Революция продолжается

– На операцию есть, а на паспорт нет?!!

– Операция делалась по страховке, а паспорт по страховке не делается...

Уетый полис выпал в осадок и развел руками. Другой же подхватил последнею, из предъявленных, а вообще то у нас еще и французская ксива в заначке завалялась, ее так же как траву жандармы затрахались найти, и не раскрывая паспорт, спросил Сана:

– Ну а эта следовательно ваша (полис говорил этот, ваш, я просто перевожу)?

Я,

ответил Сан на чистом немецком языке и добавил.

– Айшулеген (то есть извините!).

Полис сомнением раскрыл ксиву, на него глянул хмурый Филипек, похожий, если по большому счету на Сана, только бородой...Полис тяжело вздохнул и достал какие-то бланки. И подсунул их в щель под стекло.

– Заполните пожалуйста.

При ближайшем рассмотрении эти бланки оказались на – польском, чешском и английском языках. При еще большом и больше ближайшем рассмотрении оказалось – бланки эти как анкета, на английском для меня, в котором я почти ни в зуб ногой, одно дело аскать на танкенштеле, другое дело заполнять бланк...Для Марго они приготовили сюрприз на польском, в котором она тоже ни бе, ни ме, ни кукареку, ну а для Филипека на родном чешском...

Выдав нам бланки, полисы и погранцы заулыбались и стали на нас глазеть с интересом.

НО ХИППИ НИ КОГДА НЕ ТЕРЯЮТСЯ!!!

Я ни грамма не смущаясь присутствием полисов, передал свой бланк Марго, Сан свой отправил туда же, я же взял бланк Марго и совместно с Саном стал его заполнять...Морды толстые у полисов вытянулись, челюсти отвисли, видимо такого цирка они еще ни разу не видели. А это были только цветочки, впереди еще ожидались от нас и ягодки!..

Марго не правильно запомнила-заполнила свой год рождения и месяц, я в собственном втором имени и месте рождения сделал пару ошибок, и только Сан, рукою Марго, верно заполнил свой чешский бланк. Если бы мне дали бланк на шведском – я бы заявил о своем словенском национализме и потребовал бланк на словенском. А такой язык во всей Германии я думаю от силы два человека знают... Ну три. И в добавок я. еще и расписался не так, как в ксиве, а когда они все взвыли – то ли радостно, то ли горестно, я сказал на чистом немецком:

– Аймшулеген, фир яре комен...

Чем произвел небольшой фурор среди них.

Бланки, и паспорта унесли куда-то в дальние комнаты, нам предложили присесть и подождать результата. А результат-то нам был известен заранее – ксивы мы не тырили и фото не переклеивали, так что придется полисам утереться, правда Марго в это не сильно верила и все норовила зубами постучать. Пролетела пара часов, пошел третий, на дворе уже давно стемнело, начался и прекратился дождь, уже хотелось серьезно жрать, а эти гады все нас не отпускали на волю и неизвестно какого лысого тянули кота за хвост. Первым взбунтовался, как ни странно не я, а Сан. Вскочив с места, он несколько раз пнул перегородку под стеклом, дерево загудело, сидящий в аквариуме полис вскинул голову от компьютера, видать человечков сука гонял! а Сан заревел по-немецки:

– Давай нас в тюрьму, жрать хотим, вези в тюрьму, сколько можно терпеть, давай вези в тюрьму!!!

Я и Марго охотно поддержали его – бардак так бардак, революция начинается с мелочей, и мы завыли на разные голоса:

– Ай хангри, ай биг хангри, гоу фор призинг, факен полис!..

И сразу пространство за стеклом оказалось заполнено знакомыми уже рожами. Главный толстый полис с сожалением заявил:

– Я не могу отправить вас в тюрьму – не за что...

Вздохнув тяжело, как слон в зоопарке, он продолжил:

– Вот это, –

и указал Сану его чешской ксивой.

– Вот это твой паспорт, ты это ты...

Затем указал на меня моим черным шведский:

– Ну, ты туда-сюда...

А затем перевел взгляд на Марго и взревел:

– А это не ты!..

Марго даже еще не успела испугаться, как ксивы были подсунуты под стекло и нам было категорично заявлено – ВОН!!!

Забирая ксивы и вскидывая бэги на плечи, мы поинтересовались – куда мы можем идти?.. Во Францию или в Германию? Ответ нас развеселил.

– Во Францию вам нельзя, в Германию мы вас не пустим, а вон там, в десяти метрах есть мост через реку, а за нею третья страна – Люксембург...Пограничники там уже легли спать, будка не освещена, вот и дуйте без шума потихоньку к ним...Да не разбудите ночную смену...

Давясь от смеха и булькая, мы побрели в указанном направлении по дороге. Перейдя мост, действительно увидели будку с неизвестным нам флагом, с темными окнами, а невдалеке каше-то готические крыши с флюгерами...Все это было освещено тусклым светом фонарей и луны, норовящей выглянуть из-за рваных туч.

Это была воля, пипл, либертуха, а впереди лежал сказочный Люксембург.

6.

Хоть мы и получили свою либертуху, но прыгать и радоваться у нас не было сил. На улице этого самого Люксембурга было уже темно, как и в Германии, только яркие фонари почему-то синеватого цвета освещали мощенную дорогу и игрушечные дома...К тому же страшно хотелось хавать, так как мы жрали рано утром, плюс страшно хотелось пить, но не из лужи же, и конечно спать...А ни чего этого у нас не было и не привиделось, куда идти – неизвестно, как выжить – непонятно...

– Ну че пипл, я вижу голубой крест на вывеске, прикидываемся паломниками в Тезе, у них деревуха под Лионом, сделали благочестивые фейсы, Сан – тебя касается, Марго – вперед наперевес со своим английским!..

Это конечно я отдал руководящее распоряжение, должен же кто-то руководить, самозванцев нам не надо, бригадиром буду я!

Стучу и брякаю кольцом, вставленным в нос бронзовому льву. За дубовой дверью тишина. Пару раз прикладываюсь ногою, Марго ойкает, ага! слышен шорох в ночи... Дверь раскрывается гостеприимно настежь, за нею монашка в очках и во всем остальном, что носят монашки. Марго сжимает в кулак свою робость и глотая слюни, выступает вперед. Льется прерывистая английская речь, перемешанная вздохами, охами и почти всхлипами со стороны Марго. Со стороны монашки тишина...Может она глухая или по-английски не петрит?

– Извините... мы паломники. .. в Тезе... мы голодны...и нам негде спать... мы не пили с утра...не могли бы вы нам как-то помочь?..

Это Марго. А это монашка – улыбка, улыбка сожаления, взмахи рукой куда-то в сторону, интересно, не в жопу ли нас по-люксембургски посылают, Марго вертит головою, во след руки монашки, да нет, по-английски вроде лопочет, слышно знакомое слово – чечрчер, чечрчер, церковь то есть... А, она нас видать на паперть милостыню собирать посылает, хлопает дверь, бронзовый лев нагло усмехается...

– Она сказала, что дальше по улице, по этой же стороне, есть какой-то церковный дом, нас там приютят, а здесь госпиталь для престарелых... –

переводит Марго для нас с Саном неучей исчезнувшую за дверью монашку, и мы устремляемся дальше по улице в церковный дом.

Может быть это звучит и не по-русски, но Марго тогда не сильно хорошо говорила по-русски, а во-вторых это же прямой перевод с долбанного английского. За всеми этими рассуждениями доходим до церковного дома. Ура!!! За окнами слышен шум-звяканье вилок-ложек об тарелки, видимо мы прямо к ужину, живем пипл! Стучим. Стучим яростно, но вместе с тем и благочинно, вот сумейте так! открывают двери сразу две морды в галстуках и бритые, выпучили на нас глаза и открыли рты. Марго шагает вперед и уже немного смелей рассказывает им сказки венского леса про бедных паломников... Но ведь это не вранье, кто же мы в этом мире, как не паломники к Лету Любви, кто мы как не странники, да мы христовой жизнью мессианской с детства болеем...как хайрами обросли... . Ни чего не поняли эти двое, по-английски ни бум-бум, зовут еще двоих, эти же новых двое, тоже бритые и в галстуках, но молодые, уже понимают мою бедную Марго.