Роковая связь

— Такое когда-нибудь случалось? — задала вопрос Фара, вспоминая прежнюю теорию о том, что Трент мог быть одержим Майлзом и убил Кэрри, чтобы добраться до мальчика. Эта теория была опровергнута, когда появился Майлз, нетронутый и счастливый, но, возможно…

— Нет. — Иэн решительно покачал головой. — Они оба были… — мужчина замолк. — Я всегда хотел заснять близнецов на видео и сфотографировать их с детьми из отделения, потому что они отлично с ними ладили. Однако братья находились там не для прессы и оба были категорически против того, чтобы эти встречи использовались для освещения в СМИ. Я бы доверил любому из Айверсонов жизнь ребенка. Жизнь своего ребенка. Они отлично с ними общались, поэтому просто не могу… — он запнулся. — Не могу поверить, что Трент мог убить этих женщин. Околесица какая-то.

Фаре вспомнилась женщина на видео. Глаза, округлившиеся от боли и страха, а затем зажмурившиеся, когда муравьи ползли по ее лицу, подобно приливу.

Может, это и было околесицей, но от этого не становилось менее реальным.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ

Возможно, родись Нора миленькой, все сложилось бы иначе. Возможно, она чувствовала бы себя увереннее, принимала бы менее рискованные решения. Возможно, вышла бы замуж за адвоката, родила бы детишек. Возможно, была бы зависима от Ксанакса и трахалась бы с чистильщиком бассейна.

Возможно, была бы счастлива. Возможно, была бы несчастна.

Возможно, была бы знаменита. Возможно, была бы лохушкой.

Возможно, возможно, возможно… стоило сложить все эти расклады друг на друга, и получится штабель злосчастий.

Совсем неважно, чем бы закончилась эта альтернативная жизнь. Эта жизнь не сложилось, у нее наличествовала собственная. А ее — за исключением четырех лет работы в «Фермерской истории» — была горсткой неудач, которые Бог связал вместе и окрестил как Энни Байерс. Она прожила четыре года в Калифорнии, прежде чем ее отправили обратно в Канзас и вернули к поганой жизни, где звонки близнецам попадали на «несуществующий номер телефон», а девочка больше не была знаменитой. Она была просто жирной, ленивой Энни, которая больше не приносила прибыль, вместо этого набивала рот беконом.

В свой двадцать первый день рождения девушка жила в хостеле в Сан-Франциско, регистрировала посетителей и убирала комнаты в обмен на жилье, когда туда вошел мужчина, сверкнул значком частного детектива и спросил, не Энни ли она Байерс.

Девушка села в тачку, ее отвезли в банк и подписали бумаги, по которым та становилась владельцем траста, созданного под эгидой «Фермерской историей», куда ежегодно отчислялась половина ее доходов в течение всех четырех лет, пока «Фермерская история» выходила в эфир, плюс тринадцать лет показов. Один тайный подарок от мамы Бэт, который был не таким уж и дурным, уж точно не для Норы.

Подарок на сумму в более полумиллиона долларов. Бабло принадлежало ей. Не связанные никакими обязательствами деньжата, которые только и ждали, чтобы их потратить.

Она переехала во Флориду, сняла небольшую квартирку недалеко от пляжа и разработала план: как изменить свою жизнь, как улучшить ее, как получить все, что когда-либо желала.

На первый шаг этого плана ушло три года: законная смена имени, похудение на шестьдесят восемь фунтов, семнадцать операций по коррекции лица и тела, уроки голоса, убравшие все намеки на канзасскую деревенщину. Через неделю после двадцать четвертого дня рождения Нора Кемп приехала в Голливуд с профессиональными снимками и проработанным прошлым. Первой целью было найти своих близнецов. Превратить себя в важную личность в Голливуде являлось следующей целью.

На выполнение последнего ушло еще шесть лет, однако она справилась. Вылепила идеальную жизнь с идеальным женихом, идеальной карьерой, идеальной репутацией.

Иногда она ощущала себя защищенной и неприкасаемой.

А иногда казалось, что единичный случай, один неверный шаг — и все рухнет.

Единичный случай вроде смерти. Вроде двух смертей.

Нора смотрела в зеркало, тщательно нанося макияж на шрамы, и чувствовала, как тщательно выстроенный мир начинает трепетать и трещать по швам.

История Норы с «Фермерской историей» была тайной, которая успешно утаивалась от общественности на протяжении десяти лет. Теперь, когда на их жизни навели микроскоп, история просочиться наружу. Это было не менее — если не более — пикантно, чем то, что она переспала с близнецом Хью. Публика обожала разоблачения, а сравнения фотоснимков Кемп с фотографиями толстой и страхолюдной Энни заставят лыбиться любую домохозяйку и отвернуться любого озабоченного благоверного.

До чего же несправедливо. Она горбатилась, чтобы в итоге уродливое начало выставляться напоказ. Чтобы ее называли шмарой. Чтобы на нее повесили ярлык тупой бабы, влюбившейся в убийцу.

До чего же несправедливо, но, вероятно, Нора этого заслуживала. Возможно, таковым было ее наказание.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

СОУЧАСТНИК

Думаешь, что знаешь человека, потом он воскресным утречком тайком ускользает из дома и встает перед полуприцепом.

Джози Бланк сидел в гостиной дома, который они делили с Ноланом Прайсом, и дрожащей рукой гладил длинношерстную кошку. Когда кошка замурлыкала, он попытался пошевелиться, встать и что-нибудь съесть, ответить на звонок детектива, организовать похороны. Вместо этого он сидел, уставившись на кресло Нолана, и пытался смириться с мыслью, что тот больше не сядет в него. Больше не будет высмеивать наряды Джози, жаловаться на мать, смеяться так сильно, что фыркает, и целовать его, только чтобы заткнуть.

Задача была невыполнимой. Три года отношений. Вот и все, что у них было. Джози ждал предложения. Предложения и волнительной подготовки к свадьбе. Вместо этого он получил задачу — организовать похороны.

Где-то Нолан должен был записать пожелания. Вероятно, в кабинете — тесной комнатке, где стояли лоток Тыковки и эллиптический тренажер, которым пара очень пренебрегала. Джози заставил себя согнать пухлую кошку с коленей и подняться на ноги. Боже, придется позвонить матери Нолана. Женщина не должна была узнать об этом ни из интернета, ни из полиции.

Он добрался до кабинета и сел в кожаное кресло перед деревянным бюро. Открыв встроенный ящик с папками, без труда нашел ту, что была озаглавлена: «Последняя воля и завещание». Послав безмолвную благодарность небесам, он положил папку на стол и открыл ее.

Пожелания Нолана были просты и понятны. В то время как команда Айверсонов забронировала для похорон Трента обсерваторию Гетти, организовала прессу, управление толпой и программу выступлений, которые могут посоперничать с шоу награждения, Нолан просто хотел кремацию и семейную службу в храме Святого Фомы.

Завещание также было коротким и недвусмысленным. Нолан оставлял все имущество и дом Джози, которому придется сдавать в аренду спальню, чтобы покрыть выплаты по ипотеке. Джози улыбнулся сквозь слезы, глядя на самую длинную страницу в папке — список инструкций и требований по уходу за Тыковкой.

К завещанию была прикреплена загадочная рукописная записка и Джози несколько раз перечитал послание, пытаясь понять, что оно значит.

„Миссис Дженкинс все это время была права насчет пирога. Я виноват в снабжении ингредиентов, только и всего. Господи, прости меня за грехи“