Революционер

– О, я рад что вы уже начали называть меня по моему званию.

– Это мой долг, господин президент.

Кто-то из нас хихикнул, но ему тут же дали подзатыльник.

– Я надеюсь вы будете служить ему исправно. Теперь послушайте меня внимательно, товарищ полковник.

– Я слушаю.

– Теперь вы произведены в генералы, и вся наша армия, что путешествуют по нашей великой державе, теперь под вашим контролем. Такой резкий карьерный скачок лично я обуславливаю тем, что ваш давний друг, генерал Филснейк не постеснялся выявить открытый протест моему приходу к власти. Я говорю вам совершенно честно, я тут не при чём, но теперь он пропал куда-то, возможно посчитав, что я не приемлю в свой адрес критики.

Шакал глубоко и быстро дышал, явно волнуясь, но при этом то и дело поджимал губы, оскаливая зубы. Он явно был зол, но умело сыграл для самозванца:

– Это большая честь для меня, господин президент...

– Конечно это большая честь, полк... То есть генерал. Я возлагаю большие надежды на вас, ваш профессионализм и конечно же ваших бойцов. Надеюсь, что вы поможете мне объединить и воссоздать нашу великую державу.

– Будет исполнено... – последние слова шакал практически прошипел, оскалившись.

– Конечно будет, – слова ящера так и сквозили сарказмом, – До встречи во Владивостоке, генерал.

Из телефона донеслись гудки, и шакал тут же кинул телефон в стенку рядом с Доббом. Странно, что пёс сохранил олимпийское спокойствие, а хрупкое устройство разлетелось на кучу маленьких частей.

– ВАШУ МАТЬ!!! – зарычал шакал, и тут же согнулся пополам, сев на колени. Я бросился к нему, как вдруг увидел слёзы, которые покатились их его глаз. Добб остановил меня, а наш полковник осел на пол, и стал лупить по нему кулаком, сотрясая, наверное, весь вагончик, – БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!

– Что с ним...

– Они были более близкими друзьями, чем ты можешь предположить, – тихо сказал Добб, выразительно поглядев на меня.

– Даже так... Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил я.

– Не важно много знать. Важно понимать.

Похоже, броня жестокости и важности рассыпалась у нас у всех на глазах. Я поверить не мог своим глазам – шакал рыдал как ребёнок, но при этом рычал и клялся последними словами, что найдёт и убьёт этого гада, который погубил его старого друга. Я быстро замахал лапами всем остальным, чтобы те шли отсюда, нечего донимать нашего нового генерала в минуту его слабости. И хотя я, наверное, понимал меньше всего, всё равно первым уселся на колено перед ним, помогая ему встать. Чёрный оттолкнул мои лапы, стоя на карачках, а на пол под его мордой не переставали капать слёзы.

– Отстань... – попросил он, утирая слёзы, – что я себе позволяю...

– Всё в порядке, товарищ полковник, – утешал его я, – С генералом ничего не случилось...

– Откуда тебе знать, лейтенант!? – сорвался он, – Мы за тысячи километров оттуда!

– Он прожил не одну жизнь и видел не одну смерть! – неожиданно строго рявкнул Добб, протягивая лапу шакалу, – Его отваге и находчивости не занимать даже мне!

– Простите меня... – тихо просипел шакал.

– Всё в порядке, вы же не... – я осёкся, посмотрел на Добба, но тот лишь кивнул головой, – стальной...

– Такой позор, я...

– Эмоции. Они заполняют разум. Это делает уязвимым и слабым, – тихо сказал Добб, – И лучше всего чтобы это происходило в кругу друзей, а не врагов.

– Потому что без этого никак. Только дураки говорят, что самцы не плачут.

– Они не дураки... – чёрный встал, утирая слёзы, – Нам нельзя...

– Мы все плачем, когда хороним друзей! – перебил я, – Генерала Филснейка хоронить ещё рано!

Полковник отряхнул шинель, посмотрел мне в глаза. Сейчас его зрачки были залиты кровью, поступили вены, но в глазах старого вояки появилась небывалая уверенность в себе.

– Вы правы, чёрт возьми... – тихо сказал он, – Чёрт, так расклеился, это невыносимо...

– Всё в порядке, это у всех нас бывает, – приободрил Добб, – Если бы Лейтенант ласты склеил, я бы не удержался.

– Спасибо, – благодарно буркнул я, помогая нашему полковнику подняться.

– Да несколько лет держался, ни одной слезинки не проронил, а теперь... Теперь как-то по-другому всё.

– Всё нормально. Какой план, полковник? – спросил я, отпуская рукав его шинели. Шакал уже горделиво выпрямился и отряхнулся.

– Зови всех обратно, – коротко приказал он, растирая морду пальцами, – Теперь план у нас есть генеральный.

Когда все собрались в вагончике снова, в полной тишине провели пару минут, после чего шакал перед всеми извинился за спектакль, пообещав что больше этого не повторится. Все ему охотно поверили. После этого шакал поднял морду и произнёс следующее:

– Те солдаты, которые не против смены власти должны быть предупреждены о том, что командование Российской Армии негативно относится к смене текущего руководства и клятвы принимать не будет. Этот факт должен оставаться в полной секретности. Солдаты, которые поддерживают нас, могут не произносить текста клятвы на присяге вообще. Понятно? – шакал оглядел всех присутствующих – ему никто не возражал, – Динозаврик, мне понадобится твоя помощь.

– Слушаю! – тут же выскочил чёрный лис, выпятив грудь.

– Когда прибудем во Владивосток, бери пару солдат и подготовь плацдарм для принятия присяги.

– Что конкретно мне стоит сделать?

Шакал улыбнулся.

– Найди звуковую технику, помощнее. Колонки, усилители и какой-нибудь нормальный проигрыватель. Может даже сможешь подключить всё к какому-нибудь ноутбуку.

Кажется динозаврик уже понял что за чем и отдал шакалу честь, но некоторые не догнали.

– Зачем нам колонки?

– Пускай они говорят за нас, если дело дойдёт до того, что наших голосов попросту не хватит для создания нужного эффекта. Лучше всего, если ты сможешь найти хотя бы десяток микрофонов, это будет выглядеть поживее.

– Я скажу клятву, если надо, – вызвался бультерьер, – Мне плевать на какие-то слова.

– Отлично, тогда ты и набери десяток тех, кто сможет это сказать

– И кому плевать на слова?

– Да.

– Так точно, товарищ полковник, – с каким-то особым смаком, сказал пёс, злобно ухмыльнувшись.

– Да, кстати. Отныне я – генерал. Пускай это все учтут, и зарубят себе на носу. Лейтенант?

– Что? – спросил я, но тут же замахал лапами, – Не-не-не, я полковником быть не хочу!

– А никто и не спрашивает, это приказ, – строго ответил шакал, – Ваше счастье, что для вас ровным счётом ничего не изменится.

– Есть, – буркнул я, приложив пальцы к виску.

– И последнее. Всё что произошло в этом вагоне должно храниться в обстановке строжайшей секретности от любых гражданских лиц. Все кто не причастен к нашей армии – тоже. Если кто из солдат разболтается или решит что от того что он нас предаст будет плюшка – расстреляю на месте лично.