Римлянин. Финал
Шрифт:
На Кавказе и в Киммерии уже исполняется закон Грешема, (1) что есть неизбежность, несмотря на принудительное выведение из оборота старых монет, путём обмена по весу чистого серебра. Потребуется несколько лет, прежде чем старые монеты полностью покинут обращение, и останется единственная монета, чеканящаяся исключительно на императорских монетных дворах.
Также, параллельно монетной реформе, Таргус, когда в государственных банках накопится достаточно золотой массы, внедрит бумажные солиды, обеспеченные золотом.
В этом вопросе он будет вести очень строгую политику, печатая банкноты ровно на количество
Это должно ускорить экономику, что ускорит промышленный рост.
Но сложное тут — не поддаваться соблазну напечатать ещё «немного» денег, чтобы выполнить какой-нибудь «очень важный» план раньше срока.
— Подробнее, на что уходят деньги? — потребовал Таргус.
— Доля расходов следующая… — раскрыл Михаил Васильевич папку. — Итак. 43% уходят на строительство школ и гимназий, а также на выплату стипендий студентам. 17% мы расходуем на подготовку административных служащих и повсеместное внедрение имперских регламентов. 16% мы тратим на инфраструктуру и пропаганду, то есть, на печать материалов на латыни, публичные церемонии, постановки и газеты. Ещё 14% мы тратим на льготы и стипендии романизированным. А оставшиеся 10% мы расходуем на дополнительных вигилов и инспекции, чтобы обеспечить контроль и порядок.
— Превосходно, — удовлетворённо улыбнулся Таргус. — Подробный доклад о романизации мне в кабинет. К следующему вопросу.
— Следующий вопрос — проблемы образования, — произнёс Ломоносов. — Замена церковно-приходских школ светскими проходит не совсем так, как мы планировали — сказывается нехватка кадров, владеющих латынью, поэтому мы вынуждены были временно использовать учителей русского языка. Мы обязали их пройти переподготовку и по её завершению перейти на латынь, но это займёт больше времени.
— Ничего страшного, — махнул рукой император. — Проблема решится в течение 4–6 лет.
— Но программа нарушена, Ваше Императорское Величество, — произнёс Ломоносов.
— Это было предусмотрено в плане, — покачал головой Таргус. — Допускалось, что темпы подготовки новых преподавателей не будут достигнуты и потребуется использовать нативные языки. Я уверяю вас, Михаил Васильевич, что ничего страшного. Россия, без двух годов, триста лет готовилась стать настоящим Третьим Римом — ещё десять лет она подождёт. Это всё?
— Да, Ваше Императорское Величество, — кивнул Ломоносов.
— Кто следующий на доклад? — спросил Таргус.
//Российская империя, Рижская провинция, 14 июня 1751 года//
— Вы кто, суки?! — спросил Марис Биезайс. — И что тут забыли, а?!
Его поставили сторожить этот участок железной дороги, потому что из-за старой границы лезут всякие…
Ещё недавно он был уволенным в запас солдатом Императорской армии. После воцарения императора Петра III и завершения произошедшего вскоре после этого мятежа, армию расформировали, желающих отправили в тренировочные лагеря, а остальных отпустили по домам. Просто так, без условий.
Марис вернулся домой, к вынужденно оставленным жене и детям, попытался обжиться, поднять хозяйство, но не получилось — денег не хватало ни на что.
А потом он прочитал в Риге, где искал
работу, объявление — нужны бывшие солдаты для охраны дороги. Нанимателем оказался купец первой гильдии Гатис Вайткус. Платили по три серебряных рубля в месяц и Марис даже не задумался.Вместо ответа на вопрос в него полетели пули.
Он укрылся за деревянным бортиком вышки и перехватил ружьё, но затем спохватился. Открыв шкафчик, он вытащил из него странную штуку с толстым стволом и взвёл на ней курок.
Сказали, что это «сигнальный пистолет» и из него нужно выстрелить прямо в небо.
Марис вытянул руку и нажал на скобу. Хлопок, лёгкий толчок в руку и в небеса устремилась шипящая белая звезда.
По вышке стреляли почти непрерывно, из новых винтовок, но у Мариса с собой ружьё…
Он подполз к бойнице и вставил в неё ружьё, заряженное картечью.
Тоже странная штука — стреляет будто бы бумажными патронами, но в основании у них медная юбка, по центру которой есть кругляш из меди, но чуть потемнее.
Он взвёл курки и нажал на правый спусковой крючок. Ружьё грохнуло и с силой толкнуло его.
Неизвестные прекратили стрелять и, наверное, сбежали.
Марис высунулся из-за бортика вышки и вгляделся в темноту, на ходу вытаскивая отстрелянный патрон и заменяя его новым.
Тут неизвестные дали ещё один залп. Над головой охранника просвистело несколько пуль, а сам он, рефлекторно, прицелился и выстрелил дуплетом, а затем рухнул на пол.
Ему довелось повоевать в Богемии, под началом ныне покойного генерала Ласси — он участвовал в битве под Блатной.Там остался его левый мизинец, отстреленный баварской пулей — он закопал его под дубом у деревни Блатна…
«Может, его свиньи уже съели давно?» — подумал Марис, точными движениями перезаряжая ружьё.
В этот момент к бою присоединились новые участники — раздался топот копыт, а затем кто-то начал интенсивно палить из ружей.
Кто-то закричал, заржал раненый конь, а затем Марис услышал крик на литовском — что-то вроде «Отходим!»
Но подниматься он не спешил, потому что мало ли — лучше выждать и посмотреть, как будут развиваться события.
Кто-то начал ругаться на немецком, а ему отвечали не менее матерно.
Немецкий Марис немного понимал, поэтому примерно понял, что кого-то убили, какую-то Фредерику…
— Эй, ты! — крикнул кто-то на латыни, но с сильным немецким акцентом.
Латынь Марис начал учить — хочется от налогов избавиться и стипендию получить, но дело идёт не очень. Поговорить он уже может, а вот писанина никак не даётся. А без писанины не сдашь экзамен.
— Ты кто?! — спросил он.
— Мы на подмогу пришли! — ответил немец. — Мы от барона фон Райнбаха!
— Не знаю такого! — ответил Марис. — Если попробуете полотно разобрать — постреляю!
— Дурак! — ответил немец. — Барон нанял нас для защиты дороги! У него дела с вашим купцом!
— Так бы и сказал сразу! — выкрикнул Марис. — Но к дороге не подходите!
— Да мы защищаем её! — раздражённо ответил немец.
Ему что-то сказал другой немец, что-то вроде «Чего ты с ним болтаешь? Поехали уже!»
— Езжайте дальше! — потребовал Марис.
— Да едем-едем! — ответил немец. — Не скучай тут!
Немцы ускакали.
Ближе к утру, когда начало светать, он разглядел последствия ночного боя.