Рейдеры Нила

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, обычно все путешественники на постоялых дворах всегда называют себя вымышленным именем и рассказывает о себе ложь. Даже такой ребенок и раб, как я, знает это. Не спрашивайте меня почему, поскольку я сам никогда не лгал, но так все люди делают. И когда я услышал, как ты сказал: «Меня зовут Гордиан, и я из Александрии», я подумал, что это очень странно. Интересно, этот римлянин хоть немного понимает, что он делает? Но, конечно, я ничего не сказал. Кто я? Всего лишь Джет, ребенок и раб, как ты мне постоянно об этом напоминаешь.

Не в первый раз за время нашего путешествия я почувствовал желание придушить его.

Долгое время я сидел на берегу реки и смотрел на рубин, очарованный танцем красного огня внутри, когда поворачивал камень так и эдак, чтобы запечатлеть блики солнечного света на воде.

Я прищурил глаза, пока не увидел только огненное мерцание рубина, и внезапно у меня возникло видение Бетесды в рубине ожерелье, фантазия настолько прекрасная, что у меня на глазах выступили слезы, и настолько убедительная, что я подумал, не может ли это быть предчувствием будущего.

Я принял решение. Я бы отнес рубин Бетесде, или позволил рубину привести меня к ней.

Я положил ожерелье в мешок, завязал веревкой и вернул сокровище в укромное место среди верблюжьей попоны.

Таким образом, некоторое время спустя мы прибыли в сонный городок Саис. Были ли мы похожи на двух отчаянных разбойников в бегах, несущих драгоценности, украденные у мертвеца? Или просто на двух усталых путешественников, слегка ошеломленного молодого римлянина и еще более молодого мальчик-раб? «Мне не за что чувствовать себя виноватым»,- твердил я себе, и я пытался соответствующим образом составлять свои реплики, пока мы покупали еду и провизию на рынке.

Когда пришло время искать жилье на ночь, я выбрал самую неприметную гостиницу, которую смог найти, на дальнем конце города. Это было скромное строение из глиняных кирпичей, обмазанных грязью. К моему облегчению, женщина, открывшая дверь, больше напоминала дружелюбного бегемота, чем голодного крокодила. Вдова Тети была женщиной средних лет с белозубой улыбкой. Поскольку день подходил к концу, и оказалось, что мы будем ее единственными гостями на ночь, она пригласила нас чувствовать себя как дома. Единственным человеком в гостинице была молодая служанка, стройная и молчаливая, в то время как ее хозяйка была пухленькой и разговорчивой.

Помня о замечании Джет, я представился не как Гордиан, а как Марк Пекуний, младший сын римского бизнесмена из Александрии, и сказал ей, что совершаю увеселительную поездку вверх по реке, чтобы увидеть пирамиды. Мой отец однажды сказал мне, что, если тебе нужно выдать себя за того, кем ты не являешься, придумай себе историю простую, правдоподобную и легко запоминающуюся.

— Почему, «Пекуний»? — прошептал Джет, когда мы вели верблюда к месту ночлега среди загонов для овец и коз и небольшого курятника позади гостиницы. Повсюду нас преследовали мухи мухи.

— Это имя, которое я только что придумал, от латинского слова, обозначающего богатый.

— Ты его придумал?

— Если тебе приходится называть вымышленное имя, - однажды сказал мне мой отец, - убедись, что оно уже не принадлежит кому-то, у кого могут быть еще большие неприятности, чем у тебя. Что может быть безопаснее несуществующего имени? — Думаю, ни один египтянин не заметит разницы. И Пекуний - хорошее имя для владельца этого рубина. Правда я представления не имею, что мне делать с этим мешком сегодня вечером? Может показаться подозрительным, если я буду постоянно носить это с собой. Полагаю, он может остаться в нашей комнате, пока вдова будет кормить нас, а когда я лягу спать, то использую его вместо подушки, хотя обычно я предпочитаю что-нибудь помягче.

— Я думаю, такая подушка навеет тебе прекрасные сны о богине Фортуне, - сказал Джет. — Ты должен рассказать мне больше о ней и о том, как я должен поклоняться ей.

— Ты, Джет?

— Разве она не спасла нас обоих от Крокодила, а меня - от когтей этого ...

Я поднял палец, чтобы заставить его замолчать, потому что к нам направлялась вдова. Ее пышные груди покачивались в одну сторону, а бедра - в другую. В одном из ее кулаков болтался цыпленок со свернутой шеей. Тети остановилась перед нами и с гордостью продемонстрировала тушку. Вокруг нее роились мухи.

— Она перестала откладывать яйца, так что пришло время ее упокоить, - сказала она.

— Ты сама свернула ей шею?
– спросил Джет.

— Да. Я бы позволила тебе посмотреть, малыш, если бы знала, что тебе это будет интересно. Что ты предпочитаешь, Марк Пекуний, сочные бедра или пухлую грудь? Я обещаю, что они будут такими же нежными и вкусными. Тети бросила на меня похотливый взгляд и начала выщипывать из курицы перья.

— Что бы ты ни приготовила, я с благодарностью приму.

— О, что за манера у вас говорить такими словами! Я слышала о вас, римлянах, и о ваших скользких язычках.

— Мы известны своими выступлениями, - признался я.

— Что ж, пойдемте посмотрим, что я смогу приготовить для тебя и мальчика. Перья полетели во все стороны. — Мой покойный муж всегда хвастался, что я была лучшей кухаркой в Саисе. У такого молодого парня, как ты, должно быть, разыгрался аппетит, весь день сидя высоко на верблюде и обхватив его горб своими сильными бедрами.

— Да, я очень голоден, - сказал я.

— Хорошая еда вернет тебе силы. Возможно, она тебе еще понадобится.

— Для чего?

Она запрокинула голову и рассмеялась, а затем вразвалку удалилась в облаке перьев и роящихся мух.

Джет искоса взглянул на меня.

— Что? — спросил я.

— Я сбежал из Ободаса благодаря Фортуне. Но я не уверен, что даже Фортуна сможет защитить тебя от этой Тети.

Я нахмурился: — Что ты такое говоришь? Вдова по возрасту годится мне в матери.

— Ты никогда не ощущал прикосновений женщин постарше?

— Собственно говоря... Я вспомнил свой визит в Галикарнас и время, проведенное с другой вдовой; но Тети никоим образом не походила на красивую и обольстительную Битто. — Что ты вообще можешь знать о таких вещах? — Я шлепнул его по голове. — А теперь помолчи и помоги мне ухаживать за верблюдом. Здесь ужасно много мух, не так ли? Как только я отмахиваюсь от одного, тут же ее место занимает другая.