Ричард - герой полей

Рог зазвучал снова, и потихоньку ряды тевтонов двинули вперед. Так получилось, что в моем ряду оказалось четверо.

Сбоку ехал еще какой-то рыцарь, разодетый до неузнаваемости. Судя по всему, это и был тот самый наниматель, о котором я веду речь.

Держался он гордо, и то и дело опускал забрало своей рыцарской маски.

Хочу отметить, что одеяние рыцарей несколько отличалось от нашего. Хотя внешне трудно это было определять. Но все же, разность имелась.

Тевтон никогда не позволял себе такую, к примеру, роскошь, как забрало. Этот атрибут рыцарской практики.

Они геройствовали на турнирах и полях редких сражений. Часто позволяли открывать свое лицо, чтобы их величества или высочества узнавали и, не дай бог, не спутали с каким-нибудь тевтоном.

И отнюдь, дело было не в их показной храбрости или, наоборот, нашей трусости.

Как раз мы знали истинную цену такому геройству. Потому, маски наши были без забрал и имели кругловидную форму для обтекаемости удара вражеского меча.

Рыцарские же доспехи и в целом, форма "головы" сводились лишь к более угловатым очертаниям и имели лишь частично ряд наших преимуществ.

Возможно, со стороны их одежда и выглядела как-то привлекательнее, но для боя, откровенно говоря, она мало подходила.

И вот, теперь, я смотрел на этого героя и с грустью думал, что ему, возможно, ничего и не достанется в этом бою.

Слишком уж ярким был наряд и привлекателен для многих. Но сожалеть об этом мне долго не пришлось, так как вскоре он отъехал в сторону и пристроился к кому-то другому.

Мы, как и все, оказались в ряду втроем. Я поискал глазами Ричмонда, но, так и не найдя, прекратил поиски, целиком поглощаясь самим собой и мыслью о предстоящем сражении.

Колонна двигалась медленно, да и откуда могла взяться скорость, если такая масса окованного со всех сторон мяса несла на себе огромную тяжесть.

Иногда, мне было тяжело смотреть на лошадей, которые зачастую аж прогибались под весом всадника.

Это даже делало их немного ниже и формировало новую структуру тела. Порой, ноги всадника достигали аж до земли, и он свободно мог ими идти.

Но тяжесть собственного веса он все равно возлагал на лошадь и преспокойно восседал сверху, очевидно, даже не задумываясь над этим.

Я ехал в середине. Рядом моя, немного подраненная лошадь, а дальше: и слева, и справа мои соратники.

У одного из них была запасная лошадь. Другой же восседал на гнедом рысаке, судя по всему, еще совсем молодому и сильному.

Он даже не прогибался под весом седока. И, надо сказать, это даже меня несколько удивило.

Но отдав предпочтение молодости и выносливости, я тогда не придал тому никакого значения. Совсем скоро мы опустились в долину, а затем вошли в лес.

Дорога позволяла ехать так же в ряду, а потому наш строй не пошатнулся.

Я задумался над предложением Ричмонда. Как я смогу ему помочь, если не могу знать, где он сейчас. Что уж говорить, когда вступим в бой. Оставалось надеяться только на волю случая и провидение. Да еще на свою сообразительность в таких делах, как сражение.

А, возможно, Ричмонд и сам найдет меня. Все может быть. Потому, не буду больше думать об этом, а положусь на волю самой жизни.

Мы проехали лесом еще немного, как вдруг отрывисто прозвучал рог. Это был сигнал тревоги и одновременно призыв к бою.

– Что, уже?
– подумал я в ту минуту, оглядываясь по сторонам и не находя своего противника.

В таком же недоумении находились и мои соратники.

Но вот, картина прояснилась.

Снова зазвучал рог и на этот раз протрубил отбой. Я пожал своими могучими плечами и дернул за узды своего коня. Он медленно двинулся вперед, опережая в ряду на полкорпуса.

Колонна снова поползла вперед. Никаких слов, речей слышно не было. Только шум передвигающегося металла, фырканье лошадей, их жалобное ржание, да еще стон какого-нибудь давно израненного седока.

Были среди нас и такие. Что делать. Деньги кончались, а раны порой не поспевали заживать.

Наконец, лес начал редеть, и вскоре дорога просветлела, став шире. На миг я снова увидел того самого всадника, что и был герцогом-королем.

Он пронесся мимо нас вперед, едва не задев своим хвостом моего бокового товарища.

Вскоре лес расступился, и колонна оказалась на широкой опушке.

Зазвучал рог, призывая остановиться. Общий шум движения как-то стих, а сама колонна преобразовалась в полукруг, своеобразно выделяя место своему предводителю.

Очевидно, он хотел что-то нам всем сообщить. Так оно и было.

Наниматель заговорил звонким и довольно молодым голосом, не открывая своего забрала.

– Там, - махнул он рукой, - нас уже ждут. Их немного и мы сильнее.

Я хочу, чтобы вы быстро смяли их ряды и ворвались в замок. Добычу я оставляю

вам, как и всегда. Думаю, повторять не надо об этом лишний раз, но все же скажу. Кто не со мной - тот не со мною. Это значит, что он мой враг и

должен умереть. Это все. В бой вступаем с ходу. Разберитесь в рядах и, да благословит нас господь.

Рыцарь склонил немного голову, перекрестился, а затем гордо вскинул ее.

– За мной, - скомандовал он и направил своего коня дальше по дороге.

Колонна снова перестроилась и обрела несколько иной вид.

Теперь, по ходу шли только два тевтона, а за ними их привязные лошади. Я оказался рядом с тем самым, что был без запасного коня.

– Готов?
– сразу спросил он меня каким-то глуховатым и странным голосом.

– Угу, - кивнул я ему в ответ, и мы двинули шаг в шаг наших лошадей.

Совсем скоро лес вовсе исчез, и та же дорога навела нас прямо на противника. Правда, его видно пока не было, но уже чувствовалось в груди какое-

то волнение и ясно доносился шум уже с другой стороны.

Там, очевидно, усиленно готовились к отражению нашей атаки и создавали видимость, что их много.

Так или иначе, но наши ряды сближались. Шум нарастал, и даже появилось какое-то дикое гиканье.

Наконец, первые ряды сомкнулись, и с ходу потекла битва. Стройность колонны была нарушена, а еще через минуту она преобразовалась в своеобразный клин, а уже дальше растеклась в стороны в зависимости от хода борьбы противников.