Рейдеры Нила

— Ах ты, сын крокодила!
– огрызнулся Кеттел. — Это ты сам все выдумываешь! Ты, наверное, даже не видел этой девушки. Только после того, как я описал ее, ты внезапно «вспомнил» , что видел ее. Это не мой, а твой разум играет с тобой злые шутки!

— Или, возможно, вы оба увидели именно то, что, видели, - сказал я, и мое сердце упало.

— Как тебя понимать? — Беринус поднял бровь. — Почему ты спрашиваешь об этой девушке, Гордиан? Кто она такая и что она значит для тебя?

Я покачал головой, ничего не ответил и быстро удалился.

Спасаясь от облаков благовоний, которыми были пропитаны апартаменты евнухов, я отчаянно нуждался в свежем воздухе, но это не принесло мне облегчения. В груди так сдавило, что я едва мог дышать.

Солнце начало садиться и отбрасывать длинные тени. В воздухе витали звуки и запахи готовящейся еды, но у меня не было аппетита.

Когда я, наконец, направился домой, я попытался осмыслить то, что сказали мне евнухи. Если верить их рассказам, один видел Аксиотею, а другой - Бетесду, причем в одно и то же время. Одна из девочек была похищена, в то время как другую увел мальчик-раб - но которая из них была которой?

Прибыв в свой многоквартирный дом еще более подавленным и встревоженным, чем когда-либо, я вошел в здание, прошел мимо квартиры домовладельца и поплелся вверх по лестнице. В глубине души я надеялся, что, когда я доберусь до верхнего этажа и открою дверь в свою комнату, Бетесда будет находиться там и ждать меня.

Какая причина могла объяснить ее исчезновения? Это не имело для меня никакого значения. Я просто хотел, чтобы она оказалась там.

Я открыл дверь и вошел внутрь.

Комната была пуста.

Я закрыл дверь и запер ее на засов маленьким деревянным бруском, затем упал на кровать, думая, что никогда не засну. Но долгий день вымотал меня. Я закрыл глаза и погрузился в сон без сновидений.

VI

Когда я проснулся на следующий день, комната казалась мне еще более пустой, чем когда-либо.

Где сейчас находилась Бетесда? Что с ней случилось?

Я стал искать Мелмака и его труппу заново. Я исчерпал все свои обычные источники, поэтому начал с нуля, нагло обращаясь к совершенно незнакомым людям. Я пожалел, что потратил столько денег на новое платье для Бетесды. Монеты всегда могут развязать языки, но мой кошелек был почти пуст.

В конце того долгого, ужасного дня я знал не больше, чем в тот момент, когда проснулся.

Прошел еще один день, а я по-прежнему не узнал ничего нового. Волны гнева и отчаяния захлестывали меня, чередуясь с ощущением оцепенения. Каждый раз, когда я возвращался в свою комнату, часть моего эго надеялась, что Бетесда будет на месте, ждать меня. Но комната как всегда была пуста.

Однажды днем я совершенно случайно зашел в таверну в Ракотисе, всего в нескольких шагах от моего жилья, думая потратить последние несколько монет на чашку приличного греческого винаи в глубине полутемной комнаты увидел Мелмака.

Его лицо скрывалось в тени, но это должен был быть он. На его плече сидела обезьянка.

Я отступил в темный угол и некоторое время просто наблюдал за ним, чтобы убедиться, что он один. Затем я внимательно осмотрел комнату, отметив все возможные выходы. Теперь, когда я, наконец, нашел его, мне не хотелось бы, чтобы он выскользнул из моих рук. Я подумал, что у меня не было оружия, кроме маленького ножа, который больше подходил для запугивания обезьянки, чем такого человека. Кроме того, Мелмак был сильнее меня. Он, безусловно, был крупнее и мускулистее. Но у меня было бы преимущество внезапности, не говоря уже о праведном гневе.

Наконец, сделав глубокий вдох, я вышла из тени, пересек комнату и встал перед ним, сжимая кулаки и готовясь преградить ему путь, если он попытается сбежать.

Но когда Мелмак поднял глаза и увидел меня, он не сделал ничего подобного. Он широко улыбнулся, затем громко рыгнул. От него несло пивом. Я отмахнулся от этого и сморщил нос.

— Гордиан!
– сказал он. — Мой юный римский друг! Садись и присоединяйся ко мне. Мы с обезьянкой только что говорили о тебе.

Он уставился на меня. Не получив ответа и увидев суровое выражение моего лица, он нахмурился.

— Ну, на самом деле мы говорили не о тебе, - сказал он. — Мы говорили об Аксиотее, и о том дне, когда в последний раз мы были вместе - обезьянка, Аксиотея и я. Но ты тоже случайно там оказался - это ведь был твой день рождения, не так ли? Так что в некотором смысле мы говорили и о тебе. Окольным путем, я имею в виду. Очень окольным. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Сколько пива ты выпил?
– спросил я.

— Я не знаю. Служанка продолжает приносить его, а я продолжаю пить. Обезьянка настаивает на своей доле. Не смотри на меня так! Она пьянее меня. Не так ли? — Он показал обезьяне палец, которая схватила его и тихонько рыгнула.

— Где Бетесда? — спросил я.

— Кто?

— Бетесда. Моя...

— Ах, да, девушка-рабыня, похожая на Аксиотею. Я помню ее. Конечно, помню. Ну, я не знаю. Где она? — Он рассеянно огляделся, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. — Она должна быть здесь? Она встречает нас?

Его растерянность и забывчивость казались искренними. Но я напомнил себе, что он актер: — Мне кажется, ты точно знаешь, где она, Мелмак. Я думаю, это ты забрал ее у меня.

Его брови взлетели вверх: — Забрал ее? Куда забрал? Куда бы я ее положил, если бы забрал? В этот момент он выглядел таким же бесхитростным, как его обезьянка, и ненамного умнее.

Могло ли быть такое, что Мелмак говорил правду? Если бы это было так, альтернативы были бы еще более тревожными. Либо Бетесда сбежала по собственной воле, либо двое каких-то мужчин похитили ее с неизвестной целью.

У меня подкосились ноги. Все сдерживаемое негодование вытекло из меня, как вино из треснувшей амфоры. Почувствовав внутреннюю пустоту, я опустился на скамейку рядом с Мелмаком и закрыл лицо руками.

— Ну вот! Что с тобой? Перестань! — Он похлопал меня по плечу. — Неужели все так плохо?

— Она пропала, - сказал я. — Пропала без вести.

— Рабыня? Ну и что из этого? Ты купишь другую.

Я покачал головой.