Рифейские горы

А потом, потом случилось невероятное. То, чему никто позднее не мог дать ра-зумного объяснения. То, во что немногие поверили, а те, кто присутствовал, не сразу поняли, что к чему.

Айрид, один из аранов, стоявший к Кэйдару ближе всех, вдруг закричал страшным голосом. По рукавам его куртки и вверх, до плечей, побежали язычки пламени. На-стоящего огня! Живой человек вдруг загорелся сам собой непонятно как и почему! Он пытался сбить пламя прямо ладонями, пятился с криком.

– Воды! Дайте воды!- закричали вокруг.

Лидас видел всё это, изумлённо открыв рот, смотрел на Кэйдара. Видел его лицо со следами от побоев, видел его огромные глаза, наполненные жгучей ненавистью. Какая огромная сила, сила отчаяния, была в этом взгляде! Удивительная сила!

Хотя ему-то чего было удивляться? Он трижды на Новый год бывал свидетелем ритуального чуда в Каракасском главном храме. Когда на глазах многих сотен, а может, и тысяч людей Воплощённый силой своей молитвы возжигал Чистый огонь на жертвеннике. Священное очищающее исцеляющее пламя - вот он, чудесный дар, свидетельство Божией благодати.

А Кэйдар, он - сын своего отца, будущий Воплощённый! Он просто позволил про-изойти тому, что вырвалось из него под действием ненависти и отчаяния.

Ведро воды, которое держал за ручку, у него вырвали, выплеснули со всего маху на Айрида. Пар повалил, но полностью огонь не погас. Все видели, что сырая одежда продолжает гореть. Не так сильно, с шипением и треском.

Царевич Дайвис первым понял, кто во всём виноват, подскочил к Кэйдару, пнул прямо в лицо. От удара голова его запрокинулась, с глухим стуком затылок ударился о стену, и Кэйдар без чувств завалился на бок.

Лидас бросился к нему, проталкиваясь вперёд через аранов, столпившихся вокруг Айрида. Тот с ужасом смотрел на волдыри на своих ладонях, силился что-то сказать, но только открывал и закрывал рот беззвучно.

– Это всё вот этот демон! Это всё он! Он зажигает взглядом!- Дайвис отшвырнул сидящего на земле Лидаса, пнул Кэйдара в живот, крикнул:- Его надо убить - и всё!

– Хватит с него хорошей порки!- вмешался Даймар.

– Ладно!- Дайвис глянул кругом.- Отлейте его водой и вон туда!- Рукой указал в сторону коновязи.- Я займусь им сам, после ужина...

– Он и так чуть жив,- Лидас попытался защитить Кэйдара, поднялся, заслоняя его, лежавшего, собой.

– Пошёл вон отсюда, раб!- Дайвис толкнул Лидаса раскрытой ладонью в грудь.- или тоже получишь... Без очереди!

Рассмеялся, отворачиваясь.

– Пойдёмте есть, ребята! Сегодня у нас был долгий день...

* * *

Айвар увидел его издали, от самых ворот, и прямиком направился к коновязи.

Высоко над головой в столб был вбит железный крюк, через который сейчас про-дели цепь с кандалами. Кэйдара привязали за высоко вздёрнутые руки, нещадно отходили ремённой плетью. Это, конечно, не бич, но от этого не легче. Вся спина, грудь и живот были иссечены до кровавых рубцов, да ещё повсюду, и особенно на левой руке, встречались следы от собачьих зубов.

Айвар долго стоял перед своим недавним господином, не мог видеть его лица, тот был без сознания, голова низко свешивалась, и взлохмаченные волосы висели неоп-рятными прядями, закрывая лицо. Смотрел внимательно, глаз не отводя и не моргая, ждал, когда же утолённое чувство мести и злорадство победят неожиданное для него самого чувство сожаления и понимания. Не дождался. Сколько ни стоял, ни смотрел, сколько ни вспоминал собственные страдания, не дождался почему-то. Может быть, потому, что не видел сейчас лица Кэйдара, поэтому и не укладывалось как-то в голо-ве, что это же он перед тобой, он, этот гад ненавистный. Тот, кто столько боли тебе причинил, столько страданий, и не только тебе одному. Ириду вспомни! Она всех близких своих лишилась по вине вот этого вот...

Правда, он же ещё и стал отцом её сына. Но это к делу не относится.

Сколько раз он бил тебя сам! А вспомни ту порку на корабле! А пытки те по его приказу? Ты жив-то до сих пор лишь по случайности. Не помер тогда после бичева-ния... После того, как тебе ломали пальцы.

Ты же смерти этому гаду желал! Местью жил одной лишь. А сейчас Богиня и без тебя его наказывает и наказывает жестоко. Он сполна получает за всё, что раньше совершил. Никто здесь и считаться не хочет с его исключительными правами, дан-ными ему по рождению.

И с тобой почти то же самое случилось. Никто из аэлов не знал, что ты сын царя, никто, кроме Айны. А так, кто его знает, что ещё с тобой было бы?

Хотя, нет! Как царевич и мараг ты перенёс свою порцию побоев и пыток. Сейчас настала очередь Кэйдара страдать и мучиться.

Вот и смотри теперь на его страдания и муки.

Ну, же! Смотри и радуйся! Радуйся!

Айвар медленно закрыл глаза, опустил голову.

Нет! Надо быть дураком и больным на голову, чтобы радоваться при виде такой боли. Плохо, когда рядом с тобой живое страдает, а ты остаёшься равнодушным. Ещё хуже, когда радуешься этому. Не по-человечески это всё как-то.

Айвар руку поднял, раскрытой ладонью, буквально подушечками пальцев касаясь, провёл по спине аэла сверху вниз, от шеи, с багровым следом от петли до верёвочно-го пояса на штанах. Сверху и вниз! Сверху и вниз! А сам шептал беззвучно, одними губами:

– Боль, собака злая, смерти посланница, отпусти клыки, убери когти... Тело от му-чений и боли избавь... Отпусти и помилуй.

Накрыл ладонью порез на левом боку, довольно глубокий, с припёкшейся кровью. Задумался, вспоминая заговор, останавливающий кровь.

– Ты тоже умеешь снимать боль прикосновением?

Айвар узнал Дайгаса по голосу, повернулся, в смущении закусывая нижнюю губу. Аран подошёл, встал рядом.

– Это он сбежал, да?- Айвар головой мотнул себе за спину.- Жестоко его...

– Чудно, что отец приказал живым его оставить,- Дайгас усмехнулся.- Он же Дай-виса ранил... чуть не убил. За такое смерть полагается. И за побег...

– Зачем тогда оставил?

– Так отец решил. Приказал высечь и оставить на виду у всех. Чтоб другим непо-вадно было.

Они оба помолчали немного, и Дайгас спросил:

– Он друг твой, да?- Айвар аж задохнулся, поднял глаза на арана.- Вы вместе шли. Вместе попали в нам... Ты бился за них двоих на том поединке.

Айвар промолчал, не зная, что сказать в ответ на эти слова. Дайгас не может знать всей правды, попросту не может знать, но и посвящать его во все подробности долго, да и не нужно собственно.

– Друг...- повторил Айвар с непонятным выражением, подбородком повёл.

– Я могу поговорить с отцом, чтоб его убрали отсюда. Раз уж он твой друг. Хо-чешь?- Дайгас предложил по доброте душевной, и, не дожидаясь ответа, направился к дому искать царя. А Айвар тут остался, исподлобья глянув на Кэйдара, повторил: