Ричард Длинные Руки – штатгалтер

Он поморщился.

– Не темни. Говори, зачем явился. И помни, войти сюда легче, чем выйти.

– Я о Багровой Звезде, – сказал я.

Он поморщился.

– Что-то о ней новое?

– Представь себе, – сказал я.

– Рассказывай, – велел он.

– Может, – предложил я, – сперва глотки промочим? А то у тебя тут почему-то жарко. Никогда бы не подумал, судя по тому, как все в ад стремятся.

Он отмахнулся.

– Чувствуй себя как дома.

Я торопливо сотворил глиняный кувшин с холодным виноградным соком, а Вельзевулу на подлокотник поставил огромный фужер с чистым спиртом.

Он осторожно взял тонкостенный фужер в огромную лапищу – я задержал дыхание, – но не раздавил, выпил с явным удовольствием, я тут же торопливо наполнил до краев жидким воздухом. Вообще-то трусил, никогда такое создавать не пытался и даже не думал о такой возможности, но, с другой стороны, жидкий воздух сотворить проще, чем кусок ветчины: всего лишь понизить температуру того, чем дышим, а так ничего сложного.

Вельзевул с интересом взглянул на прозрачный напиток бледно-синего цвета, вина с таким оттенком еще не видел, но я смотрю спокойно и жадно хлебаю виноградный сок. Он с той же осторожностью взял фужер, принюхался, брови приподнялись в озадаченном выражении.

Я ждал, он сделал глоток, задумался, глаза полезли на лоб, но хлебнул еще, потом еще, я в изумлении смотрел, как выхлебал до конца, с удовлетворением вытер губы толстой ладонью.

– Освежает, – сообщил он. – В самом деле просто дивно освежает!

– Р-рад, – сказал я с облегчением, – и вот еще попробуй…

На этот раз, сосредоточившись, вспомнил формулу жидкого гелия и наполнил фужер, ориентируясь по наитию: у гелия настолько крохотный коэффициент преломления, что его вообще не увидеть простым глазом.

Вельзевул протянул лапу и взял фужер уверенно, бессмертные ангелы не страшатся яда, сделал глоток… и застыл с полураскрытым ртом. Из глотки, как из трубы, повалил густой пар, все-таки у гелия температура вообще минус двести шестьдесят девять, почти на сто градусов ниже, чем у жидкого воздуха.

– Ни… че… го… себе, – проговорил он с трудом, едва-едва двигая окаменевшей и потерявшей чувствительность челюстью, – это же… даже не знаю… У меня глотка превратилась в лед!

– На здоровье, – сказал я с облегчением. – Надеюсь, тебе понравилось.

Он сделал большой глоток, его передернуло, словно под ударом молнии, выждал и отхлебнул снова.

– До чего же здорово, – прохрипел он. – Что вы за существа… Такое и Господь не создавал… Подумать только – лед в аду!

– Создавал, – сообщил я, – только не здесь.

– А где?

– Ну, – протянул я, – вообще-то далеко… Да и неважно, я рад, что понравилось. В такую жару этот умеренно освежающий напиток весьма как бы, верно?

Не отвечая, он продолжал осушать фужер мелкими глотками, то ли растягивая удовольствие, то ли опасаясь проморозить внутренности начисто, а когда допил до дна, откинулся на спинку кресла и зябко передернул плечами.

– Бр-р-р-р!.. Вот как вы себя чувствуете зимой?.. Да, взбадривает, взбадривает… Ладно, так что ты хотел?

– Всего лишь, – начал я, но с треском распахнулась дверь, вбежал коричнево-красный демон, сильно сгорбленный, сильно хромающий, с торчащими за спиной культяпками крыльев.

На меня он взглянул сперва со злобой, потом озадаченно, на черную корону не обратил внимания, явно из новых, остановился, но Вельзевул спросил быстро:

– Ну?

– Еще одна попытка бегства, – сообщил демон хмуро. – Пресекли с трудом.

Вельзевул страшно побагровел, глаза свирепо выдвинулись из-под нависающих выступов.

– Почему с трудом?

– Им помогали, – ответил демон.

– Что?

– Извне, – уточнил демон.

Я дернулся, Вельзевул бросил на меня быстрый взгляд, повернулся всей тушей к демону.

– Если кто-то убежит снова… я с тебя шкуру спущу! И самого в котел заброшу.

Я кашлянул, сказал громко:

– Прости, что вмешиваюсь, но он наверняка говорит правду.

Глава 9

Демон взглянул на меня с благодарностью, а Вельзевул нахмурился, зло метнул глазами красную молнию.

– А тебе откуда ведомо?

– Как раз я по этому делу, – сообщил я. – Небесные ангелы стараются дестабилизировать обстановку. На земле. Потому и помогают тайком твоим узникам бежать якобы на свободу. Лозунг благородный, да только у тебя здесь нет праведников, а освобождать убийц и насильников… это сеять хаос на земле.

Демон сказал торопливо отчаянным голосом:

– Вот-вот! Я тоже так подумал, только сказать не решился. В смысле, от нас не убежишь… если кто-то очень могущественный не станет им помогать тайком с той стороны.

Вельзевул смолчал, а я добавил:

– Именно тайком. Понимаешь, Вельзевул?

Вельзевул поморщился, демона отослал прочь таким знакомым движением кончиков пальцев, что я невольно посмотрел на свои.

– Зачем это кому-то надо?

– Маркус, – напомнил я.

Он поморщился.

– При чем здесь Маркус? У меня осужденные на вечные муки бегут, а ты мне про Маркуса!

– Осужденные бегут не в рай, – напомнил я.

– Ну?

– А на землю, – сообщил я внятно, – где снова примутся за прежнее, да еще и с новой силой!.. И люди будут выглядеть еще отвратительнее, чем есть, потому что они тоже люди.

– Ну-ну, – поторопил он. – Говори, как мужчина, а то умничаешь, умничаешь…

– Все ангелы не любят человека, – сказал я, – это аксиома. Но одни примирились, притерпелись, перестали обращать на него внимание, старая вражда забылась… но самые непримиримые все еще стараются, чтобы человек пал!.. И вот уже почти удалось опорочить его в такой мере, что Создатель махнул наконец на людей рукой и решился уничтожить их полностью.

Он проворчал:

– Это пока понятно. Дальше.

– Однако, – сказал я, – Творец всегда дает время опомниться, раскаяться и начать новую жизнь, правильную и благородную. Такой шанс есть и сейчас, ибо перед лицом опасности мы в самом деле встряхиваемся, забываем о мелочах и начинаем вести себя достойно.

– Не всегда, – буркнул он и добавил сразу: – Приближение потопа мало кого встряхнуло, да и в Содоме Гавриил и Уриил зря призывали раскаяться…

– Бывает, – согласился я, – но в целом…