся уважать чувства стоящей перед ней блондинки. Она сама прошла через подобное, и память о тех днях, когда боль была почти невыносима, до сих пор живёт в её сердце. И с годами она не становится меньше… – Мне жаль, правда, жаль. Вы лишились сестры и можете мне не верить, но я знаю, какое горе вам пришлось пережить. Потому что завтра будет десять лет, как я потеряла свою.
– Её тоже убили?
– Да. Мишель было всего девять, но я помню всё так, как будто это случилось вчера.
– Мне очень жаль, – Мира повторила её слова, выражая сочувствие, и Люси лишь кивнула головой, принимая соболезнования. – Вы ведь репортёр? Я помню, вы говорили о какой-то передаче про заключённых.
– «Репортаж перед смертью» на канале «True News».
– О чём она?
– Это интервью, – начала объяснять Люси. Она не понимала, почему вдруг Штраус заинтересовалась этим, но обрадовалась, что у них завязался хоть какой-никакой диалог. – Интервью с приговорёнными к смертной казне на электрическом стуле.
Мира чуть заметно вздрогнула и тихо, почти шёпотом спросила:
– Скажите… Это очень страшно?.. – она не договорила, но журналистка и так поняла, что имела в виду её собеседница. Недавно виденный сон вновь всплыл в памяти, заставляя холодеть ладони и учащённо биться сердце. Люси посмотрела в голубые, широко открытые глаза стоящей напротив девушки и так же тихо ответила:
– Да… – их зрительный контакт продолжался, кажется, целую вечность. И только залаявший неподалёку пёс заставил Штраус дёрнуться от неожиданности и отвести взгляд. Немного поколебавшись, она всё же спросила:
– Вы ведь виделись с… Нацу? Какой он?
– Какой? – Люси растерялась, не совсем понимая, что Мира имела в виду. – Ему трудно, но он… держится. Старается держаться. Хотя всё должно случиться завтра.
– Завтра? – Штраус резко вскинула голову. – Уже?!
Журналистка с нескрываемым удивлением посмотрела на неё:
– Разве вы не знали?
– Я… я забыла, – блондинка старательно прятала глаза, нервно теребя поясок платья. Теперь не увидеть, что она нервничает и всеми силами желает закончить разговор, мог только слепой. На её счастье, из дверей кафе выглянул давешний щуплый парнишка и, увидев Миражанну, окликнул девушку. Та буркнула извинения и поспешила уйти. Люси растерянно смотрела ей вслед. Забыла? Что вообще происходит с этой девушкой? То она впадает в истерику от одного имени убийцы своей сестры, то забывает дату казни. Сама журналистка до сих пор помнила не только число, но и почти всё, что происходило в тот день. Помнила, как стучал по стеклу дождь, как горчил на языке любимый грейпфрутовый сок, как хмурился отец, стоя у входной двери. Родители не сказали ей, но она прекрасно знала, куда и зачем они едут. С тех пор девушка ненавидела запах лаванды – именно так пахло от мамы в этот день, который она помнила лучше, чем тот, в который хоронили Мишель. А мисс Штраус…
Нет, Люси её не осуждала, она просто не понимала. Наверное, поэтому журналистка и не стала догонять Миражанну: что она могла ещё сказать ей, кроме того, что уже было сказано? Ни-че-го. Все слова внезапно закончились под тяжестью собственных воспоминаний и осознания того, что все её усилия были напрасны. Если Локи тоже ничего не сможет сделать… Нет, отдернула себя Люси, она не имеет права сдаваться, даже мысленно – ради того, кому так опрометчиво дала надежду.
Однако с каждым часом уверенность становилась всё меньше. Медленно таяла, как горка сливочного мороженого в стеклянной креманке, которое она заказала в первом подвернувшемся кафе. После разговора с Мирой Люси не смогла заставить себя поехать на работу, несмотря на то, что новый материал к её отъезду, как она планировала, не был готов. Сейчас все мысли занимал Нацу Драгнил, и девушке не хотелось ни видеть на экране чужое лицо, ни слушать другую историю. В конце концов, у неё ещё будет три дня. Хотя начальство и устроило ей небольшой «отпуск», она не собиралась задерживаться дома дольше обычного.