Рейдеры Нила

Мальчик ухмыльнулся: — Спасибо! И теперь у меня их четыре!

— Да-а-а! Дважды два будет четыре. Ах, какая красота! Да ты богач!

Я нахмурился. — Джет! Разве я дал тебе не три монеты, когда послал искать проводника?

Он посмотрел на меня и скрестил руки на груди. — Да. И две из них я отдал ему.

— А другую?

— Разве я не заслужил ее … как ты это назвал, трактирщик? Вознаграждение!

— Да, все, что мы делаем, должно быть вознаграждено. Ты прав! — Он погладил Джета по голове темной чешуйчатой рукой. Ногти у него были темные, тусклые и такие же заостренные, как и зубы. — Этот малыш похож на своего хозяина, голодный и жаждущий получить такие, как эти. — Он указал на монеты, которые местный мальчишка теперь крепко сжимал в кулаке. — А теперь беги домой, сорванец, и позволь мне поприветствовать моих новых гостей.

Мальчик повернулся и побежал. Я смотрел, как он покидает полоску света, отбрасываемую лампами, и исчезает в темноте.

— Не стойте здесь на пороге. Заходите внутрь!

Мы вошли в тускло освещенный вестибюль. Крокодил закрыл за нами дверь.

В заведении было очень тихо. — Гостиница пуста? — спросил я.

— Вовсе нет, вовсе нет!

— Значит, все остальные гости уже в постелях?

— Вовсе нет! Они в общей комнате, наслаждаются обществом друг друга.

Я огляделся. Вестибюль выходил в коридор, но проход вел только в глубокую тень по обе стороны. — Я не вижу общей комнаты, — сказал я.

— Она внизу. Там прохладнее, особенно в летнюю жару.

— Сейчас еще не лето.

— Там всегда прохладно, независимо от времени года. Хорошо и прохладно в общей комнате под землей. Пойдемте, я покажу вам. Он указал на дверь, которая вела на спускающуюся вниз лестницу.

— Мне нужна комната только на ночь, для меня и мальчика. Мы можем поделиться с другими, если это будет дешевле ...

— Здесь нет дешевых номеров. Все номера одинаковые.

— Вполне справедливо. Сколько за ночь? И как пройти в номер? Я очень устал ...

— Но вам наверняка понадобится еда и питье в конце дня, перед сном. Все включено в стоимость!

— Ну, хорошо, тогда... — Я услышал, как у Джета заурчало в животе. — Если это включено. Но какова цена? Если вы сказали и я не расслышал...

Пока я говорила, он повел нас вниз по лестнице. Джет прошел впереди меня, достиг лестничной площадки и исчез за углом. Дойдя до поворота, я увидел слабый свет снизу и услышал тихую музыку и звуки голосов. Воздух был прохладным и сырым и пахло египетским пивом.

— Мы спускаемся вниз, - сказал Крокодил, следуя за мной. — Просто иди за мальчиком.

Я завернул за другой угол и оказался в подземном помещении. Размеры комнаты было невозможно определить, поскольку его края исчезали во тьме. В зоне между тенью и светом на полу, скрестив ноги, сидела девушка, наигрывая на каком-то струнном инструменте. Даже при неверном освещении я мог разглядеть, что она некрасива. На самом деле, она была так похожа на своего хозяина, что я принял ее за его маленькую дочь.

В центре комнаты, над ними висела лампа, пятеро мужчин и мальчик сидели кружком на коврах. Мальчик был не старше Джета. На нем была ярко-красная туника, а вьющиеся черные волосы были такими длинными, что, казалось, их никогда не стригли. Один из мужчин был крупным парнем, которого я принял за его телохранителя. Он и мальчик смотрели на остальных четверых мужчин, которые, казалось, играли в какую-то игру.

Пока я наблюдал, один из игроков с криком на каком-то варварском языке бросил в воздух горсть игральных костей. Бросок, должно быть, был удачным, потому что его резкие черты лица, ярко освещенные лампой, расплылись в торжествующей улыбке, когда он потянулся вперед, чтобы снять цветной деревянный колышек с перфорированной игровой доски и вставить его в другое отверстие.

Чисто выбритое лицо мужчины обрамлял замысловатый головной убор из ткани и веревочки с узлами, какие носят набатейцы, живущие в пустыне. Хотя я не мог разглядеть его волосы, я подозревал, что в них имеется немного седины. На нем была свободная белая мантия, подпоясанная на талии, с длинными рукавами, украшенными красочной вышивкой на манжетах. На нескольких его пальцах были кольца, каждое с драгоценным камнем. На ожерелье из толстых серебряных звеньев, сверкая в свете лампы, свисал самый крупный рубин, который я когда-либо видел.

— Ты можешь поверить, что этот парень проделал весь путь через Дельту в таком виде?
– прошептал Крокодил мне на ухо.

— В набатейских одеждах? Разве он не набатеец?

— Действительно, набатеец. Он называет себя Ободасом и торгует ладаном, разведывая сухопутные маршруты в Александрию, по крайней мере, так он говорит. Когда иностранцы отправляются путешествовать по Египту, кто может сказать, что у них на уме?

Относился ли и ко мне этот вопрос? Его глаза с тяжелыми веками и ухмыляющаяся морда ничего не выдавали.

— Но когда я говорю «в таком виде», я имею в виду не его набатейскую одежду, а его кольца и ожерелье с рубином, которые Ободас носит так открыто. Сколько монет они могут стоить? —Крокодил щелкнул зубами.

— Разве он путешествует не с телохранителями?

— Их всего двое! Один - тот дородный бородатый парень, который сидит позади него. Другой телохранитель присматривает за их верблюдами снаружи.

— А как насчет мальчика в красной тунике, который сидит рядом с ним? Это его сын?

Крокодил фыркнул: — Я так не думаю! Всего с двумя телохранителями и этим симпатичным маленьким сожителем Ободас проделал весь путь от Петры до моей гостиницы в таком наряде, сверкая драгоценностями и становясь мишенью для Бог знает скольких бандитов? Должно быть, какой-то набатейский бог присматривает за этим Ободасом, раз такой дпридурок пересек Дельту, не став жертвой Кукушонка.