Римлянин. Финал

«Мезоамерика — вот исключение», — подумал Таргус. — «Они имеют предпосылки для вестернизации, но она возможна только при условии, что я это позволю».

Вакуум власти, образовавшийся в результате геноцида испанцев и прочих европейцев в Мезоамерике, успешно заполнен — аборигены заняли места погибших господ и начали строить что-то своё.

Они уже отреклись от креста — большая часть населения, несмотря на формальное крещение, всегда верила в свои традиционные религии, правда, уже густо замешанные с христианством. К массовым кровавым жертвоприношениям они не вернулись, но и Папу Римского больше не признают.

Агентура Зозим докладывала пару десятков лет назад, что на юге и в горной местности в открытую проповедуют полузабытые культы, с человеческими жертвоприношениями — никто в это не вмешивается, потому что таков естественный ход исторического процесса. Вернее, Таргусу просто плевать, чем они там занимаются.

Вмешайся он в то, что они там творят, это значило бы для них одно — он стал «новым хозяином». А это ответственность за всё происходящее, персонификация власти и совершенно не нужные ему проблемы.

Легионы вошли в Мезоамерику, уничтожили испанцев и ушли, оставив после себя выжженные руины.

Испанцы всё ещё присутствуют на Карибах, но на континент лезть больше не смеют — знают, что сегодня легиону вернуться гораздо легче, чем прийти в прошлый раз.

Таргусу интересно наблюдать за Америкой, но работа ещё не завершена — Карибское море должно быть очищено, Южная Америка всё ещё находится под гнётом колонизаторов и должна быть освобождена.

И больше никто не посмеет лезть туда — этот континент станет запретным для колонизации кем-либо.

«Я уже почти закрыл Америку», — подумал император. — «Я уже почти Бмулок!»

— Трудно представить, чем могла бы угрожать Европе та горстка из пары сотен тысяч колонистов, — пожал плечами Фридрих II.

— Не нужно их недооценивать, — покачал головой Таргус. — Они бы размножались, как кролики, ведь те земли плодородны и недра их полны ресурсов, а с численностью приходит могущество. Но больше можно не волноваться — их нет.

— Там ведь жили и немцы… — вздохнул король Пруссии.

— Да, жили, — кивнул император.

Никто не знает, сколько точно немцев проживало в Америке, но изучение данных церковно-приходских книг позволило судить о масштабах — их было около 7–8% от общего населения британских колоний.

Причин мигрировать в колонии у них было много, но основной была Реформация и всё, что было после неё. После Тридцатилетней войны массы немцев-протестантов и сектантов по мотивам протестантства подались в Америку, чтобы жить там и никому не мешать своими религиозными убеждениями.

Многие из них вернулись в «Священную Римскую» империю в ходе Большой чистки, устроенной легионом Таргуса, но часть погибла, потому что это война.

— Что нужно сделать, чтобы ты помог мне захватить Филиппины? — спросил Фридрих II.

— Договор о расширенном торговом сотрудничестве — раз, — сразу же ответил Таргус. — Договор о поставке сорока тысяч здоровых новобранцев в мои тренировочные лагеря — два. Финансовое участие в строительстве моей новой железной дороги, не менее чем 5% — три. И тогда я сделаю всё, чтобы ты получил Филиппины — я даже готов разрешить тебе использовать мои железные дороги и порт Владивостока, чтобы доставлять товары с Филиппин кратчайшим из возможных путей. Правда, дорога ещё не завершена, но это вопрос времени.

— Платить мне, разумеется, нужно сейчас? — спросил Фридрих II.

— Да, «деньги» вперёд, — кивнул император. — Я всегда выполняю взятые на себя обязательства — ты это знаешь.

— Знаю, — кивнул король Пруссии. — Мне нужно обдумать это и обсудить со своими министрами.

— Времени полно — отправь кого-нибудь, когда примешь решение, — улыбнулся Таргус.

Ему всегда нужны хорошие легионеры, а ещё ему нужны деньги на до крайности амбициозный проект железной дороги.

Via Transeuropaea — это что-то вроде атомного проекта или космической программы, если подбирать эквивалент из будущего. И последствия её завершения будут эквивалентными.

На таком легко надорвать свои силы и ввергнуть империю в затяжной и тяжёлый экономический кризис, но успех оправдает все затраты.

Некоторые имперские министры выражают сомнение в осуществимости проекта, в основном, по причине невероятной его дороговизны и масштаба строительства.

Уже обнаружена неспособность промышленности дать минимально необходимое количество железобетона — из-за этого скорость строительства железной дороги будет замедлена в первые полгода. За полгода производство будет расширено и строительство выйдет на нужные объёмы.

Зато нет проблем с компетентными строителями, сталью и логистикой, которая выстраивается вдоль маршрута прокладки — возводятся временные железные дороги, по которым будут оперативно доставляться стройматериалы в любое время года.

— Я отправлю, — кивнул Фридрих II.

— На этом всё — меня ждёт состав, — произнёс Таргус.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, 9 сентября 1763 года//

Таргус гулял по парку, а рядом с ним шла Зозим, несущая кипу из семи папок.

— В Галлии новая волна недовольства — на улицы Парижа вышли уволенные со службы военные, — сообщила герцогиня. — Требуют восстановить национальные вооружённые силы и вернуть их в строй.

— Дурачки, — вздохнул Таргус.

— Я отправила в Париж четыре когорты вигилов из оперативного резерва, — сказала Зозим.

— Правильно, — кивнул император. — Пусть беснуются и огребают от вигилов — может, это примирит их с неизбежностью изменений.

Армия франков ему была не нужна, у неё совсем не тот уровень подготовки, поэтому было выбрано примерно сорок тысяч лучших, которых отправили в тренировочные лагеря России, а остальных уволили, естественно, без пенсии.

Сильно сомнительно, что они решатся на вооружённое восстание, ведь в Галлии расквартировано слишком много легионов, а в каждом городе размещены когорты вигилов, специально обученных подавлять возмущение с помощью обрезиненных стальных дубинок.

— Я слышал, что есть какие-то проблемы с промышленниками Гамбурга, — произнёс Таргус.

— Ничего серьёзного, — улыбнулась герцогиня. — Сказывается слабая информированность населения о новом проекте железной дороги. Мелкие и средние промышленники, вложившиеся в железную дорогу из Гамбурга в Дортмунд и Эссен, начали раздувать панику — у них сложилось впечатление, будто бы новый проект похоронит 1500-миллиметровые железные дороги. Всё решилось благодаря доведению информации — промышленники успокоились и отказались от идеи забастовки.