Ресторатор

Особенно усердствовала лектор – женщина с суровым взглядом и прической, которая не менялась, наверное, с советских времен. Она с каким-то садистским удовольствием демонстрировала нам примеры, где крупным планом были запечатлены все «прелести» пищевых инфекций. К концу третьего часа я уже сама готова была превратиться в паразита, лишь бы не слушать больше про «яйца глистов, которые невозможно смыть водой за 15 секунд».

Краем глаза я заметила, как Данил стал нашептывать что-то на ухо Даше, и та засмеялась в ответ, продолжая записывать лекцию в блокнот. Это выглядело настолько неуместно в данной ситуации, что я едва справилась с нарастающим раздражением.

Поймав мой взгляд, Данил демонстративно накрыл своей ладонью руку Даши, и я заметила, как на ее пальце блеснуло знакомое кольцо с желтым камнем – то самое, с которым он не так давно делал мне предложение.

«Хорошо хоть не на безымянном пальце. Это было бы уже слишком» – с каким-то тупым безразличием подумала я.

Я отвернулась, сделав вид, что полностью поглощена темой лекции, но их перешептывания все равно доносились до моих ушей. В какой-то момент Даша прошипела что-то, явно одергивая Данила, и я увидела, как она решительно отодвинула его руку. Данил лишь пожал плечами, раздосадованный тем, что никто не оценил его спектакль.

Может быть это слишком самонадеянно, но меня снова не покидало ощущение, что Данил ведет себя как кретин только для того, чтобы задеть меня побольнее. Он выбрал путь обиженного школьника. Как будто мстил мне за то, что я ушла от него, одновременно доказывая, что я все правильно сделала. Сомнительная стратегия, но ладно.

Лектор тем временем перешла к теме обработки разделочных досок, и я поймала себя на мысли, что с большим удовольствием послушала бы еще час про глистов, чем наблюдала за тем, как Данил обнажает неприглядные стороны своей души и падает в моих глазах все ниже и ниже.

***

С утра мне написал Ян. Я все еще искала подтверждение или опровержение его выборочной амнезии, поэтому расстроилась, что он не позвонил, а ограничился сообщением. Все-таки в живом диалоге уловить такие нюансы было бы проще.

«Ульяна, я уехал. На подготовку к гастро-фесту это не влияет. Все по плану: проводим в течение месяца, маркетологам передал в работу тему «Кинематограф на тарелке». Жду от вас сет из трех блюд. Если не справитесь, можешь тормошить маркетологов, у них есть наработки».

Перечитав его сообщение еще раз, я задала самой себе вопрос:

«Мне показалось или он отчитывается?».

Это что-то новенькое. Где его дерзкий язык? Где раздражающая самоуверенность? Сташевского подменили?

«А когда ты вернешься?» – написала я, и тут же пожалела, что уже отправила.

Я же не его жена, чтобы задавать подобные вопросы. Можно было бы удалить смс, но этот мессенджер не тетрадь, бесследно вырвать лист не получится. Все равно текст «Данное сообщение удалено» сдаст меня с потрохами.

Я решила отредактировать сообщение, пока Ян не успел прочитать его. Пусть лучше будет маленькое изменено, чем жирный намек на попытку его контролировать.

«Сколько у нас времени на разработку?» – переписала текст я.

Ответ Сташевского пришел незамедлительно, будто он все это время не выпускал телефон из рук. Меня тут же бросило в жар от мысли, что он мог увидеть вопрос до моих правок.

«Я уехал на пару дней, но у вас есть неделя – максимум».

«Так и есть. Заметил» – поняла я и мне стало вдвойне неловко.

«Мне показалось или ты уже соскучилась?» – прилетело вдогонку.

Ну наконец-то! Узнаю своего босса! Дерзкого, фривольного и весьма притягательного. Стоило ему уехать, как все откатилось к базовым настройкам, работающим без сбоев до того дня, когда мы на пару «обновились».

Я едва усидела на месте, с трудом контролируя улыбку до ушей. Только лишившись его постоянных заигрывающих подколок, я поняла, насколько подсела на них. Они давали яркие эмоции, а их отсутствие вызывало почти ощутимую ломку. Вот и что мне делать? Продолжать употреблять этот яд, вызывающий зависимость, или перетерпеть, поддерживая версию Яна, который не помнит о нашей ночи?

Что бы я не выбрала, результат один – мы работаем вместе. А значит, какой бы железной хваткой я не сковывала свое либидо, Ян, даже ничего не предпринимая, будет подпитывать зародившуюся симпатию.

Просчитывая варианты ответа, я перебирала один за другим. Можно без лишних слов сказать «да» и перекинуть мяч на его сторону поля, чтобы следующий ход был за ним. Можно продолжить наше состязание и осадить его. Не думаю, что наши словесные перепалки подогревали кровь только мне.

«Что я выбрала?» – спросите вы.

Ничего. Оставила его без ответа. Не только же мне изнывать от любопытства, не понимая, с чего вдруг Сташевский сложил оружие своего остроумия и на какое-то время перестал меня подкалывать. Пусть он тоже помучается, а я пока поработаю.

Если в зале царила привычная изысканная суета, то на кухню утонченная атмосфера не распространялась. У поваров была включена музыка. Из динамика громыхала какая-то рэпчатина, однако на качестве работы это никак не сказывалось, скорее повышало производительность. Данила нигде не было видно, и я решительно толкнула дверь его кабинета.

Как я и предполагала, он отсиживался в своем кабинете, пока другие трудились.

– Прячешься? – спросила я, стараясь сохранять спокойствие.

– Вообще-то я делаю технологические карты, – возмутился Данил.

«Как будто их утром нельзя сделать, пока в зале нет посетителей» – подумала я, но пока воздержалась от упреков.

Мне нужно получить от него желаемое, и начинать разговор с претензий, пусть и обоснованных, не идеальная стратегия. Только разозлю его раньше времени.

– Ага, вижу, – я подошла ближе, располагаясь на стуле. – Через месяц у нас гастро-фест. Участвуют все заведения Сташевского. Нужен сет из трех блюд, объединенных общей темой «Кинематограф на тарелке». Сможешь подготовить?

– Что, без меня даже не можете придумать блюда для такой банальной темы? – ухмыльнулся Данил, получая удовольствие от того, что в нем нуждались.

– А ты не много на себя берешь? – все-таки не выдержала я.

Данил мгновенно сбавил тон, но яд в его словах никуда не делся:

– Ну да, много брать на себя может только наш многоуважаемый босс. И рестораны, и чужих женщин…

Я сжала зубы, стараясь сохранить остатки самообладания, но раздражение затмевало разум.

– Ты все сказал?