Римлянин. Финал
Шрифт:
— Я хорошо подготовился, — уверенно заявил Демид. — Сдам, как есть.
— Хорошо, вот форма, вот карандаш, — кивнул инспектор. — Время пошло.
Демид не стал торопиться. Экзаменация по классической латыни не терпит спешки.
Он, по выработанной методике, прочитал все вопросы, времени ведь достаточно, распределил их по степени сложности и начал отвечать.
«Legite et explicate», — прочитал он. — «Cum hostes flumen transsissent, imperator copias suss ad castra reduxit».
Задачами было выделить все придаточные и указать их тип, а также определить время и залог обоих глаголов.
«Главное предложение — „imperator copias suss ad castra reduxit“, —
Он учит язык с конца мая прошлого года — начал сразу после того, как съездил в город и выведал, какие им положены льготы. Оказалось, что просто так тебе льготы не дадут — за них нужно тяжело поработать. Демид работать приучен с детства, но тут другой род работы — умственный.
Имперскую латынь он выучил за полгода — работу по хозяйству он полностью перекинул на сыновей и дочерей, а сам засел за парту в избе присланного учителя, как и многие крестьянские мужики из Солдатского.
С утра до обеда он занимался с учителем, а после обеда изучал всё сам, пока дети с женой работали по хозяйству.
Демид всегда хорошо чуял выгоду, поэтому, когда удостоверился, что латинский император не обманывает, взялся за дело с полной самоотдачей — ему срочно нужно было выучить классическую латынь, высшую форму латыни, особо ценимую городской администрацией и императором.
Он часто ездил в Феодосию, чтобы купить на часть подъёмных рекомендованную литературу и писчие принадлежности. Той литературы, которая есть у учителя, ему стало мало, поэтому он всегда спрашивал у трактирщиков и лавочников, не привезли ли новинок.
Имперская латынь, на поверку, оказалась не такой уж и сложной, даже проще русского, на котором Демид говорит с рождения, поэтому освоил он её за полгода, а потом болтал на ней с эвокатами каждый день — оказалось, что мужики хорошие, пусть и немцы.
От налогов его, после сдачи экзаменации, освободили — на целых пятнадцать лет. Это до конца жизни, поэтому Демид вообще забыл о налогах — больше это не его печаль. Он, к тому времени, уже помрёт — ему второй год идёт третий десяток.
Но налоги — бог с ними. Ему мало просто налогов, ему хочется получать стипендию, положенную за знание классической латыни. За хорошее владение, которое и проверяется экзаменацией, платят по одному имперскому денарию в месяц. Это огромные деньги, которые сильно поправят дела Демида, а если ещё и сыновья с дочерьми язык освоят…
Только вот сыновья и дочери учить язык времени совсем не имеют, потому что на них всё хозяйство. Но если Демид сегодня сдаст экзаменацию, то сразу же вернётся на хозяйство, а детей усадит за учёбу. Пять детей, хорошо владеющих классической латынью — это уже пять денариев. С такими деньгами можно задумываться о переезде в Феодосию.
Раньше он думал, что от города добра лучше не ждать, но теперь Демид стал другим — слишком много книжек прочитал.
От «Записок о Галльской войне» Цезаря, через «Об обязанностях» Цицерона, к «От основания города» Тита Ливия. Ещё у него в избе лежит «Искусство любви» Овидия, но эту книгу он старается не читать, потому что срам и не пристало…
Вопрос за вопросом, Демид отвечал безошибочно, потому что слишком хорошо подготовился — он учился шесть дней в неделю, по десять часов в день. Чтобы заниматься вечером, он даже поменял двух подсвинков на керосиновую лампу — у центуриона Кнута была одна лишняя.
Закончил он эссе на классической латыни — нужно было описать свой крестьянский быт. С этим он справился очень легко, потому что у него
был список возможных тем и он заранее написал эссе на каждую.Получилось хорошо, поэтому он поставил свою подпись и сдал экзаменационную форму. Он справился первым.
А затем пришлось ждать — велено погулять по городу и возвращаться через три часа.
Демид пошёл в парк, где поглазел на людей, с сожалением посмотрел на ларьки с едой, а остаток времени просидел у фонтана.
К назначенному времени он явился обратно в Центр латыни и деликатно постучал в дверь инспектора.
— Войдите, — разрешил тот.
Демид вошёл и отвесил поклон.
— Демид Ростиславович Голованов? — спросил инспектор. — Вот сертификат — поздравляю, вы успешно сдали экзамен на девяносто шесть баллов. За такой высокий уровень владения письменной классической латынью полагается стипендия в полтора имперских денария. Но я предлагаю вам не ограничиваться этим — если сумеете хорошо сдать устный экзамен, можете рассчитывать на участие в конкурсе абитуриентов в Императорский университет в Москве. Хорошо обдумайте это предложение и не спешите отказываться — император ищет способных людей и готов взять на себя обучение. Если вам это важно, то стипендия студента — пять имперских денариев в месяц.
«Тут и думать нечего», — сразу же решил Демид.
Глава XI
Имперская администрация
//Российская империя, г. Москва, Кремль, 1 июня 1751 года//
Таргус вошёл в тронный зал Большого Кремлёвского дворца, построенного в течение двух лет мастерами.
Строили его шлезвигские мастера, из гранита, добытого в разных регионах Российской империи, преимущественно северных.
Карельский малиновый гранит — использован для фасада и колонн, ладожский, с его красно-серым отливом — использован для основных стен и фундамента, выборгский, особо ценимый за его серо-розовый цвет с синеватым отливом — применён для внутренней отделки и полов, а гранит с Урала, из самых новых карьеров, пошёл на цоколи и нижние этажи, придав им тёмно-серый, почти чёрный цвет.
Таргус заложил в это символизм — дворец построен из прочного гранита со всей России. Несомненно, кто надо, тот увидел в этом правильное послание, которое он отправил.
Заняв трон, он дал знак и начал встречу с региональными министрами.
Первым взял слово главный консилиариус Сената Российской империи Ломоносов.
— Ваше Императорское Величество, — заговорил он. — Разрешите зачитать доклад о выполнении поставленных вами задач?
Тронный зал полон людей — здесь много аристократов, значительная часть которых уже является безземельной и не выполняющей вообще никаких функций в государстве, но гораздо больше тут представителей служилого сословия, как в Российской империи негласно именуют административных и военно-административных функционеров.
Но нового сословия не существует и не будет существовать, а старым осталось очень недолго. Скоро остатки аристократии будут окончательно отчуждены от какой-либо власти, как это случилось со священниками и монахами, утратившими сначала ненадолго вновь обретённый Патриархат, а затем все свои земли и богатства.
«Я — единственный патриарх на территории Российской империи», — подумал Таргус.
Он целенаправленно концентрирует всю власть в своих руках, делясь ею только с Сенатами обеих империй и одного королевства. А все недовольные могут продуктивно обсудить это со штыками его легионеров.