Революция.com. Основы протестной инженерии

Потемкинский проект можно представить себе как виртуальное строительство, носящее временный характер. Екатерина проехала, ресурсы на удержание виртуальности не подводятся, сцепка «виртуально-реальных» структур разрушается. Иосиф Сталин активно использовал подобные веши в кинематографе, создавая нужный тип виртуальности, за которой должна была следовать по принципу эквивалентности и реальность. Однако переход от реальности к виртуальности носит более законченный характер, чем переход обратного свойства. Реальность переходит в виртуальность почти автоматически, в то время как виртуальность переходит в реальность только при соответствующей ресурсной и организационной поддержке.

Трансформация информационного поля является весьма важным компонентом, поэтому информационная зашита разных видов способствует удержанию системы в заданных параметрах. Любое нарушение информационного поля страны, фирмы и так далее требует соответствующих вариантов «ремонта», что часто именуется словами спин-докторинг, управление информационной повесткой дня, репутационный менеджмент.

Трансформация информационного поля воспринимается не так «болезненно», как трансформация поля реальности, по следующим причинам:

• это в принципе трансформируемое поле, которое в норме также все время подлежит изменениям;

• это нанесение удара по инфраструктурным точкам, которые не так легко считываются для того, чтобы организовывать сопротивление;

• это работа с последствиями, которые на сегодняшний день не видны.

Принятие решений покоится не только на информационной составляющей, не менее важными точками уязвимости является другой компонент массового сознания, который можно обозначить как система желаний. В этом плане кинематограф выступает как определенная машина желаний, поскольку он очень четко формирует этот уровень человеческого мышления. Советский Союз распадается при потере своего собственного видения именно на этом уровне, поскольку все остальное является следствием утери целей. Исчезновение своих целей приводит к замещению их другими. Пели выступают как мотивы последующих вариантов поступков людей.

Машина желаний

Австралийский ученый М. Бурке расширил привычный набор «факты – информация – знания» дополнительными компонентами «чувства – желания – мысли» [9, 10]. Чувства задаются как значения, полученные из информации и других чувств, и эмоции как раз относятся к области чувств. Желание – это значение, полученное из информации и других желаний. Хотение находится в области желаний.

Эмоциональная составляющая, которая до этого находилась вне возможностей более объективного и формализованного изучения, сегодня активно исследуется в целях прикладного использования

Пентагоном, который создал для этого специальный Институт креативных технологий [см., например, 11–14].

Воздействие на систему желаний менее контролируемо, поскольку общество с меньшей опаской относится к действиям с долгосрочными последствиями. Как правило, желание порождается внутри индивидуума, а не привносится извне. В самом исходном сообщении даже может не быть подобного сигнала на переднем плане, это скорее контекст, который впоследствии формирует нужный вид сообщения, что делает контроль такого рода информационных потоков практически невозможным.

Мы говорим о коррекции информационного пространства и пространства желаний, но для этого нужно в принципе иметь «машины» по порождению элементов этого уровня. Если же они поступают готовыми извне, то коррекция должна идти с помощью собственных объектов того же уровня.

Мы можем построить общую типологию защитных действий следующего вида:

• нарашивание собственных возможностей в критических точках, например, собственная массовая культура, функционирующая на равных с внешне привнесенной;

• выстраивание зашиты в критических точках, пример советского времени – цензура, которая защищала информационное поле от внешних воздействий;

• направление «иноэнергии» на фиктивные цели типа создания псевдообъектов или псевдолидеров, например, как предложение Дж. Арквиллы создать параллельно с Бен Ладеном нового лидера «Аль-Каиды», на которого переключить все медиавнимание.

Зашита тогда проявляет свою эффективность, когда она переходит от неявных, интуитивных оснований к осознанным и четким. Если сегодня ставятся задачи по коррекции поведения, то должны точно так же выстраиваться инструментарии по защите от этого вида коррекции.

В принципе внешний источник трансформации направлен на две цели:

• отключение внутренних механизмов, удерживающих единую рамку;

• включение механизмов по удержанию новой рамки.

Это создание определенного рода поля, внутри которого более возможен нужный вид трансформации, которая, получив «льготные» условия, может происходить самостоятельно.

В качестве примера такого отключения может быть определенный гибрид – создание дискуссий внутри самого этого общества, в результате чего некогда «сакральные» объекты получат не только новую трактовку, но даже возникновение простой динамики будет их разрушать. Собственно гласность как процесс разрушила советскую систему, поскольку дискутируемыми оказались ранее закрытые для обсуждения объекты. Создание дискуссионных потоков внутри арабского общества стало одним из решений, предлагаемых аналитиками RAND в войне с терроризмом [15].

Дискуссия разрушает «сакральность» объектов, позволяя в результате даже совершить самопроизвольную их реинтерпретацию. Закрытость объектов от дискуссии ведет к сохранению фиксированной интерпретации.

Дискуссия обладает одной очень важной составляющей – она переводит процесс из внешне инициированного в свой собственный. Именно это является слабым местом любых усилий внешних проектов, когда они отвергаются просто как чужие. Дж. Андерсон говорит в этом аспекте о неудаче менеджмента сверху в отличие от менеджмента, идущего снизу, приводя в качестве примера Вьетнам [16]. Тогда военные решили построить школы в деревнях. Школы были построены, речи произнесены, снимки сделаны. А потом вьетнамцы сожгли эти школы. Один из ответов состоит в том, что местные жители не были включены в решение или строительство.

Внешний источник трансформации, а на его позиции также нужно становиться, действует исходя из своего набора мотивов, работа с которыми может остановить эту трансформацию. Сегодня подчеркивается наличие трех видов мотивов: политических, юридических и моральных [17]. При этом войну в Ираке можно объяснить только наличием всех трех плоскостей. Образуется возможность компенсации одной из плоскостей другой: отсутствие санкций ООН компенсировалось усилением моральной аргументации.

Мартин Уайт видит приход нескольких волн «революционизма», основанного на моральной солидарности [цит. по 17]. Это войны религий, французские революционеры и тоталитаризм XX века. Четвертой волной становятся современные радикальные религиозные движения. Действительно, во всех подобных случаях присутствует очень мощный моральный фактор, с которым еще не научились качественно работать, чтобы приостанавливать его движение.

С точки зрения А. Фаренкруга, атака на идеологические основания вовне позволяет сдерживать внешнюю поддержку [18]. Это можно понять как возможность по разворачиванию дискуссии в обществе – источники о правомерности такого рода поддержки / неподдержки режима страны-реципиента.

Внешний источник трансформаций также будет действовать в рамках традиционного определения стратегии [1 9]:

Стратегия = Пели + Пути + Средства.

Возможно выстраивание зашит и на этом мета-уровне, как и в случае мотивов, рассмотренных выше. Именно воздействие на чужую стратегию считалось высшим искусством в древнекитайских представлениях. То есть развитие чужой стратегии может быть приостановлено как на тактическом, так и на стратегическом уровне. Возникает возможность отражения как на уровне путей, так и на уровне целей и уровне средств.