Ритуалист
Шрифт:
— Ага, а мне потом как, — шиплю зло на ухо, — и так с твоей близостью мириться приходиться, так еще и риск для жизни!
— А что не так с моей близостью? — перед лицом тут же раскрываются два слегка мерцающих желтых глаза, ух, как… сильно!
— Все с ней так, — бурчу, — обо мне бы подумала.
— А, — раздается легкий смешок, — и давно ты без женщины?
— Тебе то что, просто с хвостом осторожнее, а я уж с собой как-нибудь справлюсь, — ну, точно, спать сегодня буду со стояком, позорище! В паху уже начинался бунт, пришлось даже слегка поменять позу, хотя куда проще было бы найти еще
— Да ладно тебе, не стесняйся, — подлила масла в огонь спутница, — я все понимаю.
— Господи, Шаррат, понимает она, и хоть бы с места сдвинулась, спи уже, заботливая!
— Тут некуда двигаться, — но затихла, голова у меня на груди, а хвост буквально через десяток минут таки оплел обе ноги.
— Шаррат! — сжимаю ее за плечи.
— Все хорошо, я себя контролирую, — бубнит сонно, ясно, толку не будет. А через пару часов, а то и раньше, и вовсе окажусь спеленут по ногам и рукам, и что за привычка дебильная?
Утром позавтракали мясом, сыром и запили все молоком, хорошо хоть перед сном додумался провести коротенький обряд, и теперь о его сохранности можно было не волноваться, не скиснет. Ламия тогда во все глаза таращилась на мои действия и только качала головой, а когда спросил, что не так, ответила, мол, что у них так никто не может. Мне же было побоку, устал, как собака, потому и не обдумал услышанное. А вот сейчас это всплыло в памяти и просто таки рвалось наружу:
— Шаррат, помнишь, ты вчера обмолвилась, что у вас не так проводятся ритуалы? — мы в дороге уже были, чуть ли, не час, и молчать уже, честно говоря, надоело, — что ты имела в виду?
— Нет, я сказала, у нас так не могут, а как проводят ритуалы сама без понятия. Но что бы вот так вот просто получить желаемое, — скосив глаза, увидел, как она задумчиво качает головой, — или в этом мире магия другая, или просто ты сильный.
— Был бы я сильный, уже давно снял с себя эту хрень с пояса, — хлопаю ладонью по бедру.
— А еще пищу готовишь без костра.
— Тоже мне, достоинство, — вздыхаю, вот если бы кое что покруче мог, а так, только пузо набивать и гаразд.
— А давно ты практикуешь? — поинтересовалась вдруг ламия.
— Ну, — провел в уме несложные подсчеты, — в совокупности не больше месяца примерно, я же больше выживать пытаюсь, времени и знаний для собственного развития пока нет.
— То есть ты еще на самых первых ступенях, — выдает она.
— Ага, — ну, не говорить же ей, что по специализации достиг уже уровня "Ученика", толку, все равно не поймет.
— Все-таки это ты такой, а не магия, — выдает вдруг спутница, — за месяц можно лишь ознакомиться с теорией и понять основы, да обучиться паре-тройке основных заклятий, не более. У нас даже в бой не лезут, пока не отмучают пару-тройку лет, а так по кустам да за спинами прячутся, понимаешь?
— Ага, понимаю, еще и то, что готовкой ты заниматься вовсе не собираешься.
— Ну, и это тоже, — хихикает, мне же остается лишь вздохнуть, впрочем,
я и не против, дел-то на пару минут.— Расскажешь про свой мир?
— Да, там не особо и интересно, — как-то вяло проронила спутница, — если не война, то интриги, не одно, так второе или третье, дети полностью в воле родителей, свободы никакой…
— Так ты, поэтому и сбежала?
— Нет, — мотает головой, — меня бы казнили.
Ошарашено смотрю на нее:
— Чего?
— Того, мой род был побежден, а значит… — и улыбается.
— Ну, дела, как-то по варварски слишком, не обижайся.
— Да ладно, самой подобные устои не нравятся, но что поделаешь, такова жизнь.
— Мда, не весело, — киваю, как-то неловко сразу стало.
— Зато с тобой весело, — и через пару мгновений добавляет, — и хорошо.
— Рад за тебя, ты только это, с ума меня смотри не сведи, — улыбаюсь, — а то я такой, влюбчивый, знаешь ли.
— В самом деле? — смеется.
— А хрен его знает, никогда не пробовал, — и сам уже потихоньку лыблюсь, вот так, правильно, подальше негативные темы и воспоминания.
— Ну, ты симпатичный, в принципе.
— Приму за комплимент, — киваю, — а если насмешка, будешь лопать сырое мясо.
— Ой, нет, только не это, — ламия в притворном ужасе вскидывает руки.
— Вот-вот.
Так и шли, с шутками, подначивая друг дружку, весело и незаметно скрадывая километр за километром, пока со стороны леса не послышались лязг оружия, глухие удары и редкий, сквозь зубы мат.
— И что делать будем? — спросила Шаррат.
Да уж, вот именно, что? Локация вокруг высокоуровневая, семьдесят плюс, за жабры нас могут взять крепко, а могут и не взять, смотря какая ситуация. Но это риск и если я, к примеру, тупо возрожусь, то змееножка навряд ли, а терять мне ее ой как не хотелось.
— Предлагаю идти дальше, — бросил скупо, — лишний риск нам ни к чему.
Ламия удивленно на меня взглянула, что, ожидала совсем иного, героического "Да здравствует битва", да? Только вот мы совсем не герои, нам своя шкура дороже и ближе к телу.
— Что? За тебя волнуюсь, — бросил хмуро, и пояснил через мгновение, — нас здесь называют беженцами, умру и сразу же воскрешусь, а вот ты вряд ли, топаем, короче.
И двинулся дальше, ощущая у себя между лопатками задумчивый взгляд. Ну, ясно, очередная тема для разговора зреет, через некоторое время она догнала меня, поравнялась и, почему-то, шепотом спросила:
— Ты это серьезно сказал?
— Угу, — киваю.
— И правда, не можешь умереть?
— Умереть могу, и еще как, сдавишь вот во сне хвостом и трындец мне наступит, а как помру, тут же появлюсь где-то.
— А где?
— Да кто его знает, может, поблизости, может, нет, но обычно это кладбища, только спокойные и безопасные.
— Нежитью что ли? — не поняла ламия.
— Какой нежитью, — смотрю на нее, — собой обычным, просто обычно возрождаюсь на кладбище.
— А, ясно, и ты уже, того, умирал? — продолжился допрос.
— Было дело, приятного мало, и хватит шептать уже.
— Прости, и сколько раз?
— Умирал?
— Ну, да, — похоже, ее очень заинтересовала эта тема, и она будет терзать меня ею еще очень и очень долго, допрыгался.