Родишь мне сына
Шрифт:
— Да. Я знаю, что он умер.
— Скажите честно, это же ваших рук дело?
— С чего вы взяли?
— Ходят слухи, что вы были последним, кто видел его живым. Стало быть...
— На то они и слухи, — ответил я уклончиво. — Шварца убила не пуля. Он сдох от наркоты. Вот и все. Больше мне добавить нечего. — Я сказал все так, как было на самом деле. Я его не убивал, как и просила Лана. А слово я держу, раз обещал. — Но вы ведь не для этого позвонили, верно? Вы хотели что-то узнать... Вы не из тех людей, кто звонит кому-то просто так.
Она рассмеялась.
— Ха-ха-ха...
Мое прошлое будет долго меня преследовать. Даже если я дам обет всепрощения.
— А мне какая польза?
— Ну, я человек довольно влиятельный. У меня есть целая команда журналистов, операторов, злобная кучка людей с камерами, — посмеивалась Листьева. — Мигом приедем и снимем что угодно. Покажем все по телевизору. Только свистни о чем-то важном...
У меня вдруг родилась идея.
Я взглянул на Лану. На унылый пустующий зал. Вспомнил, как она страдала от отсутствия внимания. И решил ей сделать внезапный подарок. Решил ее немного подбодрить.
— Э... — пытался я соображать быстрей. Пока еще не объявили старт. — А если это что-то не очень важное? Просто нужно именно мне...
— Тогда оно тоже важное. Просто сугубо для вас.
— Хах... Можно и так сказать.
Они приехали очень быстро. Буквально за десять минут.
Пустоту спортзала заполняли журналисты, люди с камерами. Все болтали и шумели, стало бодро, оживленно. В общей сложности с ней прибыло человек двадцать — все хотели посмотреть на то, как Лана победит.
Вот только она сама об этом еще не знала.
— Где же ваша восходящая звезда? — спросила Листьева.
И я ей показал на девочку в обычном черном купальнике. С резиновой шапочкой на голове и с затемненными очками на шее. Звучал свисток — она готовилась ступить на тумбу и войти в финал соревнований.
— Это моя Лана.
— Симпатичное личико, — улыбнулась журналистка.
— Да, это так. Но вот только эмоций на этом личике не видно.
— Нужны эмоции? — усмехалась Листьева. — Сейчас сделаем... Эй, Лана! — Мне показалось, что она услышала, но не поверила, что это к ней. Голос был незнакомым. Вот она и замерла, прислушавшись. — ЛАНА, МЫ С ТОБОЙ!
— Лана! — кричал я со своей стороны. — У тебя все получится, малыш! Желаю тебе удачи!
Она стояла на стартовой тумбе. Изумленно повернув лицо в нашу сторону. И все никак не могла понять, кто с ней говорит. Откуда взялся незнакомый голос.
— Быстрых секунд и легкой воды! — крикнула ей Листьева. И Лана расцвела.
— Спасибо! — прилетел ответ. Она опять улыбалась. — Большое спасибо!
— Как ты сказала? — удивился я фразе. — Быстрых секунд и легкой воды? Это так говорят пловцам, что ли?
— А ты не знал? — ответила Азиза так, будто это прописано где-то в правилах соревнований.
Откуда я мог это знать? Теперь понятно, почему Лана молчала, когда я желал ей ни пуха, ни пера... Вот же идиот.
Но это были мелочи. Теперь все стало вдруг торжественным, солидным, вдохновляющим. Рефери подал свисток — протяжный, громкий. Это говорило
только об одном. О том, что скоро будет старт. Буквально через несколько секунд. И все опять слегка нагнулись, чтобы прыгнуть в воду по сирене.Все участницы серьезны. Все до единой. Нет и намека на улыбку. И только Лана улыбалась — она была счастлива.
А вся команда журналистов скандировала:
— ЛА-НА! ЛА-НА! ЛА-НА! ЛА-НА!
Я был горд за нее. За всех нас.
Ведь хорошо все то, что хорошо кончается.
Пускай родные Ланы не приехали. Пускай ее чуть не выбили соперники. Пускай ей показалось, что все это лишено смысла. Пусть даже разочаровалась, утратив веру в себя и стимул к победе... Но сейчас она летела к ней словно стрела.
Она прыгнула в воду и стала разменивать метр за метром вдоль пестрых разделительных барьеров. И как бы конкуренты ни пытались это сделать — как бы остальные ни хотели за ней угнаться. Результаты Ланы оказались лучше всех. Она проплыла четыреста метров и вырвала победу с приличным отрывом. Уверен, если бы тут была прошлогодняя чемпионка, ее бы просто раздавили. У Регины не было шансов — золото берет не номер десять.
Номер восемь. Не иначе.
— А-а-а-а-а-а!!! — орали мы все хором. — Лана победила! Победила! ПОБЕДИЛА!
"Победитель — номер восемь, — потряхивал воздух голос рефери из динамика, — Лана Стрельбицкая!"
Это было божественно.
Я пробивался сквозь толпу болельщиков и журналистов. Лану поздравляли другие участницы — просто подходили, чтобы обнять и пожелать удачи. Дружески похлопать по плечу. Судья подошел и надел ей на шею медаль. Красивую, массивную. Пусть Лана ее даже не видит, но она была символом победы. Символом стараний. Символом стремления к чему-то новому. К чему-то лучшему. Как цель развить себя до новой высоты, новой планки. И в процессе развития понять, как много у тебя всего есть. Насколько сильно ты любишь саму жизнь. А золотая медаль — это просто атрибут. Бестолковая вещь без цены.
И потому она бесценна.
— Лана! — крикнул я, когда пробился сквозь толпу и смог обнять ее, прижать к себе. Смог поверить, что она на самом деле счастлива.
— Марат! — ответила она и брызнула слезами. — Боже, Марат...
— Мы это сделали, малыш, — сказал я ей вблизи, — мы это сделали...
А потом наши губы сомкнулись. На виду у всех. Перед объективами, под вспышками айфонов, светом профессиональных камер. Это был мой самый сладкий поцелуй за целую жизнь. Она дрожала от холода и волны адреналина. Но все никак не отпускала мои губы — мы будто прилипли друг к другу и хотелось целоваться дальше. Пока все нас не оставят, не уйдут домой.
Это было незабываемо.
— Можно, я сделаю фото? — похлопал меня кто-то по плечу. — Посмотрите в объектив, пожалуйста. И вы, и Лана.
— А что происходит? — всполошилась моя девочка. — Что... меня что...
— Вы шикарная пара! — крикнула нам Листьева. — В кадре смотритесь великолепно!
— В кадре? — повторила Лана. — Нас что, снимают?
— Да, малыш, тебя снимают, — ответил я и улыбнулся.
А у Ланы слезы на глазах не прекращались. Их стало только больше.