Революционер

– А сколько наш локомотив весит? – ещё раз спросил полковник, оглядываясь на машиниста. Совершенно спокойно последовал неутешительный ответ:

– Пятьсот сорок тонн. Предельная масса, которую могут выдержать наши пути, да и то не везде.

– Замечательно, – полковник хлопнул лапами, – Наш военный инженер не смог построить переправу, которая выдержала бы нас.

– Я же говорю – она выдержит!

– Но недолго, – дополнил сенбернар из Красноярска, – Поэтому вам действительно нужно 60 километров в час чтобы преодолеть её.

– Шестьдесят? – возмутился машинист.

– Ну да, ты что спал до этого момента? – поинтересовался Добб.

– Вам нужно шестьдесят, мне нужно сто, а то и сто двадцать. Иначе не заберёмся. Склон больно крутой.

Динозаврик погладил переносицу двумя пальцами, грустно покачав головой.

– Тоже исключено. Пути не выдержат.

– Везде выдерживали, а тут уже нет?

– Я о нижней точке, – пояснил лис, – Если состав войдёт в неё на полной скорости, кинетическая энергия увеличит его массу. На несколько секунд от силы, но в момент “падения” локомотив будет весить намного больше. А в нижней точке, между прочим, находится моя дамба.

– Вот блин.

– Я начинаю сомневаться, что снести мост было хорошей идеей, – заключил военный инженер и уселся на своё место, аккуратно положив перебинтованную лапу на стол.

– Не, нормально, – хмуро кивнул сенбернар, – Если бы ты сказал что у вас локомотив весит столько – я бы сам этот мост снёс.

Лис оторвал морду от лапы, недоверчиво глядя на пса.

– Мы и раньше его проходили с трудом и большим треском. Он трудом выдерживал дизельные поезда, а под вашим атомовозом просто обвалился бы.

Динозаврик оттопырил указательный палец, чуть погрозив им сенбернару. Гражданский усмехнулся.

– Итак, похоже паровоз нам всё-таки придётся тащить на себе?

– Нет уж, – рыкнул Добб, вообще не принимающий участия в дискуссии.

– Тогда как?

Все погрузились в раздумья. И я первый выдал самую простую и казалось бы очевидную идею:

– Как только зайдём на дамбу – дави тапку в пол и разгоняемся до предела.

– Не, – шепнул машинист, – Просто разгонятся тоже не дело, мы просто потеряем сцепление.

– Сколько там ровной поверхности? – спросил Молотов.

– Не считая дамбу – около пятидесяти метров, – ответил наш инженер.

– На скорости в шестьдесят километров – это несколько секунд. За эти несколько секунд надо успеть разогнаться до сотни? – угрюмо констатировал Барсук, прикидывая в уме расстояние.

– А динамика у локомотива хорошая? – спросил Добб, слегка ухмыльнувшись. Я припомнил этот автомобильный термин – динамика это вроде как быстрота разгона.

– По сравнению с остальными – лучше не сыщешь. Но на такую скорость за пятьдесят метров...

– Вообще-то сорок, – перебил Сенбернар.

– Десять метров это наша переправа. Она в самом начале ровного места идёт, потом сорок метров ровно и начинается подъём.

Машинист нецензурно выругался, помянув большого хорошо мне знакомого солдата с миниганом.

– И если у нас не получается – мы впрягаемся в паровоз и тащим его волоком? – подвёл итог Добб.

Все замолчали, а потом Полковник пожал плечами:

– Выходит что так.

Все замолчали и некоторое время думали. Снова тишину пришлось разбить мне:

– Так когда выдвигаемся?

И снова простой вопрос привёл всех присутствующих в ступор. Это было немного удивительно.

– Сегодня? – робко предложил я.

– Сегодня, – кивнул шакал.

– Точно.

– Чего нам ещё ждать?

– И так в график не укладываемся...

– Так если мы не укладываемся...

– Тогда чего нам ждать? – закончил я этот обрывистый диалог. Все морды в вагончике уставились на меня.

– Я отгоняю состав на основной путь, – кивнул машинист.

– Собираем всех бойцов, – вызвался Молотов и я вместе с ним.

– Я быстро разъяснюсь с Красноярском, – улыбнулся наш Полковник и махнул лапой, – Сорвались, все, мы уезжаем!

– Есть! – первым ответил Добб и, схватив мегафон Динозаврика, первым убежал к полю, где временно селились наши солдаты. За стенкой раздался усиленный мегафоном голос:

– Все быстро собираемся к отправке! Уезжаем сегодня!

– Без него не справимся, – улыбнулся я серому псу, и тот подтверждающее кивнул.

– Так, я на машину и в Красноярск. Без меня не начинать.

Он накинул на плечи свой пиджак, выходя из вагончика. Машинист ничего говорить не стал – просто ушёл, погружённый в свои мысли. Остались мы с Молотовым, глядящие друг на друга.

– Тебе бы, лейтенант, лучше идти, Доббу могут не поверить.

– Попробуй такому не поверь, он во внутриматочную дугу согнёт.

– Пойдём, – сказал пёс и поднялся из-за стола. Я встал за ним и вышел к полю, на котором уже вовсю сворачивали палатки и собирали рюкзаки.

Некоторое время им придётся потаскать всё на себе, поскольку основной состав, то есть двенадцать пассажирских вагонов всё ещё стояли на территории сталелитейного завода, а к локомотиву были прицеплены только грузовой вагон с патронами и чёрная пусковая система, сделанная людьми. Последним волочился маленький строительный вагончик, типа инженерного, который мы тоже решили взять с собой – пятнадцатый вагон совершенно не повредит составу, а у командования будет место где собраться.

Вокруг атомовоза уже роились разнообразные звери, отсоединяя его от созданной нами электросети. Провода, коммуникации и всё остальное потом заберёт Красноярск. Когда от бывшего паровоза отсоединили основной кабель, машинист махнул лапой чтобы все убирались с путей, и как можно быстрее. За две недели простоя из него выветрилось немало воды, и сейчас в специальные резервуары заливали из огромных бочек фильтрованную воду, которую набрали из Енисея. Этого должно было хватить до самого Владивостока.

Шакал нашёл себе машину, и уехал так быстро, что я даже не успел рассмотреть кого он собой взял. Это было и не нужно – у меня было много работы по сбору тысячеголовой армии уставших зверей, и самому надо было собраться. Пока поезд заправляли и готовили к отправке, я помогал Доббу и Молотову, в основном унимая не в меру разговорившихся сержантов и старшин, которые ничего, кроме приказов не понимали, если они, конечно, не звучали из уст старшего по званию.

Через два часа мы собрали в кучу всё выданное нам барахло вроде электрогрилей, смотали провода на катушки и сгрудили их на берегу, ближе к Красноярску. Локомотив, оставив на пути три вагона, взял с собой что мог и укатил в Красноярск за основным составом. Пока мы были предоставлены сами себе, солдаты расположились на путях и отдыхали после двухнедельной рабочей смены, греясь на солнце и разговаривая на разные темы. Я тихонько присел на подножке багажного вагона и поставил РПД на приклад. Я, честно говоря, даже не верил, что всё наконец-то закончилось и мы доедем до Владивостока...