«Родного неба милый свет...»

И тут — в одно ослепительное мгновение — увидел Жуковский свою будущую оду. Именно бард, подобный суровому Оссиану, старцу с развевающимися седыми волосами, поющему славу погибшим в сражении… Горит костер, воины насыпают над телами убитых высокий холм. Вдохновенный бард ударяет по струнам арфы, рассказывает о подвигах, которые совершили павшие в бою герои… Жуковский принялся за работу. Вскоре он уехал в Белев и там продолжал писать «Барда». 15 ноября отправил оду в «Вестник Европы»; Каченовский уже был наслышан об этом произведении, ждал его, и оно пошло в печать в один из последних номеров года. «Барда» ожидал большой успех. [74]

74

3ёйдлиц К. К. — Друг и первый биограф Жуковского — писал: «„Песнь барда“ встречена была громким отголоском в сердцах современников. С тех пор имя Жуковского сделалось народным» (К. Зейдлиц. Жизнь и поэзия Жуковского. СПб., 1883. с. 29).

В декабре Жуковский снова в Москве. Оттуда он писал Александру Тургеневу в Петербург о своем желании поступить в штат командующего каким-нибудь из областных ополчений, чтобы вести письменные дела. «Можешь ли ты для меня это сделать? — спрашивал он Тургенева. — Я стал бы работать и душой и телом. Впрочем и во фрунт идти не откажусь, если нужно будет идти, хотя за способности свои в этом случае не отвечаю». В этом же письме Жуковский говорит о призванных в ополчение крестьянах: «Определить бы награду и для самих мужиков, и вот мне кажется, благоприятный случай для дарования многих прав крестьянству, которые бы приблизили его несколько к свободному состоянию». Жуковский, искренне сочувствовавший крестьянам, все еще верил в то, что император Александр всерьез обдумывает сложнейший вопрос освобождения крепостных.

^{СТИХОТВОРЕНИЕ В. А. ЖУКОВСКОГО «ПЕСНЬ БАРДА».}

^{Автограф.}

Жуковский поручил Александру Тургеневу издать в Петербурге отдельной книгой оду с виньеткой на обложке. Книжка вышла и в короткий срок была трижды переиздана.

В другом письме Жуковский сообщал Тургеневу об этой оде: «Кашин почти положил эту пиесу на музыку. Она должна быть представлена мелодрамою на театре, и думаю, что произведет великое действие». [75]

75

Кашин Д. Н. (1770–1841) — русский композитор, пианист, скрипач, музыкальный педагог, собиратель народных песен и издатель музыкального журнала. С 1790 года давал постоянные концерты в Москве и Петербурге и имел большую популярность. Бывший крепостной Г. И. Бибикова, в 1799 году получил вольную.

Александр Тургенев в это время пишет одному из своих товарищей: «Если можно будет, пришлю тебе „Песнь барда“ Жуковского. Le plus веаи morceau de la litterature russe. [76] Великий поэт Жуковский!»

В Москве Жуковского сравнивали с Бояном — певцом из «Слова о полку Игореве». «Видно, — сказал один современник поэта, — в славянской природе есть особенное свойство величественно и трогательно воспевать то, что другие народы почитают для себя унизительным». В самом деле — в «Слове о полку» и в «Песни барда» рассказывается о поражении русских; оба автора призывают соотечественников сплотиться и отомстить врагам.

76

Лучшее произведение российской словесности (франц.).

…До отъезда в Москву, в октябре, Жуковский писал не только «Песнь барда», но перевел еще добрых полтора десятка басен Флориана и Лафонтена, эти басни все в следующем году были напечатаны в «Вестнике Европы». Жуковский не просто переводил их — он их насыщал русским бытовым колоритом. Басню «Мартышка, показывающая китайские тени» он начинает так:

^{АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ТУРГЕНЕВ.}

^{Рис. П. Соколова.}

Один фигляр в Москве показывал мартышку… —

и потом вместо французского имени Жако он дает обезьянке русское — Потап. Таких обезьянок случалось видеть Жуковскому на народных гуляньях у Пресненских прудов или на Девичьем поле. Схематичные басни Флориана он оживляет диалогами, различными деталями. Так, Лев у него не просто гуляет, а «ботанизирует по роще от безделья», а жалобы сороки на пьяного мужа словно подслушаны на улицах Белёва:

Дал бог мне муженька! мучитель окаянной!Житья нет! бьет меня беспошлинно, безданно!Ревнивец! а как сам — таскаться за совой…

Много было удовольствия Маше и Саше от чтения этих басен. Они были очень рады, когда узнали, что эти басни похвалил Дмитриев, который в то время считался первым русским баснописцем.

…А ехать учиться в Иенский университет не пришлось: Иену, как и многие другие, прусские города, в том числе и Берлин, захватил Наполеон.

3

В начале 1807 года Блудов, у которого умерла мать, поехал в свою казанскую деревню, чтобы устроить наследственные дела. Жуковский отправился с ним. Ему хотелось посмотреть Оренбург, Волгу, горы Уральские, вообще «видеть некоторую часть православной Руси», но так уж повелось, что все его тогдашние планы дальних поездок срывались: в двадцати верстах от Москвы коляска перевернулась, и Жуковский сильно зашиб ногу и руку. Вернулся домой. Одна из девиц Соковниных отметила это событие дружеской эпиграммой (строками, заимствованными из басни Дмитриева «Два голубя»):

Прокляв себя, судьбу, дорогу.Не мешкав ни часа, назад он повернул,Таща свое крыло и волочивши ногу…

С Жуковским нередко бывали различные происшествия. Однажды под Лихвином он опрокинулся вместе с лодкой, а так как не умел плавать, то чуть не утонул в реке. А в другой раз по рассеянности упал с моста в Выру; рядом случился пастух, который и вытянул его на берег.

…В Москве Жуковский посещал лекции в Московском университете, делал попытки найти службу, просил Тургенева помочь ему в этом. «Что если бы меня сделать каким-нибудь директором училища, — писал он, — и именно в Москве? Я может бы мог быть и полезен!.. Если бы нашлась хорошая должность в Москве с хорошим жалованьем, то мне бы выгоднее; мои родные все здесь, и сверх того моя матушка могла бы жить со мною». Неожиданно для него судьба его устроилась. К нему пришел — по совету Карамзина и Дмитриева — книгопродавец Попов, который предложил ему стать редактором «Вестника Европы»; Попов был недоволен Каченовским, который потерял много подписчиков из-за того, что сделал журнал скучным. Узнав, что он ведет переговоры с Поповым, Елизавета Дементьевна встревожилась: «Вестник очень меня беспокоит в рассуждении твоего здоровья. Я боюсь, что ты слишком будешь прилежен». Это было сказано не без оснований, она видела, как он в Мишенском и Белёве изнурял себя «книжной» работой.

В июне 1807 года Жуковский окончательно договорился с Поповым и с начальником типографии Московского университета Максимом Невзоровым о том, что с января следующего года он начнет редактировать «Вестник Европы». «Теперь начинаю готовить материалы, — пишет он Тургеневу, — но так как я довольно мало на себя надеюсь и даже боюсь своей лени, то, мой друг, не худо будет, если ты постараешься помочь мне. Ты теперь имеешь довольно пособий и источников… Записывай что видишь и слышишь». А Тургенев и в самом деле мог бы рассказать немало интересного: он был в июле в Тильзите в свите императора Александра, видел Наполеона, Европу, по которой прокатилась война. «Ты в связи со многими людьми, — писал ему Жуковский, — которые могут иметь в своих портфелях какие-либо важные рукописи, которые бы очень мне пригодились: например, я желал бы иметь записки Кантемира о его посольстве, которых нет печатных. Нет ли еще каких-нибудь подобных записок?.. Нет ли чего в бумагах братниных?». [77]

77

В «Вестнике Европы» 1808 г. № 4 появился материал: «Георг II, английский король и министры его, описанные Кантемиром». Кантемир Антиох (1708–1744) — русский поэт-сатирик и дипломат. «Бумаги братнины» — Андрея Ивановича Тургенева.

В другом письме Жуковский обращался к Тургеневу и Блудову вместе: «Ты, Блудов, мог бы доставлять мне рисунки и планы лучших Петербургских зданий, разумеется с описанием: это было бы полезно для моего журнала, который хочу украшать не только пером, но и резцом… Тургенев, еще повторяю, пришли мне свое Путешествие и позволь мне привести его в порядок и выдать… [78] Блудов, критикуй петербургский театр и актеров… присылай мне „Замечания петербургского зрителя“, пиши что придет в ум». Жуковский слал друзьям письмо за письмом, призывая их к работе, но в основном он, конечно, должен был положиться на себя.

78

В «Вестнике Европы» 1808 г. № 22 напечатано «Путешествие русского на Брокен в 1803 году» Александра Тургенева: превосходное описание путешествия на высочайшую гору массива Гарц, с множеством исторических отступлений.

Осенью Жуковский переехал в Москву. «Книги твои, вольтеровы кресла и прочее с обозом приедут к тебе, — писала Жуковскому мать его. — Очень рада, что Антонский дает тебе три комнаты. Знавши твой нрав и как ты любишь порядок, уверена, что это для тебя не малое удовольствие». Тут же, во дворе Университетского благородного пансиона, где находился флигель Антонского, располагалась и университетская типография, где печатался «Вестник Европы»; таким образом Жуковский всегда мог заглянуть и к наборщикам и к печатникам.