Ричард Львиное Сердце

Луи дрался если не с тем же хладнокровием, то с такой же яростью. Из кинувшихся на него троих противников один упал с надрубленной шеей, другой лишился правой руки и тоже рухнул наземь.

Уцелевшие пятеро воинов отступили, пытаясь обойти опасного врага сзади. Но Луи с Фридрихом ринулись за ними, и те позорно ретировались, изо всей силы пришпоривая коней.

— К реке! — прокричал Тельрамунд. — Они опять поскачут следом, но теперь уж точно в реку не сунутся.

Когда рыцари, понукая коней, едва удерживаясь в сёдлах, завершали переправу через стремительно несущийся поток, вслед им полетели стрелы леопольдовых воинов. Одна из них задрожала, воткнувшись в седло Луи, вторая застряла меж сапогом Тельрамунда и стременем.

В ярком свете луны Фридрих, покрытый кровью, спокойный и грозный, развернул коня, встав лицом к другому берегу и крикнул, потрясая мечом:

— Эй вы, позор германской славы! Передайте Леопольду Австрийскому, что он — презренный трус и изменник! Моё имя — Фридрих Тельрамунд, рыцарь Тевтонского ордена, воин Святого Креста Господня. Скажите, что я презираю его и передам всем немцам, которых встречу, что теперь он достоин только презрения! И ещё: подлый поступок императора Генриха освобождает меня от присяги ему, которую я давал, лишь помня, что он — сын Фридриха Великого. Я больше не считаю себя его вассалом!

Они отъехали от реки и свернули к холму. Позади было тихо.

— Отстали, — сказал Луи, ещё раз оглядываясь. — Совсем отстали. Ты ранен?

Фридрих показал товарищу стрелу, окровавленную почти до самого оперения.

— Только что вытащил. Раньше не хотел — думал, может она всё же задела сердце. В таком случае, вынув её, я бы тут же и свалился. Но нет, обошлось. Сейчас догоним наших, сделаем привал, и ты прижжёшь мне рану. А у тебя как?

— Скользящая на ноге, выше колена. Думаю, можно не прижигать. А вот и Эдгар!

Внизу, под холмом, на фоне тёмного силуэта мельницы, показались три конные фигуры. Мария тоже сидела верхом, но когда граф и барон подъехали ближе, их испугала восковая бледность её осунувшегося личика.

— Это я виновата во всём! — повторяла она. — Я выбрала эту верёвку только потому, что она хорошо помещалась в поясе...

— Но другую бы заметили, — резонно возразил Луи, обменявшись взглядом с Эдгаром, который только безнадёжно махнул рукой: он всю дорогу пытался и не мог успокоить жену. — Ты бы просто не пронесла её в замок.

— И не твоя вина, что вас заметили и поэтому пришлось рискнуть — спускаться вдвоём! — добавил ехавший позади Блондель.

— Он разбился из-за меня. Из-за меня! — прошептала она, пытаясь не разрыдаться. — Он видел, что если верёвка оборвётся, то я упаду с большой высоты и расшибусь насмерть... А я копалась там, наверху, всё из-за моей ноги! Что, если Ричард погиб!?

— Он не погиб, — вмешался Фридрих. — Я видел, как он падал, видел его лежащим. По всему было видно, что он жив — просто потерял сознание от сильного удара. Да и не такая там высота, чтобы разбиться насмерть. Вот вы были куда выше, Мария, и точно расколотились бы в лепёшку. Конечно плохо, что мы не могли поспеть на ту сторону канала: вздумай мы туда поплыть, прямо в лапы страже и угодили бы...

— Я уже чуть не кинулся в воду, — признался Эдгар, — да они с Луи меня удержали. Какой прок был дарить Леопольду ещё одного пленника? Что ж, придётся всё начинать с начала.

— Придётся, — как эхо отозвался Блондель. — Но по крайней мере его величество теперь знает, что мы — с ним и не отступимся, пока не доведём дело до конца.

Проехав ещё немного и окончательно уверившись, что погони больше нет, путники остановили измученных лошадей и спешились. Нужно было прижечь и перевязать раны Тельрамунда и Шато-Крайона, сменить повязки, наспех наложенные на содранные ладони Марии, наконец — просто прийти в себя и хотя бы несколько часов отдохнуть.

После грозы воздух был свеж и прохладен. От некрутого пригорка, возле которого друзья устроились на короткий ночлег, пахло цветами и разнотравьем, тянуло медовым запахом лета. Половинка луны висела над этим пригорком, будто приклеенная к чёрному непроницаемому бархату неба.

— Ты тоже думаешь, что король жив? — тихо спросила Мария, приникнув растрёпанной головкой к плечу мужа и в который уже раз смазывая со щеки солёные дорожки слёз.

— Я уверен в этом! — сказал Эдгар. — Господь сбережёт его.

— Лишь бы Он сберёг Ричарда не для той цели, для которой тот нужен Парсифалю и его ублюдку-князю! — прошептал Фридрих. И, передёрнувшись, осенил себя крестом.

— Да-да! — будто самому себе проговорил Блондель. И уже громче, обращаясь к своим спутникам: — Вот это нам и нужно сейчас. Нужно вспомнить, что все мы — рыцари Креста. Побороть уныние и свято поверить в Божью помощь, в Его всемогущество. Как верит Мария, не то разве смогла бы она проникнуть в змеиное гнездо врагов, добраться до короля и почти вырваться с ним на свободу? Если что и мешает нам, так это — наши с вами сомнения, братья! Мы должны верить — как верили там, в Палестине, когда шли ради Гроба Господа Нашего на верную смерть и оставались живы! Царство Небесное ожидает только того, кто непоколебим в своей вере, как бы много уловок ни применял против него враг!

Луи медленно привстал на колени и тоже перекрестился:

— Я думаю, нам сейчас всем нужно помолиться. Очень крепко помолиться, потому что все мы здесь, кроме нашего «малыша Ксавье», и впрямь маловеры, недостойные Божьей помощи. А она нам будет ой как нужна!

Примеру графа последовали остальные путники. Встав на колени, сложив руки, склоня головы, они стали вслух читать молитвы, вспоминая все, какие знали, и со стыдом понимая, что знают их не так уж много...

Потом, когда все умолкли, Эдгар поднял взор к востоку, к медленно проступавшей в сумраке утренней заре.

— Господи! — прошептал он. — Прости нас! Как бы мы ни были грешны, Ты знаешь, что сейчас мы кладём жизнь свою не за себя. Помоги нам! Не дай Твоим врагам торжествовать!

— Смотрите! — вдруг вскрикнула Мария.

На востоке, там, где розовая полоска нарождающегося рассвета растопила темноту, медленно, но всё яснее проступали контуры лёгких перистых облаков. И над самой чертой горизонта две светлые облачные линии, пересекаясь, чётко образовали крест.

Часть третья ПЯТИКОНЕЧНАЯ ЗВЕЗДА

Глава 1 Герой баллады

Герцогиня Брабантская Эльза вызывала зависть у большинства благородных дам как в самом Брабанте, так, пожалуй, и во всей Германской империи.

Хоть само герцогство и не было ни большим, ни уж точно богатым, однако скудным оно тоже не считалось. Располагаясь на самом севере Германии, на берегах могучего Рейна с выходом к Германскому морю [99] , оно наладило очень выгодные торговые связи. Тем более что с запада граничило с обширной и богатой Фландрией, а с востока примыкало к Лотарингии с её железными рудниками и развитыми городскими ремёслами.

99

Германским морем в Средние века называлось балтийское море.