Революция продолжается

– Ноу!

возмущенно восклицает скотина-сука-погранец.

Йес! Йес!

внушительно говорю я и возвращаю этому уроду его бланк. Затем Сан чиркает что-то и напоследок Марго, стыдливо пряча неправильного цвета глаза. И мы идем на танкенштель.

Штамп в ксиве помечен сегодняшним числом. Ну хоть число будем знать...Двадцатого сентября тысяча девятьсот девяносто четвертого года...И перечеркнуто крестом. Ну скотина... На танкенштеле Марго привычно падает на бэги, я отправляюсь с Саном на разведку, хотя пора уже аскать на обед. Но сначала осмотр местности. И осмотр неутешителен – другой дороги нет, на французской стороне хрен знает через сколько танкенштель или как его там, газолинеро-петрольстейшен, надо на карте посмотреть, на стене возле кафе висит, отправляю Сана к Марго и бэгам, сам пытаюсь аскать, но идет с трудом... Правильней сказать – совсем не идет. Как отрезало, такое бывает, значит надо подождать... А потому возвращаюсь к даблам, перед которыми оставили бэги. И вижу страшную картину... Бэги есть, Сан стоит возле бэгов слегка побледневший, Марго нет, а напротив Сана стоит какой-то мужик строго вида и изо всех сил орет на Сана по-английски...А Сан в английском ни в зуб ногой... Я прислушиваюсь в легкой тревоге, пытаясь понять что случилось – сдерживаю смех. Мужик разорался на то, что мы с его точки зрения голодные и худые, а быть голодным это грех, тут я с ним полностью согласен, а Марго не просекла ситуацию и слиняла в дабл... Мужик орет, что он не потерпит голодных людей возле себя и требует, что бы мы все шли с ним в кафе, где он купит еду... Заглядываю в женский дабл, выходящая фрау подпрыгивает от неожиданности, я зову Марго и врубаю ее в ситуэйшен. Трясущимися губами она сообщает, что подумала на орущего мужика – что он полис... Идем в кафе, благо идти не далеко – два метра. Мужик все тем же требовательным голосом спрашивает, что мы будем, есть. Я пытаюсь играть в саму скромность – мол мы вегетарианцы, а прайса то твои, что возьмешь, то и съедим... Мужик снова в рев, больной что ли, прайса видите ли его и меня не касается его прайсник, он возьмет что посчитает нужным и столько, сколько посчитает нужным...О’кэй, о’кэй, успокаиваю разошедшегося не на шутку. Кто бы был против, а я так никогда, да и мои френды тоже, поехали с краю... Мой скромный выбор (желудок уменьшился все-таки!..), ну и пиплы не гераклы, его не устроил и он сам стал указывал буфетчице – чего и сколько сыпать, класть и ложить на плоские тарелки размером с хорошее блюдо. Напоследок лично вынул из прозрачного холодильника три бутылки минеральной воды, расплатился и не слушая благодарностей, ушел не прощаясь, хлопнув дверью. Силен... И мы приступили к вегетарианскому пиру...И даже Сан со своей подготовкой не смог осилить и доесть все эти салаты, с любовью разложенные на этих бескрайних блюдах...Мы сидели развалившись, тяжело дыша и попивали холодную минералку, сейчас бы теплого чая, но прайса у нас нет...За стеклом сияло солнце, буфетчица усиленно делала вид, что в кафе пусто, остатки салатов мы сложили в бумажные мешочки, предоставленные ею и с трудом выползли наружу... Тяжела ты хипповая жизнь...Хороша ты хипповая жизнь...А какой крикливый попался.. Судя по рубашке, надетой задом наперед, хмурой морде и крику, наверно пастор.. Марго высказалась – мог бы и без крика нас накормить...Мог бы... Поужинали мы вновь салатами, нааскали на кофе из автомата, посетили на халяву дабл и даже нааскали на душ две марки! и воспользовались душем все трое, экономить так экономить!.. Когда я возвращал ключ, немец за стойкой танкенштеля недвусмысленно посмотрел на стенные часы. А я по-немецки не понимаю! пожал я плечами и отправился в кусты. К сетчатому забору. Огораживающему танкенштель. Утро вечера мудренее, завтра разберемся, как нам запылить в эту самую Францию, сквозь молочную муть пластика сияли разноцветные огни, здесь преобладали ярко-желтые, ну сука-словак, я проваливался в сон, Марго шептала, как она перепугалась этого мужика, все будет ништяк, мы доедем до Канар, стопом доедем, застопим корабль или самолет, все будет ништяк...ништяк...

5.

Мчимся со скоростью километров так сто двадцать в сторону Парижа, только какая-то зелень мелькает за окнами на задних дверях, так как лежим, мы на полу микроавтобуса с глухими стенками. Красного жизнеутверждающего цвета...Я уговорил бородача-француза, показал ему наши ксивы с перечеркнутыми штампами и все разжевал про прайса. И. вот мы мчимся, уже мчимся по Франции, на границе ни кто ни кого не стопил и ни чего не проверял и ни чего не требовал...Красота!.. Часа через полтора остановка. Дверь открывается, бородатый водила объясняет на английском – будет то ли обедать, то ли завтракать, мы можем с ним пройтись, так сказать посмотреть, как он жрать будет... Выпуливаемся из микроавтобуса и видим – прямо перед нами, одним краем в паркинг упираясь, возвышается-лежит огромнейшая пирамида, из стекла и стали, возвышается и блестит гранями в солнечных лучах...Сразу после входа в пирамиду водила сваливает от нас, что бы не делится, а мы плутаем втроем, совершенно ни кому не нужные на этом празднике жизни. Вокруг все жрут, пьют, покупают... Пирамида оказалась смесью шопов, маркетов, кафе, ресторанов и баров. И нам безпрайсовым места тут нет... Нагулявшись и налюбовавшись на зелень в кадках и рыбок в аквариумах, наслушавшись попугаев из клеток и попсы наяреваемой из скрытых динамиков, вволю наглотавшись запахов и слюней, возвращаемся к автобусу, ждать нашего жадного водилу. И через час он пришел... Грузимся и не успев выехать с паркинга, снова стопимся, что такое? Сан и Марго в недоумении, я привстаю с металлического пола и выглядываю в окно...Мама мия! так и по-итальянски заговоришь – вокруг автобуса жандармы с автоматами!.. В круглых дебильных кепи, как из кино с Фюнесом...Приехали.

Дверь распахивается, нам показывают пару автоматов, явно французских и предлагают, тоже по-французски, выпуливаться. Что мы и делаем. Фашисты...А затем на международном:

– Паспорт?! –

ну что еще от полисов ожидать стремных... Достаем. Марго прячет свои неправильные глаза, Сан криво улыбается, но во общем мы понт не садим, почти уже не боимся...Привыкли за свою жизню. Марго только немного, но она еще молодая, привыкнет, да и я прикидываю – через сколько часов эти гады нас отпустят....а как клево мы ехали!.. и приехали.

Жандармы в дурацких кепи добрались до страниц с перечеркнутыми штампами, общая радость и оживление, еще бы, схватили членов “Красных Бригад” или международного интернационала за всеобщее освобождение хрензнаетчего... Жуем придуркам, я на англо-ручном, Сан по-немецки норовит вставить, мол едем транзитом в Испанию, прайса нет, вот ваш дурак и испортил такие красивые штампы, придурок... Начинается шмон бэгов, как же! калашниковы и героин им нужен, кретины. В моем бэге огромное количество книжек на чешском, это Марго с дома библиотеку прихватила, полисы орут радостно:

– Политишен промоушен! –

и пристально вглядываются в фотографии в книгах, явно ища бакуниных с чегегварой вместе. Шмонают дальше, солнце зашло за тучку и водила стоит грустный, явно прикидывая – на сколько лет влетел с нами... Один из придурков находит флейту и недоуменно заглядывает в нее, другой листает тетради Марго со стихами и кивает головой – пропаганда, арест народовольца на селе...Третий вцепился в махонький сверток и разворачивая бумагу с полиэтиленом, цветет от счастья – наконец-то героин...В махонькой самодельной коробочке разноцветный бисер, ну что еще у хипов найти можно?!.. Вздох разочарования и дальнейшие поиски с удвоенной энергией.

Какие болваны служат во французской жандармерии!!! И у меня, и у Сана было немного травы, так грамм сто в сухом виде, листья с бошками напополам, но их естественно не нашли. Так как мы эту шмаль прятали и везли не для придурков из комедии, а для себя. Наконец-то эти полисы поняли, что калашниковы, героин и инструкции на непонятном для них языке спрятаны где-то в другом месте, водиле что-то сказали по-французски и переписав данные с его ксивы, отпустили, а вот нас-то... Нас нагрузили валом в старенький ситроен, да еще сами втроем влезли, бросив пост...Видимо посчитав нас достаточной добычей. Ситроен вмещает пятерых, нас шестеро, и мне предложили багажное отделение, с бэгами, за спинкой заднего сиденья. И мы поехали обратно, коту под хвост наши двести с лишним километров по Франции. Ну гады... От обиды и возмущения я задремал и стал похрапывать, как оказалось. И как оказалось – разозлил полисов. Мол мы его схватили, а он нам тут спать вздумал... Марго слегка тряслась, Сан мужественно поглядывал в окно, он уже был пару месяцев в немецкой тюряге, чего ему боятся...Я же был совершенно спокоен, так как почему-то точно знал, что нам сейчас предстоит. Не впервой!

– Ну что пипл, сейчас эти гады передадут нас немецким погранцам или полисам, ксивы у нас не тыренные, так что понтоватся и стрематся ни к чему. Марго, милая, перестань стучать зубами.

– А если спросят про глаза?..

– Да ты сама все без меня помнишь, это же демократические придурки-полисы, которые хипов с востока и на зуб не держали!..

Жандармы вертели головами, прислушиваясь к звукам незнакомой речи, но не мешали нам общаться.

И через два часа после внезапного задержания мы все стояли уже перед знакомой нам будкой. Где нам испортили ксивы...Но на этот раз будка была закрыта. И погранца – ни французского, ни немецкого, не было видно...Ха-ха, интересно, что же эти полисы будут делать дальше с нами?.. А придурки посовещавшись, порулили прямо по Германии черт знает куда...Видимо в поисках местных властей. Мы пылили по Германии, но совсем не по автобану, а по каким-то проселкам, правда асфальтированным, проскакивали какие-то германские деревни – ухоженные и опрятные, и игрушечные города-городки, с узкими улочками и махонькими площадями. И ни кто не удивлялся машине с французским номером, нагруженной сверх меры, с сидящими в ней жандармами другой страны да еще вдобавок и с автоматами...Что поделаешь – демократия, хоть Европа еще и не совсем общая, но все же...но все же интеграция была налицо – полисы всех стран, соединяйтесь гады!.. И наконец наша дорога заполучила естественный конец. Ситроен тормознул у пограничной будки, украшенной черным орлом и нас стали доставать и препровождать. Встречали нас с недоумением...Видимо немецкие погранцы не сильно нам были рады. Еще бы – работать ни кто не любит, по себе знаю. Французские полисы отдали нас и наши ксивы немецким погранцам, хлопнули дверью будки, я бросил взгляд в окно – ситроен пересек желтую полосу нанесенную на дороге, прокатил мимо будки, украшенной французским триколором, болтающимся цветными трусами и попылил по своей чистой Франции...Видимо эти гады спрямили по Германии дорогу... И тут началось!.. За огромным стеклянным окном, во всю стену, сбежался весь наличный состав поглядеть на нас...А на нас поглядеть стоило!.. Я сверх джинсовой куртки был закутан в одеяло, из-под бандана в цветочек торчали хайра и борода, Марго сверх шляпы повязала платок, кругом, у нее и у меня болтались бусы и бисер, клеша мели пол...Сан же на нашем фоне выгодно выделялся в сторону “умеренный бомж”...С элементами альтернативно-андерграунднных вкраплений в одежде и бисером на руках. Наверно полисы-погранцы подумали, что мы заблудились и прикатили к ним на машине времени прямо из шестидесятых...На стене висел стенд с фотографиями бородатых и волосатых разыскиваемых морд, видимо террористы, наши агрессивные братья по альтернативности, за спиной была деревянная скамья, освещение было тусклое и во обще – кругом все было обшарпано и невзрачно...Совсем как в советской ментовке, это мне придало сил, все было знакомо, я таких придурков видал в гробу!.. И тут началось!.. Разговор велся на англо-немецко-ручно-ножно-мимичном, а потому в связи с отсутствием записи на видео(ни кто не догадался сделать!), я приведу его в переводе на русский, хотя от этого потеряется, примерно девять десятых прелести того базара.

– Вы кто?! А?!

– Мы едем, ни кого не трогаем, пылим себе в Испанию, а гады французы безпрайсовых нас не пускают транзитом, вот привезли к вам...

– Это ваши паспорта?..

– Ну не твои же, рожа, конечно наши...

Один из действующих лиц, толстый и высокий немец брезгливо взял мой замызганный шведский паспорт, мою любимую ксиву, и открыл ее. На него весело взглянул с фотографии юным безбородым лицом пятнадцатилетний чемодан...Полис испуганно уставился на нас и не найдя среди нас троих похожего на юного чемодана, спросил:

– Это чей паспорт?..

– Ну мой, а что?

Полис еще более испуганно сравнил мой бородато-волосато-усатый фейс, на котором отразились почти все мои жизненные передряги и покачал головой...Да...Жизнь у этого шведа была нелегкая – за четыре года так сильно изменится...вот до чего доводит секс-дрогс-рок-н-роллл! сексуальная революция и беспорядочный образ жизни.... его бы в передаче для подростков как наглядное пособие показывать...Все это пролетело ветерком на толстой морде полиса, пролетело и уступило полицейской недоверчивости. Я и фото в ксиве имели только один общий бесспорный признак – очки...Вообще-то мне всегда давали на вид меньше, чем в действительности...Но трасса утомила меня. Полис взял другую ксиву. На него глянуло фото – мордастенькая физиономия с белыми жесткими прямыми волосами и голубыми глазами, судя по записи в графе – пол, женская. Полис поднял глаза, пошарил по нам взглядом через стекло и забраковав меня и Сана, видимо из-за бород, остановил свой тупой и слегка испуганный взгляд на Марго. Хотя та совсем не походила на фото. Но больше ни кого не было...Марго слегка задрожала, но из-за плохого освещения этого ни кто не заметил.

– Это ваш паспорт? –

с легкой иронией в голосе спросил уже слегка развеселившийся полис.

– Да, –

пискнула Марго и вцепилась в мою руку. Я похлопал ее по ладони – ну-ну, не видишь что ли, полис как и все полисы – балбесы. Остальные полисы и погранцы с улыбками смотрели этот спектакль.

– А...а... а почему в вашем паспорте на фотографии глаза голубые? –

не известно с чего удивился полис-придурок, видимо не заметив еще кудрявую шапку волос Марго и ее совсем не мордастенький фейс.

– А...а...а у меня была операция на глаза, склеропластика называется, а...а...а при ней меняется цвет глаз, иногда, –

почти убито закончила Марго. Полис вытаращил глаза от такой медицинской наглости (хотя она сказала истинную правду – насчет операции и иногдашней смены цвета глаз, но это был не тот случай и не с нею) и не нашел ни чего другого, как глупо спросить:

– А...а...а почему вы не сменяли паспорт, если изменился цвет глаз? А?!

– А...а...а у меня нет на это денег...