Рерайтер

— Знаю, — тяжело вздохнул директор, — но это из-за оборудования производства масок, а так придется только оснастку заменить.

— Там еще есть проблемы с выращиванием кристаллов большого диаметра, — грустно поделился Александр Иванович проблемами, — мы и семидесяти шести миллиметровые слитки с трудом осваиваем.

— Но хорошо хоть работа движется, — порадовался Венский, и полез в свой портфель, — а еще у меня для вас есть подарок.

На стол были выложены два устройства, в которых опытный взгляд министра разглядел калькуляторы.

— Неужели уже успели освоить? — Удивился Шокин и взял в руки тот, который поменьше.

— Это образец карманного калькулятора, — взялся пояснять Эдуард Фёдорович, — на восемь знаков, выполняет всего четыре действия: сложение, вычитание, умножение, деление. В будущем, когда можно будет оснастить калькулятор дополнительной памятью, количество операций добавится.

— То есть «Феликсы»(механический арифмометр) отправим на свалку? — Хмыкнул министр. А цена?

— Да, пока с «Феликсом» не сравнить, — сразу растерял радость директор, — но тут от вас будет зависеть, если расчёт стоимости кристалла вести по другой методике, то меньше двухсот пятидесяти рублей вполне реально.

— Хм, по другой методике, значит. — Проворчал Александр Иванович и на несколько секунд задумался. — Хотя если подумать, то, наверное, стоит это сделать. — Наконец отмер он. — Время идёт, а мы продолжаем определять цены изделий по-старому. К тому же, эти процессоры планируется использовать в товарах народного потребления, а там цены устанавливает комитет.

— Всё равно они ориентируются на наши рекомендации. — Отмахнулся Венский. — Убытки никому не нужны.

— Тогда вот что Эдуард Фёдорович, — встрепенулся министр, — мы тебе план скорректируем, сократим номенклатуру планируемых к выпуску микросхем, ну а ты наращивай выпуск этих процессоров. Ну и заодно с оборудованием поможем, а то ещё производство не наладили, а уже дефицит образовался.

— Тут такое дело, Александр Иванович, — в ответ директор сделал виноватое лицо, — мы договор с артелью «Прогресс» заключили на индикаторы двух типоразмеров для калькуляторов.

— И что? — Не понял проблему Шокин.

— Так они не могут принимать оплату деньгами, хотят чтобы мы с ними расплачивались микросхемами для электронных часов.

— О! А почему мы об этом не знали? — Подскочил министр. Мы бы тогда сами наладили выпуск этих индикаторов.

— Не факт, — поморщился Венский, — вы же знаете, как у нас что-то новое осваивают, а тут за один кристалл, полученный из бракованных пластин, мы можем получить три комплекта индикаторов.

— Подожди, а в какую цену они определили свои индикаторы?

— Восемьдесят копеек за штуку.

— Это что, формально они получат свои кристаллы по цене девятнадцать рублей, — рассмеялся Шокин, — ну хитрецы. И как ловко от конкурентов избавляются, тут даже подумаешь, а стоит ли осваивать выпуск этих индикаторов на своих заводах. Ладно, дерзайте, только не в ущерб выпуску основной продукции.

После ухода директора завода, Шокин некоторое время игрался с калькулятором, пытался определить затраты времени на работу, и никак не мог заметить задержки, вычисление происходило практически мгновенно.

— Очень интересно, — бормотал он, — а ведь это только начало.

Точно, только начало. На днях проходило совещание, и там подняли вопрос по поводу институтских лабораторий, Симонов, зам по науке, жаловался, лаборатории при институтах совсем не обращают внимания на требование МЭПа и темы исследований выбирают самостоятельно. Отговариваются тем, что на их оборудовании большинство заказных исследований не выполнишь, приходится заниматься тем, что получается. Там же в качестве примера всплыла и тема МИЭТ, вроде того, что они вместо того, чтобы исследовать свойства полупроводников занялись производством микросхем, которые не имеют практического применения.

И вот теперь Александр Иванович убедился, что не всегда можно доверять своему заместителю, так как МИЭТ доказал, что не только добился успехов в разработке новых технологий, но и сумел создать на их базе микросхемы такой плотности элементов, которые просто шокируют. И самое главное, если четырёхбитный процессор был создан за три месяца полгода назад, то каких успехов они смогли достичь сегодня? Надо бы навестить эту лабораторию, посмотреть своими глазами на их достижения, Симонова туда отправлять не стоит, а то он может своим авторитетом всё порушить.

* * *

— Климов, срочно в деканат, — в очередной раз на меня наезжает староста, — что опять натворил?

— Во-первых, почему «опять», а во-вторых, почему «натворил»? Назови мне когда я хоть раз «натворил».

— По первому вопросу не знаю, но создаётся впечатление, что к руководству вызывают только тебя, — не тушуется девушка, — а второй вопрос вытекает из первого.

В деканате со мной бесед вести не стали, вручили повестку к следователю Ухтомскому и на этом всё. Вот так, теперь гадай до завтра, с чего бы это? Проанализировал все события, которые произошли со мной и не нашёл причин вызова в милицию, а утром как порядочный гражданин заявился к десяти часам к следователю. Однако следователь, как я и подозревал, был занят, поэтому меня промариновали в коридоре полтора часа. Впрочем, времени я не терял, достал свой блокнот и занялся новой для себя работой, разработкой модема, который сможет работать на плохих телефонных линиях. Для СССР это жизненно важно, тянуть выделенные линии будут очень нескоро.

— Климов, заходи, — выглянул из кабинета Ухтомский, и когда я вошёл, кивнул на стул, — садись.

Потом обычная процедура, паспортные данные, сведения по учёбе…

— Ну, рассказывай? — Откинулся следователь на спинку стула.

— А что конкретно вас интересует? — Теряюсь я в догадках.

— А всё интересует, с самого начала.

— С самого начала чего? — Опять не понимаю следователя.

— Да хоть от начала сотворения мира. — Ухмыляется тот.

— Ну ладно, — пожимаю плечами и, устроившись поудобней на стуле, начинаю пересказ библии. — В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы…

Сначала Ухтомский улыбался и мерно кивал в так моему голосу, но после того как я перешёл ко второй главе, кивать перестал, когда я уже начал подбираться к третьей, откровенно заскучал.

— Ты всю библию заучил что ли? — Прервал он меня.

— Нет не всю, сорок девятую главу не очень хорошо помню. — Отвечаю без капли улыбки, пытаясь сформировать о себе мнение как о человеке, который не от мира сего.

— И зачем тебе это нужно?

— Ну как же, — начинаю оживать, — религия это опиум для народа, а я комсомолец, поэтому должен бороться с ней. А как бороться с тем чего не знаешь? Вот и пришлось с этой библией познакомиться.

— Если бы ты был настоящим комсомольцем, то не стал бы мне тут цитировать всю эту антинаучную чушь.

— Но вы же сказали «от сотворения мира», а это только из библии можно почерпнуть.

— Ладно, посмеялись, и хватит, — прекратил препирательство следователь, — меня интересует, когда в последний раз ты видел Светлану Краснову и где она сейчас находится?

Эти вопросы трудности у меня не вызвали, так как встреча произошла на виду одноклассников, а где она находится я не знал и знать не желал.