Рок, туше и белая ворона

Порой я не могу оторвать свою голову от подушки, или могу спать по три часа в сутки, но не ощущать усталости. Не могу сформулировать ни единой мысли, или не могу остановиться. Иногда мне жизненно необходимо движение, во мне словно тысячи килогерц чистейшей энергии. Иногда мне тяжело просто дышать. Моя жизнь сплошные взлёты и падения. Меня поразило это, застало задуматься.

Как они добились всего этого, живя между адом и раем?

Что такое искусство? Это способность рушить стены, стирая границы между тем что ты чувствуешь, и тем, что ты умеешь. Вот она - истина. В чистом её проявлении. «Жизнь течёт изнутри вовне. Следуя этой мысли, ты сам станешь истиной.» - вот что говорил мне однажды Костя.

Миша с Сашкой ушли во двор, я осталась один на один с роялем. Что я играла в своём воспоминании? Мне была знакома эта мелодия, я слышала её. «Fly», композитора Ludovico Einaudi. Некоторое противоречие, заставило меня замереть. Эта композиция написана в 2011 году. Я перестала играть в семь, значит в 2005 году. Значит не память, но в галлюцинации мне верить не особо хотелось. Я осторожно положила руки на клавиши. Откуда я вообще знаю, эту мелодию, если не играла её? В смысле, руки легли на клавиши как по наитию, точно по нотам. Я поймала себя на том, что моё дыхание поверхностно, но осмелилась проиграть два такта. За ними ещё четыре, и ещё… Я не понимала, как такое возможно. Я не могла играть эту музыку. Это просто чертовски невозможно! Я не прикасались к роялю почти 11 лет! Эта аксиома, погладила меня непонятными неровными стенаниями внутри.

– Ты что продала свою душу дьяволу?
– раздалась усмешка за моей спиной, - Это уже раз пятый за неделю, не меньше, когда тебе удаётся меня удивить.

Я подпрыгнула на месте и отняла руки от инструмента. Обернувшись, заприметила странное запутанное выражение на лице Рафа.

– Если мы удивляемся часто - дар знания придёт.
– припомнила я бабушкины слова. Я не узнала свой голос, он казался ужасно искажённым. Парень подошёл ко мне, рассматривая клавиши рояля и облокотился на него.

– Что ещё ты можешь? Выдавать соло риффы одинаково круто с любой руки?
– усмехнулся Раф, - Тогда я пойму Сашку, я сам влюблюсь в тебя.

Я внутренне содрогнулась. Он был бы расторопнее со словами, если бы знал, что я амбидекстр [36] .

– Ты не говорил, что ваш Сашка, музыкальный гений, - ушла я от ответа, - Вы вообще, что ли не замечаете этого?

Раф задумчиво смотрел на под ноги.

– Ну, так ты тоже не говорила.

– Я-то, причём?
– хмыкнула я, скрестив руки не груди.

36

Амбидекстрия — врождённое или выработанное в тренировке равное развитие функций обеих рук, без выделения ведущей руки, и способность человека выполнять двигательные действия правой и левой рукой с одинаковой скоростью и эффективностью.

– Да, ты такая же как он. Попробуй, скажи ему, что он играет музыку написанную мной, так, как будто это не я, а он сам создал эту музыку. Он же только плечами пожмёт. Для вас это словно само собой разумеющиеся. Это вы этого не замечаете - не мы.

– Я в курсе что я чёртов гений.

Прозвучало грубее портового ругательства, в моих ушах.

– Очень скромно, - глухо рассмеялся парень, качая головой.

Ему просто невдомёк, что это естественно. Лично я не встречала ещё ни одного психа, без некоторой степени гениальности. Это как бонус, чтобы уравновесить, или может прикрыть изъян. Не зря ж испокон веков блаженные по каким-то несуразным причинам приравниваются к счастливчикам. Вроде как… не можешь ужиться в реальном мире, создай свой собственный и будет тебе счастье. Ага. Конечно! Эдакая Вселенская Империя Обмана. Прямо в твоей голове. Причём самообмана. Шикарно, не правда ли?

– Достаточно, просто быть немножко не от мира сего. Скажи ещё что Сашка не один из тех, кто несколько выбивается из общей массы. Безумец и гений - это две крайности одной и той же сущности, - усмехнулась я. Раф повёл бровью, загадочно ухмыляясь.

– Джек Воробей?

– Капитан Джек Воробей!
– поправила я возмущенно.

Раф покачал головой, пряча взгляд под тенью опущенных ресниц.

– Ты даже в совершенно нормальных людях ищешь странности.

– Нет совершенно нормальных людей. У всех есть странности. Это и есть то, что называют индивидуальностью.

Слева от меня проскользнула тень и уселась на люстру. Вздрогнув посмотрела на чёрную птицу.

– Ох, ну здравствуй.
– усмехнулась я немного нервно. Гордеев с подозрением посмотрел на ворона.

– Хм, минус частного дома.
– усмехнулся он. Я покачала головой.

– Это не простой ворон. Это Хэн-йэту, она Костин нагваль.

– Что это значит?
– нахмурился Раф, метая взгляд между татумом и мной.

– После Осеннего равноденствия ночи становятся длиннее, а дни короче. Это Время Падающих Листьев. Костя родился под покровительством ворона. Хэн-йэту - значит ночь. Ворон, проводник в мир мёртвых, поэтому Второе имя - Чэнкууоштей-хорошая дорога.

– Это вроде… хранителя?
– догадался парень.

– Да, татум - это тотемное животное, в нём заключен дух-хранитель, тероморфный двойник - нагваль.

– У тебя тоже такой есть?

Я поймала его взгляд. Я боролась с внезапно сжавшей меня немотой.

– Нет.
– бросила я через силу. От Рафаэля, моё замешательство не ускользнуло. Он выжидающе удерживал мой взгляд. Я не сдержала глубокого вздоха, когда ворон вспорхнул и перелет но на моё левое плечо. Я до сих пор могу помнить это чувство полёта во сне. Но я, увы, больше не вижу снов. По крайней мере никогда не помню их.

Я чуть-чуть почесала чёрное оперение на грудке, смотря в вороньи колдовские глаза.

– Считается, что смерть одного, приводит к смерти другого. Это конечно же трансценденция, но в этом есть своя истина. Ведь если кто-то умер, это не означает, что ты в тот же момент перестаёшь его любить.
– я посмотрела на Рафа, - Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?

– Даже больше чем хотелось бы.
– проговорил он ниже и тише своего привычного голоса. Он прочистил горло, - Что с ним случилось?

Меня до краёв наполняла скорбь и неистовая тоска, на грани с обжигающей болью. Я посмотрела в расплывчатое отражение себя на глянцевой поверхности рояля. Оно напоминало мне о том времени, где на моём детском плече сидел молодой ворон. О времени, что скрыто на чёрной карте памяти.

– Демоны существуют, Рафаэль.
– сказала я, скрипнула зубами и поймала сапфировый взор, - «Мы создаем зло среди нас. Мы создаем его; и потом пытаемся называть его дьявол, Сатана, зло. Но его создает человек. Дьявола нет. Человек создает дьявола.»

– Уоллес Черный Олень, - уточнил цитату, низкий глубокий голос, - Я потерял тебя, мышка.

С перепугу резко обернулась. Хэн-йэту, тут же переметнулась к Косте.

– Я тоже, - шепнула я себе под нос, отвернувшись. Я тоже себя потеряла…

Глава 8. Клятва

Костя с вороной на плече, подошёл и склонился к моему уху.

– С тобой, что?
– шепнул он с подозрением. Посмотрела на отца. На Гордеева. Снова на отца и выставила большой палец в направлении Рафа.