Роковая строфа

Так и жили, пока в семью не пришла беда. Старший Борис уже служил в Монголии, под началом дяди, Маше едва исполнилось восемь лет, когда их родители разбились на машине.

Осиротевшая девочка, благодаря стараниям тети, не попала в детский дом, а осталась на ее попечении.

– Ах, тетя Настя, тетя Настя, – вздыхала Маша, – как же ты умела утешить!

Сколько помнила себя Маша, столько же помнила она свою крестную тетю Анастасию. Не смотря на несложившуюся судьбу, Анастасия никогда не унывала. У нее было очень много друзей, для которых у Машиной тети всегда находились свободное время и доброе слово. Ее все любили.

А сколько она всего знала! Анастасия прекрасно разбиралась в музыке, не только духовной, но и светской. Она увлекалась живописью, особенно же иконописью. Знала и любила русскую историю. Как-то они вместе поехали на экскурсию по Золотому кольцу, и ее рассказы и комментарии с удовольствием слушали не только туристы, но и гид. Маша тогда очень гордилась своей крестной.

Казалось, она все умела. В воскресной школе Анастасия ставила с детьми спектакли, причем сама сочиняла пьесы, или писала сценарии. Потом эти спектакли с большим успехом играли и для взрослой и для детской публики.

Маша вспомнила, как она изображала Вифлеемскую звезду в рождественской постановке, она очень серьезно отнеслась к своей роли, потому что тетя Настя рассказала Маше потрясающую историю о рождении Младенца Иисуса, о трех Волхвах, которых привела к Новорожденному звезда, и о чудесном спасении маленького Христа.

– Смерти нет! – утверждала крестная, обнимая Машу, – мама и папа по-прежнему любят тебя; ты их не видишь, но они тебя видят и всё о тебе знают.

Домой она приехала очень поздно. Правда, пробки уже рассосались, поэтому Маша благополучно миновала Ярославское шоссе, немного задержалась на въезде в город, зато Проспект мира был почти свободен, а центр практически пуст. Наконец, она свернула с Ленинского проспекта на Удальцова, удачно проскочила перекресток, мимо проплыл уснувший парк, засыпающая Олимпийская деревня, а вот и поворот на улицу Раменки.

Маша с трудом нашла место для парковки в почти плотном ряду оставленных на ночь машин. Её Renault Laguna подмигнул хозяйке, сообщая, что сигнализация включена. Маша вздохнула и направилась к дому.

У подъезда к ней подошел какой-то мужчина и негромко поздоровался. Маша не испугалась, вздрогнула, скорее, от неожиданности, слишком погруженная в свои мысли.

– Мария Петровна, у вас отключен телефон, – сообщил незнакомец.

– Ах, да, – вспомнила Маша, она действительно выключила мобильник перед беседой с отцом Варнавой, а потом просто забыла его включить. Нашарив телефон в сумке, Маша поспешно активировала его. Только после этого она спросила незнакомца:

– Вы кто?

– От Соболева, – ответил тот. – Вы не отвечаете на звонки, он начал беспокоиться.

– Ведь я говорила, что поеду в Сергиев Посад, – пожала плечами Маша.

– Да, но обстоятельства изменились. Вас стали разыскивать, и не могли найти.

– И что же? – переспросила маша.

– Вам надо ехать к Александру Дмитриевичу в Завидово.

Только теперь Маша вспомнила инструкции, данные ей Сергеем Ивановичем: «Никому не верьте, прежде чем не убедитесь».

– Я должна позвонить, – сказала она.

– Конечно.

Маша позвонила Соболеву. Он ответил почти сразу. Голос тревожный: где она? Да, ищут целый день, да, должна немедленно ехать к нему, незнакомца бояться не надо, все подробности – при личной встрече.

– Едем, – вздохнула Маша, – мне можно на своей машине, или с вами?

– Лучше со мной.

Соболев ждал ее с нетерпением. Как только Маша вышла из машины, он бросился ей на встречу.

– Слава Богу! С тобой все в порядке!

– Да что случилось? – недоумевала Маша.

– Пойдем скорее в дом.

Александр Дмитриевич взял ее за руку и поспешно повел к крыльцу.

Как все здесь изменилось! И дом, и сад теперь выглядели совсем не так, как прежде, словно и не жила здесь Маша никогда, словно и не строил Борис этот дом, и не в этом саду Маша разбивала клумбы, любовно ухаживая за первыми цветочными ростками. Машина самодеятельность была начисто уничтожена модным ландшафтным дизайном. Теперь участок вокруг дома был тщательно распланирован: четкие аллеи, красивые ровные дорожки, пресловутый сад камней, искусственный водопад… Хотя, нет, вот та плакучая ива посажена Машей, и те голубые ели у веранды. Маша с благодарностью посмотрела на Александра Дмитриевича. Конечно, нового хозяина можно понять, но все-таки, все-таки ей стало немножко грустно.

Маша заметила, что дом усиленно охраняется, во дворе стояло несколько машин, переговаривались какие-то люди…

– У вас теперь тут штаб? – удивленно спросила Маша.

– Вроде того, – согласился Соболев.

Они поднялись на террасу, где их уже встречал Сергей Иванович.

– Наконец-то! – буркнул он.

– Я не понимаю! – возмутилась Маша, – в чем я виновата?

– Нельзя же быть такой неосторожной, – ответил Сергей Иванович, – вы что, забыли? Вам объявлена война, а вы ведете себя, как наивный ребенок.

– Но я предупредила, что поеду в Сергиев Посад, – пыталась оправдаться Маша.

– А телефон? Вы выключили телефон, в то время как я предупреждал вас, что вы всегда должны быть досягаемы. Вы отказались от охраны, а я – старый дурак, пошл у вас на поводу!

– Объяснитесь, наконец! – не выдержала Маша.

– Извольте. Сегодня были взорваны две квартиры. Догадываетесь, чьи? – спросил Сергей Иванович.

– Не совсем, – ошеломленная Маша покачала головой.

– Я подскажу. Обе принадлежали вашему брату, – сообщил Сергей Иванович.

– Боже мой! Есть пострадавшие? – испугалась Маша.

– Обошлось без жертв. Но те, кто взрывал, и не стремились к кровопролитию, они уничтожают бывшую собственность Шахматова.

– Вы уверены? – переспросила Маша.

– Абсолютно, – подтвердил Сергей Иванович, – сегодня же удалось обезвредить взрывное устройство в здании, где находится главный офис.

– Какой в этом смысл? – Маша была поражена, – в обеих квартирах давно живут совершенно невинные люди, руководство компании почти полностью сменилось, да и сама компания никакого отношения ни к деньгам, ни к собственности моего брата не имеет. Зачем же стены взрывать?

– Чтобы вы не расслаблялись, – напомнил Сергей Иванович.

– Но это нелогично, к чему устраивать такой цирк с фейерверком?

– Не догадываетесь? – спросил Сергей Иванович.

– Нет, – созналась Маша.

– Наша старая знакомая напоминает о том, что она еще жива и не намерена отступать.

– Вика! – ахнула Маша.

– Она, конечно. Нина Мироновна Глушко во всей своей красе. – Подтвердил Сергей Иванович.

– Но как?! – Маша беспомощно обернулась к Соболеву, словно надеялась найти у него поддержку или опровержение страшной новости.